Читра Дивакаруни - Дворец иллюзий

По изменяющемуся голосу брата я сразу определяла тех, кто были наиболее опасны — не потому, что они могли выиграть, но потому, что они могли сделать в случае поражения.

— Арджуна? — наконец спросила я.

— Здесь его нет.

Я удивилась равнодушному тону Дхри. Он продолжал называть другие имена. Когда он замолчал, я спросила:

— Это все?

Он понял, что в моем вопросе кроется еще один вопрос. В его глазах я заметила неудовольствие.

— Карна пришел.

Дхри не указал на него, но я сразу заметила его. Он стоял рядом с Дурьодханой, наполовину скрытый мраморным столбом. Мое сердце забилось так сильно, что я испугалась, как бы он не услышал этот стук. Я очень хотела взглянуть на лицо Карны, чтобы увидеть, действительно ли его глаза так печальны, какими их изобразил художник, но я знала, что это было бы непозволительно. Вместо этого, я разглядывала его руки, лишенные всяких орнаментов, сильные, суровые суставы пальцев. Если бы мой брат знал, как мне хотелось прикоснуться к ним, он пришел бы в ярость. Дурьодхана сказал что-то — возможно, обо мне, — и его товарищи захохотали, хлопая себя по коленям. Один Карна (я с благодарностью это отметила) сидел недвижим, как огонь. Только едва приоткрытые губы показывали его неодобрение. Но этого оказалось достаточно, чтобы заставить Дурьодхану замолчать.

Дхри позвал меня на помост. Его голос был так резок, что мои слуги посмотрели на него в изумлении. Я послушно поднялась, и пока я шла, преданность и желание боролись во мне. Если бы Аржуны здесь не было, как Кришна и Дхри запретили бы мне выбрать Карну?

Раздался звук трубы, и состязание началось.

Позже, когда лес будет выкорчеван и на его месте построят дворец, полный чудес, после игры в кости, после предательства и потери, изгнания и возвращения, после войны с ее ослепляющими горами человеческих черепов, певцы обессмертят сваямвару, с которой все и началось. Вот что они будут петь:

«В этом зале, пропитанном надеждами и украшенном тревогой, где гордость играла на свадебной флейте, а злость стучала в барабаны, величайшие короли Бхарата не могли оторвать от земли лук Киндхары. Из горстки тех, кому удалось прицелиться и выстрелить, никто не сумел попасть в рыбий глаз. Джарасанда промахнулся на ширину пальца, Салья на ширину бобового семени, а Шишупала на ширину кунжутного семени. Когда Дурьодхана пустил свою стрелу, зрители заликовали, но ведущий состязания осмотрел мишень и заявил, что принц Каурава промахнулся на ширину горчичного семени.

Наконец настал черед Карны. Как лев он поднялся на ноги. Свет сверкал на его доспехах, как на золотой гриве. Он повернулся на восток помолиться солнцу. Затем повернулся на север поклониться своему учителю, потому что тот не испытывал к нему зависти, несмотря на свое проклятие. Соединив ладони в знак уважения, Карна подошел к могущественному Киндхаре и поднял его — легко, словно детский бамбуковый лук, что вызвало шепот удивления среди собравшихся. Когда он натянул тетиву лука, дабы проверить ее гибкость, раздался глубокий и мелодичный звук, будто лук запел в его руках. Даже Драупади в восторге затаила дыхание. Однако тут же раздался страшный грохот. Сама земля начала трястись, и каждый мог слышать далекие крики шакалов и стервятников. Брахманы закачали головами, увидев эти предзнаменования, и стали перешептываться:

— Какая беда произойдет с нами, если этот человек выиграет конкурс?

Сам Кришна сел на свое место, и великий Вьяса, который, как известно, предвидел всю историю земли в медитации, осторожно посмотрел на Карну, потому что он знал, что в эту секунду решается весь ход истории, замершей между добром и злом.

Но Дхриштадиумна, который стоял рядом с Драупади, выступил вперед и сказал:

— Хоть и славен ты, Карна, своей силой, но человек, который принадлежит к низшей касте, не может претендовать на руку моей сестры. Поэтому я покорно прошу тебя вернуться на свое место.

Глаза Карны сверкнули, как лед на солнце, но он много узнал после турнира в Хастинапуре. Он спокойно ответил:

— Это правда, что я был воспитан Адхиратой, но я кшатрий. Мой учитель, Парасурама, видел это своим внутренним глазом и проклял меня за это. Это проклятие дает мне сегодня право стоять здесь среди этих королей-воинов. Я буду участвовать в этом конкурсе. Кто посмеет остановить меня?

В ответ Дхриштадиумна вынул свой меч. Лицо его было бледно, как зимний вечер и его рука дрожала: он знал, что он не равный противник Карне. Но честь этого дома была под угрозой, и он не мог поступить иначе.

Затем, из тишины, которая воцарилась в свадебном зале, раздался голос, сладкий как песнь коэля [9] Коэль — птица, обитающая в Индии. :

— Прежде чем ты попробуешь завоевать мою руку, король Анги, скажи мне имя твоего отца. Без сомнения, будущая жена, которая должна разлучиться со своей семьей и последовать за мужем, имеет право знать это.

Это была Драупади, и, говоря это, она встала меж своим братом и Карной, сняв вуаль. Ее лицо было изумительно, как полная луна после месяца облачных ночей. Но ее взгляд был взглядом воина, который видит щель в доспехах противника и вонзает свое лезвие без колебаний. Каждый мужчина в собрании, даже если и желал ее, поблагодарил свою судьбу, что не он стоял перед ней.

Карна ответил на вопрос молчанием. Побежденный, с виновато опущенной головой, он покинул свадебный зал. Но он никогда не забыл это унижение в присутствии всех царей Бхарата. И когда пришло его время отплатить надменной принцессе Панчаала, плата его выросла во сто крат».

Я не виню народных певцов за их песни. С одной стороны, события происходили именно так, как они их описали. Но с другой стороны — все было совсем иначе.

Когда Карна выполнил задание, и мой брат вышел вперед, держа руку на мече, тревога охватила меня, и мой разум помутился. Что-то ужасное должно было вот-вот произойти. И только я одна могла помещать этому. Но что я могла сделать? Я посмотрела на Кришну в надежде получить указание. Мне показалось, что он слегка качнул подбородком, но я не понимала, что он хотел этим сказать. За ним сидел, нахмурившись, Вьяса. Он предупреждал меня об этом моменте, но я не была способна вспомнить его слова. Не говорил ли он мне, что я буду причиной смерти брата? Я стиснула зубы и глубоко вдохнула. Я не уступлю так просто своей судьбе.

Дхри достал из ножен свой меч и расправил плечи. Карна навел свой лук — он единственный выбрал это оружие, чтобы стрелять в мишень — на грудь моего брата. Его глаза были красивы, грустны и решительны — глаза человека, который всегда попадает в то, во что целится.

Мое сознание затуманилось, и я помню лишь одно: я бессознательно отступила от огня, и Дхри сжал мою руку. Он был первый, кто полюбил меня. Все стиралось перед этим: дрожь при первом взгляде на Карну и оцепенение, которое охватило меня, когда он отвернулся в гневе.