Бонкичмондра Чоттопаддхай - Грезы Тадж-Махала

Чанчал-кумари отпустила Деви, щедро наградив ее на прощание.

— Нирмал! — воскликнула принцесса, когда за Деви закрылись двери. — Верни ее, она забыла перстень.

— Она не забыла, — возразила Нирмал. — Я думаю, что она оставила его нарочно.

— Но что мне делать с ним?

— Сохрани его. Когда-нибудь ты сможешь сама вернуть его Джодпури.

— Как бы там ни было, — сказала Чанчал-кумари, — а совет джодпурской принцессы прибавил мне смелости. Когда мы, две девчонки, советовались друг с другом, я никак не могла решить, что же мне в конце концов следует делать. А теперь я знаю: я должна искать защиты у Радж Сингха.

— Мне-то это давным-давно было ясно, — рассмеялась Нирмал.

Чанчал-кумари склонила голову и тоже засмеялась. Нирмал вышла, но на душе у нее было совсем не весело. По щекам ее струились слезы.

Ананта Мисра был потомственным священнослужителем рода рупнагарского раджи. Он любил Чанчал-кумари, как родную дочь. Все относились с большим почтением к этому мудрому пандиту [40] Пандит — ученый брахман, знаток священных текстов. . Едва Чанчал-кумари послала за ним, как он появился в онтохпуре [41] Онтохпур — женская половина дома. — перед ним были открыты все двери. По дороге его встретила Нирмал и не отпустила, пока не рассказала ему все.

Улыбающийся брахман предстал перед Чанчал-кумари. Он был высок, его широкий лоб разрисован пеплом и сандаловой пастой, на груди висели четки. Чанчал-кумари поклонилась духовному наставнику, принцесса держалась спокойно, она была само воплощение решимости. Слезы Чанчал-кумари видела только Нирмал.

— Мать Лакшми, — обратился Ананта Мисра к Чанчал-кумари. — Почему ты вдруг вспомнила обо мне?

— Потому что ты должен меня спасти. Потому что больше некому спасти меня.

— Понимаю, — улыбнулся наставник. — Рукмини выходит замуж, поэтому старому брахману придется отправиться в Двараку [42] Дварака — город в Гуджерате, по преданию, столица бога Кришны, построенная им за одну ночь. . Посмотрим, припасла ли для нас что-нибудь богиня счастья. Я отправлюсь в Удайпур, если у меня будут деньги на дорогу.

Чанчал-кумари достала вышитый золотом мешочек, полный золотых монет. Брахман взял пять монет, остальные вернул Чанчал-кумари, сказав при этом:

— По дороге я буду питаться рисом, а не золотыми монетами. Сможешь ли ты сделать одну вещь?

— Я готова прыгнуть в огонь, чтобы избавиться от постигшей меня беды, — ответила Чанчал-кумари. — Приказывай, что я должна делать.

— Сможешь ли ты написать письмо Радж Сингху?

Чанчал-кумари задумалась.

— Я девушка, — наконец ответила она, — и никогда не покидала онтохпура, к тому же я не знакома с ним… Но уместен ли стыд, если я прошу о милости? Напишу.

— Я продиктую или ты напишешь сама?

— Посоветуйте, как написать.

— Нет, нет, — вмешалась вошедшая Нирмал. — Это дело женского ума. Мы напишем сами. А вы пока собирайтесь в дорогу.

Брахман пошел к радже Викрам Сингху.

— Я отправляюсь в путешествие, — сказал он ему, — и пришел благословить махараджу на прощание.

Раджа поинтересовался, куда и с какой целью он уезжает, но брахман уклонился от ответа, признавшись только, что побывает в Удайпуре, и попросил у раджи рекомендательное письмо к Радж Сингху.

Получив от раджи письмо, Ананта Мисра вернулся к Чанчал-кумари.

К этому времени Чанчал-кумари и Нирмал объединенными усилиями закончили письмо. Принцесса вынула жемчужный браслет редкой красоты и вручила его брахману.

— Когда махарана прочитает письмо, — с казала она, — передайте ему от меня этот браслет в знак дружбы. Глава раджпутского рода не отвергнет амулета, посланного раджпутской девушкой.

Брахман согласился, и принцесса простилась с ним, взяв прах от его ног.

Взяв с собой кое-какую одежду, зонт, посох, палочки сандалового дерева и некоторые другие необходимые в дороге вещи, Ананта Мисра попрощался с женой и в сопровождении слуги отправился в Удайпур.

— Зачем ты идешь туда? — приставала к нему жена.

— Махарана назначит мне пенсию, — ответил ей брахман, и жена тотчас же успокоилась, боль разлуки не мучила ее больше. Пламя сжигавшего ее горя погасло от прохладного ветерка надежды на деньги. Ананта Мисра и его слуга двинулись в путь. Чтобы не было лишних разговоров, брахман не взял с собой больше людей. Но если бы он представлял себе, что ожидает его впереди, вряд ли он ограничился бы одним слугой.

Путь был нелегок, особенно в горах. Во многих местах путникам негде было переночевать. Брахман принимал пищу один раз в день, ночевал где придется и шел от зари до зари. На дорогах было неспокойно, поэтому брахман, всякий раз отправляясь в путь, находил себе попутчиков, помня, что у него с собой драгоценный браслет Чанчал-кумари. А если не было попутчиков, он искал пристанища. Однажды вечером он воспользовался гостеприимством одного храма. Наутро, когда он собрался в путь, ему не пришлось искать попутчиков. Вместе с ним двинулись в горы четверо купцов, которые так же, как и он, провели ночь в храме.

— Куда держишь путь? — спросили они брахмана.

— В Удайпур, — ответил тот.

— Вот хорошо, — обрадовались купцы, — пойдем вместе.

Брахман с радостью примкнул к ним.

— А далеко ли до Удайпура? — спросил он.

— Рукой подать, — отвечали купцы. — К вечеру будем на месте. Мы уже находимся во владениях махараны.

Путники шли вперед, переговариваясь между собой. Горная дорога то круто поднималась вверх, то переходила в головокружительный спуск. Нигде не было даже следов человеческого жилья. Но вот трудная дорога кончилась, путникам предстояло спуститься на равнину. Они вышли к долине необычайной красоты. С двух сторон невысокие гряды гор, покрытые зелеными деревьями, устремили вершины к небу. А между ними, пенясь и гремя галькой, бежал к лесу шумный ручей, вода которого была как голубое стекло. Вдоль берега вилась тропа. Людей, идущих по этой тропе, можно было увидеть только с гор.

Когда путники спустились в это глухое место, один купец спросил брахмана:

— У тебя есть с собой деньги?

Брахман испуганно вздрогнул, услышав этот вопрос.

«Должно быть, здесь нужно особенно остерегаться разбойников, — подумал он, — и купцы хотят предупредить меня».

Ложь — прибежище слабых. Ананта Мисра ответил:

— Я нищий брахман, откуда у меня могут быть деньги?

— Лучше отдай нам все деньги, что у тебя есть, — сказал купец. — А не то тебе не видать их, как своих ушей.

Брахман заколебался. Сначала он хотел было отдать браслет купцам на сохранение, но потом подумал: «Я не знаю этих людей, можно ли им доверять?» И он повторил: