Ребекка Уэллс - Божественные тайны сестричек Я-Я

Она все еще скучала по бесчисленным пятницам в Пекан-Гроув. Пекан-Гроув был для детей чем-то вроде порта назначения, куда стремились все корабли. Девятьсот акров и сколько угодно места, чтобы вопить, бегать, скакать на шетландских пони, ловить крабов, играть со щенятами в большом сарае, карабкаться на старый дуб. Старая тележка для гольфа, на которой отец разрешал детям кататься по всей плантации, когда у них не было настроения седлать пони. Большой дом, наполненный игрушками и музыкальными инструментами, и тонны еды: результаты еженедельных поездок Виви в универсам.

И сама Виви, которая в счастливые дни ждала их с распростертыми объятиями на заднем дворе, радуясь детям, своим и чужим, готовя помадку, предвкушая субботний вечер в кино и карточные игры, в которые она, а может, еще и кто-то из я-я играли с мальчишками, в надежде отобрать их последнюю мелочь.

Для пяти-шести маленьких подруг Сидды ничего не составляло отпроситься на уик-энд в Пекан-Гроув. У них был открытый, гостеприимный дом, и девочки очень его любили. Куча жареных креветок на ужин в пятницу, столько холодной кока-колы, сколько вы могли выпить, а зимой — много часов, проведенных у камина, за гадательной планшеткой, которой заправляла Виви, почти не выпуская из рук стакан с бурбоном. Дети заявлялись в Пекан-Гроув налегке, зная, что Виви снабдит их всем необходимым.

«У меня восемьдесят четыре тысячи запасных пижам и шестьдесят четыре — зубных щеток. Только не приносите с собой вшей», — говаривала она.

Как же могла Сидда Уокер не думать о семье по пятницам?

Плывя к берегу, она мысленно вычисляла годы и этапы, на случай если родит ребенка именно в этот день. «Когда мои дети начнут приводить друзей домой, мне будет сорок семь. О’кей. Когда они начнут бегать на свидания, мне будет пятьдесят пять. Очаровательно. Когда они пойдут в колледж, мне будет около шестидесяти. А когда заведут собственных детей, я к тому времени уже выживу из ума».

Она перешла на брасс и сосредоточилась на работе ногами, повторяя себе: «Я всего только испытываю последние спазмы совершенно нормального и неизбежного биологического зова. У меня уже было такое раньше, но всегда проходило. Моя жизнь вовсе не сплошная колоссальная ошибка. Ангелы Вечернего Неба, что-то просится на свет. Я только не уверена, что именно».

Вернувшись в домик, Сидда поела стоя, слушая диск Бонни Рейтт и глядя на фото, обнаруженное в тот день, когда Уэйд и Мэй были здесь: тот самый, с Виви на заднем дворе, окруженной четверыми детьми. Был ли он сделан в пятницу? Нет. Будь это пятница, во дворе слонялось бы в два раза больше ребятишек, задумавших остаться ночевать в доме Уокеров. Должно быть, день обычный.

Конец сентября, 1962 год.

Ее мать сидит на одеяле для пикников в розовую клетку. Все происходит в большом дворе, полого спускающемся до самого байю. Сидда в третьем классе, Малыш Шеп — в четвертом, Лулу — во втором, а Бейлор — в первом. Если Виви сидит на одеяле, значит, сегодня она в хорошем настроении. Если ее нет — значит, закрылась в спальне и тогда всем придется оставить ее в покое или, если повезет, найти способ вырвать ее из транса. Никогда не известно заранее, что именно сработает. Только волшебство создает или меняет настроение Виви.

— Что это все вы сегодня делали в «Божественном сострадании»? — жадно спрашивает детей Виви, словно ждет каких-то поразительных новостей. — Бросайте портфели и идите сюда.

Все четверо младших Уокеров плюхаются рядом с матерью.

