Кейт Джейкобс - Вязание по пятницам

Люси застонала.

— Не суетись, пожалуйста, — попросила она подругу.

— Ну как знаешь. — Дарвин покачала головой, явно настроенная воинственно. — Я закончила свитер и отослала его в Лос-Анджелес.

— Шерстяной свитер — в Калифорнию? Остроумно.

— Да, — подтвердила Чжу. — Ну, он не такой уж толстый и теплый, шерсть оказалась тоньше, чем я думала. Ему понравится, да-да, вот такой безобразный кривой свитер от его почти бывшей жены.

— Ты не можешь точно знать, что он сделает, — возразила Люси, тяжело дыша.

Дарвин пожала плечами:

— Скорее всего он со мной разведется. — Она посмотрела на Люси. — Дыши правильно — нельзя, чтобы роды начались в машине.

— Черт побери, не останавливайтесь на желтый свет! — крикнула Кэт. — Я заплачу вам еще сто баксов!

Ей едва удалось поймать машину и с помощью Марти усадить в нее Джорджию. Анита помогла подруге спуститься по лестнице, Кейси вместе с Пери прибежали, когда они уже отъезжали. Пери распахнула дверцу машины.

— Держись, дорогая, — прошептала Джорджии Кейси. — Все будет хорошо.

Марти захлопнул дверцу, и все молча уставились вслед такси, стремительно помчавшемуся вдоль улицы.

Джеймс приехал в магазин, прихватив с собой Дакоту, за которой ему пришлось заехать в школу. После чего они вдвоем помчались в больницу. Уже там Анита сообщила, что у Джорджии все в порядке — ее положили в отдельную палату и дали кислородную маску. Сейчас она погрузилась в сон после укола успокоительного.

— Что случилось? — допытывался он, не отпуская Аниту.

Анита посмотрела на Дакоту.

— Я останусь, — решительно возразила девочка. — Это и меня касается.

К девяти часам вечера Дарвин чувствовала себя как выжатый лимон. Ей казалось, что это ей, а не Люси предстоит родить. Люси же, наоборот, была бодра и спокойна.

— Первый ребенок не появится на свет быстро.

— Но она же так устала, у нее почти нет сил, — напирала на врача Дарвин. — Почему нельзя сразу положить ее в родовое отделение? Вдруг понадобится срочная помощь?

Доктор снисходительно улыбнулся:

— С ней все нормально. Она вполне здоровая женщина. Это естественный процесс.

Люси подозвала Дарвин к себе:

— Дай мне мой телефон, пожалуйста, я хочу позвонить маме.

Дарвин сбегала в камеру хранения и принесла ей телефон в маленьком вязаном чехольчике. (Вот на что у Люси всегда хватало сил и времени, так это на вязание маленьких аксессуаров!)

— Я выйду; это, наверное, очень личный разговор. Подожду за дверью.

— Хорошо, — кивнула Люси, — позвони в магазин, предупреди всех. Мы так внезапно убежали.

Проблемы возникли с кишечником, как пояснил Аните и Кэт доктор после первичного осмотра больной. Пришлось ввести очень большую дозу антибиотиков, поскольку они опасались воспаления и заражения крови.

— Надеюсь, ей помогут, — проговорила Кэт упавшим голосом.

— Да, я тоже надеюсь, что все обойдется, — добавила Анита.

Состояние Джорджии постепенно стабилизировалось, дыхание выровнялось. Дакота сидела рядом и держала ее руку в своей, Анита по другую сторону постели тоже сжимала ее руку.

— Мне уже лучше, — произнесла Джорджия, слабо улыбнувшись. — Хорошо, что вовремя успели.

Вскоре она заснула, проспав благодаря изрядной дозе сильного снотворного весь день и вечер и очнувшись только около десяти часов. Анита сидела возле нее, не отходя ни на шаг, но вечером за стеклянной дверью появился знакомый силуэт.

— Это Дарвин, — громко сказала Анита, она совсем позабыла о поспешном утреннем отъезде Дарвин и Люси.

