Анастасия Орехова - В кольце твоих рук

Степан ответил ему широченной белозубой улыбкой, отчего его веснушчатый курносый нос пошел складочками, но кепку все же снял.

— А ты все воспитываешь, Федор Иваныч.

— Работа, Степа, такая.

Несколько минут они молчали, усердно работая челюстями. Наконец Сидоркин отодвинул от себя пустую тарелку и, ковырнув вилкой битки, взглянул на Степана.

— Значит, все тихо, говоришь?

— Да как сказать. Жизнь ведь она какая, хочешь не хочешь, а подкинет кренделей. Вчера вот Петр Алексеич, учитель, в больницу загремел.

— Что так?

— С сердцем чего-то. Я его в больницу и отвез. Ему, можно сказать, у меня в машине и поплохело.

В голосе Степана звучала неподдельная гордость, как у человека, оказавшегося в центре важных событий.

— Это жаль, — протянул Сидоркин. — Хороший он мужик.

— Хороший, — согласился Степан. — Я его на дороге недалеко от автобусной остановки подсадил. Он мне тогда сразу странным показался. Весь как деревянный, лицо серое, а глаза… — Он замялся в нерешительности. — Испуганные, что ли. А как отъехали, он и отключился. Ну и я прямиком в больницу. Мне там сказали, мол, молодец, вовремя привез.

— И впрямь молодец. — Сидоркин вытер усы платком и принялся за кисель. — Может, ты жизнь ему спас.

Степан приосанился.

— Только я все думаю, чего он так испугался. Ведь мужик-то не робкий. И парень тот…

— Какой парень? — Сидоркин почему-то насторожился.

— Парень с ним стоял. Разговаривали они.

— А какой он из себя?

— Парень как парень, ничего особенного. Не здешний, я тут всех наперечет знаю. Издалека, видно, пришел. Весь в пыли. Мелкий такой, жилистый, волосы клоками. — Степан живо изобразил, какие у того были волосы.

Вышло смешно, но Сидоркин даже не улыбнулся.

— Что еще помнишь?

— Да все. Я его мельком видел. Во, вспомнил! — Степан звонко хлопнул себя по колену. — Петр Алексеич, прям перед тем, как ему плохо стало, сказал: «Маша. Предупредить». Я тогда не понял, хотел переспросить, но тут такое началось — я все и забыл. А теперь вот вспомнил.

— Хм. Маша. — Сидоркин задумчиво потер рукой лоб. — И что за Маша, как думаешь?

— А кто ее знает? У нас ведь Маш, как коз. В каждом доме, почитай, коза Манька да дочка Машка. — Степан громко расхохотался, ему понравилось, как складно у него вышло.

Но Сидоркин опять не улыбнулся.

— Ты, Степа, погоди гоготать. Если увидишь еще где того парня, сразу же мне сообщи. Сумеешь?

— Обижаешь, Федор Иваныч. Дело-то нехитрое.

— Ну, ладно. Бывай.

И Сидоркин вразвалочку направился к выходу.

В Москве вдруг похолодало, посерело, помрачнело, будто задули свечки на рождественском пироге. Откуда-то с запада наползала темнобрюхая лохматая туча. Закапал мелкий дождик. Тут и там уже пестрели зонтики. Продавцы книг поспешно укрывали свой товар длинными полосами целлофана.

Машина свернула с Охотного ряда на Большую Дмитровку, бывшую Пушкинскую. В глаза Вадиму сразу же бросилась ярко-зеленая вывеска с крупными золотыми буквами. «Джобис. Модная женская одежда». Иссиня-бледный манекен с неестественно выгнутой шеей манерно заламывал руки за сияющим стеклом витрины.

Вадим тронул Севу за плечо.

— Притормози-ка здесь. Я на минуту.

— Вадим Петрович, здесь стоянки нет.

— Подождешь меня на Кузнецком, сразу за углом.

Увесистый охранник у входа с характерным коротким ежиком и квадратной челюстью окинул его беглым, цепким взглядом, как сфотографировал, и, явно расслабившись, отступил в угол.

В небольшом торговом зале скучали две молоденькие продавщицы в одинаковых красных пиджачках с золотыми пуговицами и синих коротких юбочках. Покупателей не было.

При виде Вадима они оживились и повскакали с мест, всем своим видом выражая готовность услужить клиенту. Вадиму достаточно было лишь взглянуть на однообразные ряды стояков с вешалками, чтобы понять, что он попал не туда. Монотонная черно-бело-бежевая гамма, струящиеся линии, консервативный покрой. Типичный гардероб светских дамочек средней руки.

— Вы ищете что-нибудь конкретное? — спросила у него одна из продавщиц.

— Вполне, но здесь этого явно нет.

Девушки приметно погрустнели.

— Мне нужны дамские джинсы. Не посоветуете, где можно купить?

Одна из девушек удивленно приподняла брови, как бы говоря: «И только-то!», пожала плечами и отошла. Другая, еще раз мельком взглянув на Вадима, ответила:

— Попробуйте в ГУМе. Там много неплохих джинсовых магазинчиков.

Сева довольно долго петлял по узким улочкам, но, несмотря на все свои ухищрения, попал в пару пробок и наконец, чертыхаясь вполголоса, подрулил к ГУМу.

Вадим стремительно выскочил из машины. Времени оставалось в обрез. На четыре часа у него была назначена встреча в мэрии.

Войдя в первый попавшийся магазинчик, он сразу попал в совершенно иной мир. Из-под потолка приглушенно урчало что-то металлическое. С плакатов и развешенных по стенам футболок скалились черепа и причудливые монстры. Высокий парень в косухе с заклепками, перевалившись через прилавок, лениво переговаривался с ярко накрашенной девицей в крошечных кожаных шортах и огромных армейских башмаках на толстой подошве. Она хихикала и выдувала прямо ему в лицо пузыри из жвачки. Огненного цвета волосы торчали клоками в разные стороны.

Да-а, респектабельностью тут и не пахнет, подумал Вадим. Однако покупателей здесь было не в пример больше, чем в предыдущем магазине. С полдюжины тинэйджеров тусовались у стеллажей с джинсами, деловито переговариваясь и толкая друг друга локтями.

Парень и девушка у прилавка посмотрели на Вадима, как на ископаемое. Его изысканный песочного цвета костюм от Ромео Джильи был здесь явно неуместен. И когда я только успел так заматереть, с усмешкой подумал Вадим. Ведь вчера еще, кажется, был студентом и считал свой джинсовый костюм верхом крутизны и элегантности.

Он шагнул к прилавку.

— Я хочу купить джинсы. Дамские. — Он покосился на грубые башмачищи девушки, каким-то немыслимым образом подчеркивающие незащищенную тонкость ее полудетских ног. — