Кен Шэйкин - Соблазн

Каждый хотел бы думать, что выбор играет роль в азартных играх с судьбой. Если судьба находится в ближайших окрестностях, то почему бы не рискнуть? Потому что это слишком опасно?

Бабушка распространяет наркотики. Не из-за денег. Она может позволить себе просто раздавать их, сказочная фея, дарящая людям радость. Червяк пришел в восхищение от нового пакетика. На этот раз волшебный порошок чисто-белого цвета.

Червяк тоже приготовил для нее подарок. Бутылку холодного мартини.

— Размешивать, а не трясти. Старомодный способ. Если ты собираешься делать коктейль «Мартини», — справедливо заметил он, — делай это правильно.

— Я думала, что ты не пьешь в течение дня, — удивилась она.

— Только в особых случаях.

— Я польщена.

— Не каждый день получаешь героин высокого качества, — добавил он, окуная палец в пакетик. — Вау! Где ты его взяла? Я благодарен за бесплатную поставку. Не знал, что у тебя есть друзья в высших сферах. Что я тебе должен?

— Только собственную жизнь. Считай это бесплатным образцом. Там, откуда он взялся, есть больше. — Она начинает чувствовать себя заправским наркодилером. — В последней партии было слишком много того, что вызывает головную боль, — сообщила она с видом эксперта. — Таким товаром можно действительно отравиться, если примешь большую дозу.

— Да, коричневое дерьмо было ужасным, — согласился Червяк.

— Но ты же не мог знать, что я снова принесу тебе наркотик. Почему же сам не сходил за ним в бар? Чтобы прикончить себя.

— Я никогда не хожу в такие грязные места. Кроме того, я не уверен, что снова хочу принять героин, — сказал он, готовясь к охоте на дракона. — У меня отсутствует самоконтроль, который есть у твоего швейцарского приятеля. Как только я установлю связь, я буду ходить туда каждую ночь и покупать это коричневое дерьмо у сексуальных мужичков, умоляя их продать мне отраву. В то время как они будут злорадствовать, видя мои страдания. Находиться в этом месте. Делать это. Испытывать ненависть ко всему… Я не до такой степени мазохист. Существуют странные садомазоотношения между потребителями и дилерами.

— И между друзьями тоже.

Не говоря уж о любовниках. Барбара могла только удивляться, как это она умудрилась застрять в этом героиновом треугольнике, украсть героин у любовника и принести его другу, как если бы она не хотела, чтобы они делились своим счастьем друг с другом, только с ней.

— Для этого и предназначены друзья, — заметил он. — Я знаю, ты не нуждаешься в деньгах, но позволь мне заплатить за это.

Это было единственное, в чем она не нуждалась.

— Нет, пожалуйста. Деньги только внесли бы в сделку элемент унижения. Эта мысль дорогого стоит.

— Я думаю, ты должна пересмотреть свое решение. Это могло бы стать работой, которую ты ищешь. Ты можешь стать великолепным дилером. Наркодилеры продают наркотики только друзьям и друзьям друзей.

— Я не считаю, что это по-дружески.

— Тогда думай об этом как о деловом предприятии.

— Хороший способ разрушить дружбу. Никогда не надо смешивать дела с удовольствием.

— Торговля наркотиками — это новая экономика, — продолжил он, игнорируя ее возражения. — Говорят, что наркотики просочились во все слои общества. Теория гласит, что струйки стекают вниз. Пирамида благотворительности, откуда героин и деньги стекают вниз, как горный поток. Каждый стремится испить из него. Все счастливы.

— И все сидят на наркотиках.

— Это правильно, милашка. Если включить сюда фармацевтические препараты, наркотики — товар номер один в мире. Туризм потеснен на второе место.

— Тогда следует открыть отель. Для наркоманов, проводящих отпуск.

— Думай об этом как о помощи людям, помогающим себе. — Казалось, он разговаривает с дозой, концентрируя внимание на приготовлении препарата, которое уже шло к концу. — Думай об этом как о милосердии, которое не приносит дохода. Ты делаешь что-то филантропическое и в то же самое время зарабатываешь деньги. Помогая другим — помоги себе.

— Я не хотела бы оказывать тебе помощь в самоубийстве.

— Подожди, подержи это, пока я вдыхаю.

Он показал ей, как помочь ему охотиться на дракона. Как с ее благородным рыцарем, поединок длится секунды. На этот раз сражение происходило при помощи цилиндрической трубки, свернутой из картона. Кто-то должен был держать это приспособление, в то время как он поджигал алюминиевую фольгу. Она не может представить себя активной воюющей стороной, но становится полезной для павших. Хорошая медсестра на поле битвы. Скользящая между штыками и горчичным газом. Военные действия превращают ее в убежденного пацифиста.

Они празднуют перемирие на кушетке, потягивая «Мартини», — более цивилизованная форма расставания с жизнью. Наслаждаясь обществом Червяка, она признает, что испытывает чувство вины за то, что снова втянула его в процесс, ведущий к смерти, хотя Червяк признается, что он уже давно попал в зависимость. Уже несколько раз он находился на самом краю, ожидая только шанса сорваться. Истинный католик, он признается, насколько грешен. Он был послушником в церкви, прежде чем добрый пастор сделал его мужчиной. Трахнул прямо на алтаре. Он должен был стать священником, но его всегда тянуло к старшим мужчинам. Вместо этого он стал сексуальным наркоманом. С тех пор как потерял невинность, он постоянно увлекался сексом и наркотиками, удерживая себя от единственного спасения. Он подсаживался на героин и выходил из этой зависимости, так же поступал и со всеми другими порошками и таблетками, чередуя наркотики так, чтобы не оказаться излишне привязанным к любому из них. Все это уравновешивалось периодическим лечением, спасающим его жизнь. Он признает, что лечебные учреждения уже держат его под наблюдением, своего рода помощь самоубийцам, — они просто продлевают испытание.

— Это не единственный коктейль, который я пью, милашка.

— В самом деле? — Барбара потягивает свой «Мартини», проглатывая горькое признание Червяка и раздумывая над тем, в чем еще он может признаться. История его жизни более похожа на ад, чем ее история. Она не единственная, ожидающая в Чистилище. Его Судный день принимает угрожающие размеры.

— Люди подобные мне не заглядывают слишком далеко в будущее. Всегда легче найти быстрый выход.

— Ты планируешь раннюю смерть?

— Я не планирую ничего в этом роде.

— Как это?

Она по-прежнему не понимает. Здесь нет никакой горячей линии.

— Я уже включен в программу поддержки жизни.

— О чем ты говоришь?

— Этому должен поспособствовать наркотик. Медленная эвтаназия.

Она все еще не понимает.

— Жизнь коротка, милашка. А для некоторых еще короче.