— А Люси уже родила? — пробормотала Джорджия, едва проснувшись.

Анита подбежала к двери и впустила в палату Дарвин.

— Девочка, — сообщила Дарвин, — Джинджер!

— Отлично, — выдохнула Джорджия с облечением. — Отлично!

Дарвин немного смешалась, а потом потихоньку тронула Аниту за руку, пытаясь вытащить ее из палаты и поговорить. В дверях они столкнулись с Джеймсом, только что вернувшимся после беседы с доктором Рамиресом, который рассказал о результатах последних анализов.

Он был так измотан и подавлен, что сам еле-еле держался на ногах, но перед постелью Джорджии заставил себя бодро улыбнуться.

— Привет, Уолкер, ну как ты?

Джорджия кивнула очень слабо, от успокоительных ей хотелось спать.

Лицо у нее стало бледно-зеленым, но глаза блестели от радости: она радовалась, когда видела его рядом. Джеймс подошел к Дакоте и присел на стул.

Кэт тоже стояла там, но чуть поодаль, бледная и угрюмая.

— Подойди, милая Кэти-Кэт, у меня только две руки, и они заняты. — Джеймс и правда уже держал ее вторую руку. — Но мне хочется обнять и тебя тоже.

Кэт подошла к ее постели.

— Джорджия, дорогая моя, — проговорила она чуть не плача, — что с тобой?

Джорджия снова попыталась улыбнуться:

— Ты же знаешь, я не сильна в объяснениях. Давай лучше сменим тему.

— Я бы хотел… — вмешался Джеймс, — чтобы все было по-другому…

— И я тоже, — согласилась Джорджия, — но, к сожалению, все так, как есть, и только…

В следующие пять минут каждый из них пытался что-то произнести, невпопад и очень сбивчиво, но никто не мог выразить своих чувств.

Джорджия с огромным усилием повернула голову и взглянула на Дакоту. Потом на Кэт, Аниту и Джеймса. Но затем ее взгляд снова остановился на дочери.

— Собой… — Она сжала ее руку своими слабеющими пальцами. — Будь всегда самой собой.

— Все хорошо, мама, — ответила Дакота, побледнев от страха.

— Нет, — возразила Джорджия, в ее голосе проявилась неожиданная сила. — Всегда оставайся верна себе.

Ее глаза внезапно погасли — казалось, она снова собиралась заснуть.

— Я хочу спать, — проговорила она, когда Анита положила руку на ее лоб.

— Все хорошо, — прошептала ее любимая наставница, задыхаясь от волнения.

— Да. — Джорджия притянула ее руку и прижала к своей груди. — Все так, — добавила она, погружаясь в сон все быстрее и цепляясь за руку Аниты, чтобы удержаться в сознании подольше.

Время будто остановилось. Никто не знал, что случится дальше, вздохнет ли Джорджия, откроет ли глаза… Только на мониторе вдруг потянулась прямая линия.

Джорджия умерла.

Обязательно носите то, что связали

Наверное, это самое забавное: показать всем связанный своими руками шарф сумасшедшей расцветки. С другой стороны, каждого создателя преследует сознание несовершенства своего творения, и подчас бывает трудно решиться надеть вещь, которую вы сами считаете неудачной. Но каковы бы ни были отношения с вашими свитерами, кофтами и шарфами, гордитесь своей победой и своим талантом. Любите их. Каждая петля должна быть провязана с любовью, любовь должна наполнять все ваши вещи, тогда вы и сами будете чувствовать, что они прекрасны. Ибо что еще заставляет нас творить, как не любовь? Особенно в современном мире, который не нуждается в вещах, сделанных вручную. И все же нам нужна ручная работа, никогда не забывайте об этом, если начнете что-нибудь вязать. Наслаждайтесь каждым моментом работы. Пусть вы наделаете ошибок, все равно раз от раза у вас будет получаться лучше и лучше. И помните: когда вы носите то, что вы создали с любовью, вы выглядите куда красивее, чем в вещах, которые для вас ничего не значат. Гордитесь своими творческими способностями и тем, чего вы сумели достичь, используя их.