— Наша Пресвятая Владычица Голода! — восклицает Виви. — Выглядите совершенно изголодавшимися!

«Изголодавшиеся» — одно из слов Виви, которые Сидда любит перекатывать на языке словно конфету.

— Интересно, все вы действительно так голодны, как кажетесь? — продолжает Виви. — Чем всех вас кормили за ленчем? Неужели большим, жирным, противным зеленым горошком? О, бьюсь об заклад, это было ужасно! Не знаю, что все эти монахини делают с деньгами, которые мы им платим? Возьми, Малыш Шеп, — продолжает она, принимаясь раздавать сандвичи. — Ты мой человечек — арахисовое масло. Сидда обожает клубничное желе. Лулу, ты любишь все подряд, так что этот для тебя, но ты можешь съесть только один, понятно? Передай мне эти пластиковые чашки, мивочка. Бей, солнышко, тебе тот, который разрезан на четыре части. Не волнуйся. Я срезала корочку со всех сандвичей, вы, эксплуататоры! Лулу, не хватай. Тут на всех довольно.

Виви разливает холодный лимонад из термоса. Дети держат сандвичи на маленьких золотых коктейльных салфетках с напечатанным на них золотом «Поздравляем с десятой годовщиной. Виви и Шеп». Время от времени Виви берется за отдельный термос, где держит свою «микстуру от кашля».

Сидда устраивается поудобнее и ест сандвич. Она ждала этого момента весь день. Вкус желе и мягкого белого хлеба вызывает ощущение счастья. Она видит, как Виви откидывается на груду подушек. Как курит и смотрит в небо. Курить и смотреть в небо — любимые занятия матери. А еще она любит утренники, хорошие гамбургеры, Спринг-Крик, лежать в постели с интересной книгой, обожает наряды и вечеринки.

Сидда боготворит руки матери. Ее ногти. Красивые, скругленные на концах ногти, которые Виви усердно полирует во время телефонных разговоров.

Доев сандвич, Сидда переворачивается на живот, Виви сует руку под блузку дочери и принимается щекотать ее спину. Ее ногти идеально подходят для этого. Никто лучше матери не может пощекотать Сидде спину. Для этого нужно иметь такие же ногти, как у Виви.

Сидда положила снимок, захлопнула альбом и, выйдя в спальню, разделась. Лежа на постели, она рассматривала свой живот. Даже после сандвича он остался плоским. Лонные кости по-прежнему выпирали с обеих сторон. Богу известно, как она трудилась для того, чтобы остаться в форме.

Сидда медленно провела рукой по впалому животу. Впервые за всю взрослую жизнь вид этой части тела не доставил ей удовольствия. Она вдруг еще острее почувствовала себя одинокой, ненужной, словно одна из тех женщин, которые больше наслаждаются сборами, чем самим путешествием.

Она снова подумала о снимке. Он был сделан примерно в то время, когда мать послала первоклассника Бейлора на урок «Шоу энд телл» [48] «Покажи и опиши». На таких уроках обычно проводится работа с карточками или показывается и описывается определенный предмет. со своим поясом для подвязок, в результате чего директриса позвонила домой и потребовала, чтобы Виви поговорила с преподавательницей Бейлора. Виви насмерть разругалась с монахиней и в расстройстве врезалась в статую Младенца Христа Пражского, стоявшую неподалеку от церковной автостоянки.

К вечеру Уокеры очутились в доме Каро. Виви была не в настроении. Но бурбон лился рекой, и Каро подавала большие миски жаркого с соусом чили. Виви, сидевшая перед огнем, рассказала всю историю, переходя от слез к смеху под всепрощающим взглядом Каро. Кончилось тем, что женщины стали учить детей танцевать ча-ча-ча, поставив на стереопроигрыватель пластинку с инструкциями. Сидда вспомнила, как танцевала в модно обставленной гостиной с овальноизогнутым журнальным столиком и камином в виде черной дымовой трубы.