Диана Эпплярд - Дом: основной инстинкт?

— Но, — я налила себе еще шампанского, — я думаю, мне нужно найти работу. Конечно, не на полный рабочий день, но я не собираюсь заниматься только домом. Я не хочу становиться матерью-профессионалкой. Я в состоянии справляться и с домом, и с работой.

— Что?

— Мне нужно разговаривать с людьми. Но я хочу сама решать — с кем и когда. Я не собираюсь становиться фанатиком работы и карьеры.

— Как я.

— Тебе это нравится. А я уже это переросла. Для меня карьера больше не имеет значения.

— Как ты думаешь, ты когда-нибудь решишь вернуться на свою старую работу в Би-би-си? — Майк дипломатично не продолжил, но я мысленно добавила: «если нам понадобятся деньги».

— Наверное. Когда дети станут старше. Если мы окажемся в безвыходном положении. Но я не вернусь туда навсегда. Впервые за последние семь лет я чувствую себя самой собой. Я хочу просто быть. Мне совершенно не хочется постоянно думать о том, какой я должна быть. Я сыта по горло тем, что приходится жить с оглядкой на других, заботиться о том, что подумают о тебе люди. Теперь я буду сама решать, что мне нужно. — Я подняла бокал с шампанским и посмотрела сквозь стекло на Майка. Мне нужно было сказать ему еще кое-что. — Нас ждут перемены.

— Перемены? — Майк слегка приподнял брови.

— Перемены, — я говорила с уверенностью, какой никогда раньше в жизни не испытывала.

Раньше я всегда боялась расстроить или разочаровать Майка. Я бы сделала что угодно, лишь бы он не сердился. Я всегда шла на компромисс, особенно если речь шла о его свободном времени. Раньше было не важно, что я уставала так же, как и Майк, что я занимала не менее ответственную должность, чем он. От матери мне передалась уверенность, что мужчине обязательно нужно свободное время. Время, которое он может провести вдали от жены и детей, с его собственными друзьями. Женский удел — вести две жизни. От меня все ждали, что я должна одинаково хорошо справляться и с работой, и с семьей. Это была цена, которую я платила за право быть работающей матерью. Я была жадной женщиной, которая хотела получить сразу все, и мне пришлось за это расплачиваться.

Теперь же мне было совершенно ясно, что я была полной дурой. Женщинам, которые работают, нет никакой необходимости загонять себя до смерти, чтобы доказать, что они идеальны во всем. Нужно просто найти работу, которая дает больше свободного времени, и перестать извиняться за те вещи, которые мы не успеваем сделать. А если их мужья хотят, чтобы в семье было больше денег, что ж, они должны уметь помогать своим женам. Необходимо поровну разделить все обязанности. Как часто мужчины идут на это? Никогда!

Я устала мучаться. Устала следить, чтобы все вокруг были довольны. Мне надоело выполнять все прихоти Майка. Пришло время повзрослеть.

— Во-первых, — я сама удивилась той уверенности, которая звучала в моем голосе, — если ты сказал, когда вернешься домой, то либо ты приходишь ровно в это время, либо звонишь мне и предупреждаешь, что задержишься. Это свинство заставлять меня сидеть дома и гадать, во сколько ты придешь, чтобы съесть ужин, на приготовление которого я потратила свое время. Мои чувства важны не меньше, чем твои. Если ты не приходишь домой вовремя или не звонишь, то твой ужин отправляется в мусорное ведро. Понятно?

— Да, — Майк улыбнулся. — Я согласен.

— Во-вторых, когда ты дома, то детьми мы занимаемся оба. Если ты соберешься сыграть в гольф или посмотреть телевизор, сначала спроси, какие у меня планы. Я буду относиться к тебе так, как ты будешь относиться ко мне. Не надо думать, что с детьми все время буду сидеть только я. Я настаиваю на том, чтобы в выходные у меня было время заняться тем, чем я захочу.

— Что ты собираешься делать? — улыбка Майка потускнела.

— Вступлю в дискуссионный клуб. Я участвовала в таком, когда училась в университете. Буду ходить в Женский клуб.

— Да? И когда начинаешь?

— Прямо сейчас. И не пытайся больше мной руководить. Дальше. Поход по магазинам в выходные — твоя обязанность. Будешь ходить туда с ДЕТЬМИ. Это позволит тебе проводить с ними больше времени, раз уж ты так мало видишь их во время рабочей недели. Если ты будешь возвращаться с работы домой вовремя, то купать детей и читать им на ночь мы будем вместе. Не думай, пожалуйста, что я буду укладывать их спать, а ты в это время будешь потягивать холодное пиво. Теперь, что касается твоих рубашек. Я стираю, но гладишь их ты сам. Я ненавижу гладить, особенно рубашки. Я собираюсь нанять уборщицу, которая будет приходить дважды в неделю. Таким образом я смогу проводить больше времени с Томом, до того как придется отправлять его в детский сад.

— Что-нибудь еще? — Майк откинулся на спинку стула и смотрел на меня, пытаясь понять, насколько я серьезна. Такой Кэрри он еще не видел.

— Еще? То, что ты зарабатываешь деньги, не дает тебе права диктовать мне, сколько денег я могу потратить. Мы и дальше будем пользоваться одним банковским счетом, и ты должен мне доверять. И никогда, — в моей голове пронеслись сцены из жизни моих собственных родителей, — никогда не пытайся контролировать меня с помощью денег.

— Кэрри, по-моему, сейчас я имею на тебя столько же влияния, сколько кабинет министров на Маргарет Тэтчер. Это все?

— Почти. Главное, о чем я прошу, — запомни, Майк, это действительно самое главное, — это твое уважение. Я не просто прошу, я требую, чтобы ты меня уважал. Даже не думай, что ты можешь мной командовать. У тебя нет никакого права говорить мне, что я должна делать. Если ты начнешь говорить со мной сверху вниз или начнешь кричать, особенно когда рядом дети, я от тебя уйду. И не думай, что я шучу, — добавила я, увидев ужас в глазах Майка.

— Я и не думал.

— Мы договорились?

Майк смотрел на свой бокал с шампанским. У него не было выбора.

— Договорились. Ты стала другой… сильной, властной и… сексуальной, — Майк протянул ко мне руки.

Я обошла стол, села к нему на колени и обняла его:

— Думаю, — прошептала я, медленно ведя ладонью по его спине, — скоро ты обнаружишь, что я стала властной во многих областях.

— Будь со мной нежной, — попросил меня Майк.

Диана Эпплярд

Еще я надеюсь, что новый дом поможет нам с Майком что-то изменить в наших отношениях. Супружество — такая странная штука. Со стороны кажется, что семейные отношения — это нечто устойчивое и постоянное, но изнутри это больше походит на бурлящий поток: любовь, страсть, гнев, боль, ревность. Семья, как маленький ребенок, которого нужно держать под присмотром, иначе он сделает что-нибудь ужасное.

Джилл говорит, что если окружающие поймут, как они с Питом в действительности относятся друг к другу, то их изолируют от общества в соответствующем медицинском учреждении. По крайней мере, с ними никто и разговаривать больше не станет. Ты думаешь, что стоишь на твердой земле и вы можете доверять друг другу, но иногда достаточно одного слова, чтобы все полетело к черту.