Анастасия Орехова - Больше не уходи

Рыжая роскошная шевелюра. Тонкая шея с голубыми трогательными прожилками казалась невероятно белой на фоне черного жакета с узким низким вырезом. Хорошо сшитый жакетик повторял линию высокой полной груди и плотно облегал тонкую талию, плавно переходя на бедра. Узкая короткая юбка, длинные стройные белые ноги, мерцающие в свете фонарей шелком тончайших чулок, мешали Игорю сосредоточиться на разговоре. Его прежняя жизнь в одночасье потеряла всякий смысл. Все произошло так неожиданно, что он просто в себя не мог прийти при мысли, что эта фантастическая девушка теперь имеет к нему отношение. Пусть это будут деньги или даже преступление — все, что угодно, только бы она была рядом и вот, как сейчас, стояла бы с ним и ждала его слов… Неужели он, как идиот, назначит ей встречу на завтра и будет ждать целую ночь, прежде чем снова увидит ее? Он не доживет до завтра.

— Я бы пригласил вас в ресторан, но боюсь, что это прозвучит пошло, — осторожно сказал он.

— Вообще-то я не голодна. К тому же, окажись я за столом, начнется ужасное… Вы не смейтесь, но я тотчас начну заказывать пирожные, и вы же первый станете меня презирать…

— А я закажу вам морковку. Или две. И зеленого салату…

— Разве я похожа на зайчиху?

Они шли и несли такую чушь, что если бы кто-нибудь услышал их разговор, то пришел бы в недоумение.

Вот так, перебрасываясь ничего не значащими фразами, они свернули в Столешников переулок, прошли по узкой, с множеством магазинов и машин Пушкинской до площади Ногина и побрели дальше, по Солянке.

На Новокузнецкой они зачем-то сели в метро, устроились на уютном диванчике в самом конце вагона и помчались в неизвестном направлении. Куда, зачем? Затем начались какие-то пересадки, переходы, движение в обратную сторону и снова вагон, люди, диванчик и блаженное ощущение их близости. Все это время Валентина болтала о своих клиентках, о том, что в Москве трудно купить настоящий шелковый бархат, не говоря о панбархате. Или принималась рассуждать о том, как бы ей жилось в тюрьме , если бы после сегодняшнего инцидента на нее завели уголовное дело; она, конечно же, не отдавала себе отчета в том, насколько серьезны могли быть последствия…

Слушая девушку, Невский наслаждался звучанием ее голоса. Густые рыжие волосы Валентины в замкнутом пространстве ярко освещенного вагона метро отсвечивали теплым оранжевым тоном, подчеркивая матовую белизну кожи.

Валентина была так хороша, что пассажиры, входившие в вагон, не упускали возможности полюбоваться на яркую, даже экстравагантную девушку в золотисто-черно-желтых тонах.

На улице 26-ти Бакинских Комиссаров зашли в бар при гостинице «Турист», заказали коньяк с лимонным соком и уселись на высокие стулья, прислушиваясь к собственным ощущениям и пытаясь определить, что же происходит и почему они до сих пор вместе? Вечер лениво перетекал в ночь. Выпитый коньяк, тихая музыка с грустным соло саксофона, янтарный свет, льющийся откуда-то сверху и превращающий бар в подобие подсвеченного аквариума, — все это опьяняло, наводило на самые смелые мысли.

Когда Невский, долгое время молча слушавший тихий говорок Валентины, нежно коснулся ее руки, она вдруг вспомнила, что сегодня пятница, к ней должен прийти Сергей и принести кольца. Она невеста и не имеет права на такое легкомысленное поведение. Но шли минуты, часы, а Валентина, вместо того чтобы лететь домой и объясняться с человеком, которого еще вчера, как ей казалось, она любила и за которого собиралась выйти замуж, продолжала находиться в сомнамбулическом состоянии, ожидая чего-то необыкновенного.

Она тоже замолчала. Ей почему-то захотелось плакать. Наверно, из-за невозможности изменить свою жизнь — слишком далеко зашли ее отношения с Сергеем… После того что он для нее сделал, она просто не имеет права оставить его. И еще ей хотелось плакать потому, что у Невского скорее всего есть семья. Но Валентина молчала, не желая его ни о чем расспрашивать. Это не имело на тот момент никакого смысла. Она жила минутами, проведенными рядом с ним, признаваясь себе, что влюбилась с первого взгляда. Это чувство в одночасье изменило ее представления о долге и порядочности… И это все произошло с рассудочной, уравновешенной Валентиной, всегда смеявшейся над слабостью и страстью женщин, в тайны которых была посвящена.

У Невского же ситуация была много сложнее. Он уже месяц был женат на Анне, дочери академика Вельде, старинного приятеля отца, и через неделю они с молодой женой должны были отправляться в Англию в свадебное путешествие. Они бы улетели еще раньше, сразу после свадьбы, да помешала погода — в Москве гремели грозы, а потом город долгое время жил в густом молочном тумане.

Анна — сложное, противоречивое существо, человек, наделенный острым умом, хитростью, до краев переполненная амбициями, больше всего на свете любила Игоря. Еще со школы. Она положила немало сил, чтобы обратить на себя его внимание. В ход шло все, что только возможно в подобных случаях: совместные обеды и ужины двух семей — Невских и Вельде, сногсшибательные наряды, тысячи разного рода провокаций, способствующих сближению, тщательно сыгранные сцены ревности и страсти — всего не перечесть.

Худенькая, черноволосая, с яркими голубыми глазами с холодным, почти ледяным блеском, Анна всю свою энергию бросила на то, чтобы соблазнить Игоря, а после того, как отдалась ему (в ее доме, сразу после застолья в честь окончания ею института международных отношений), ей показалось, что на этом их отношения и закончатся. Она разочаровалась в Игоре. Девственница, она ждала от их первой близости какой-то особенной нежности, а взамен получила пять минут грубого удовлетворения «скотского мужского желания». О том, что они переспали, стало известно ее матери, которая, в свою очередь, рассказала все мужу, а Вельде, человек весьма консервативный, позвонил Игорю на работу и вызвал его к себе для разговора. «Ты любишь мою дочь?» — спросил старик (он был старше жены на целых тридцать лет, и Анна была поздним ребенком, к тому же единственным и горячо любимым). Игорь ответил кивком головы. Спать с Анной Вельде без любви означало бы расписаться в своей безнравственности.

Так он и женился.

Анна же, так часто любившая порассуждать на темы секса, в постели оказалась совершеннейшей рыбой , как определил сам Невский: холодной и молчаливой. Она никогда не отвечала на его ласки и нежность, всем своим существом противясь близости.

Молодые переехали в роскошно обставленную четырехкомнатную квартиру, которая давно ждала своего часа, если не с самого рождения маленькой Анечки, и, разбежавшись в разные комнаты, стали сосуществовать всем законам вопреки. Спустя какое-то время Игорь привык к такому образу жизни или, вернее, приспособился, хотя достаточно часто задавал себе один и тот же вопрос: как могло случиться, что он, никогда никого не любивший, вот так запросто позволил себя женить на, в общем-то, чужой ему женщине? С Анной-то все понятно. Она сама говорила ему, что ей приятно видеть возле себя красивого и умного мужа, да к тому же еще и директора крупной совместной фирмы. Но зачем ему было лишать себя свободы, если он не испытывал к Анне никаких чувств?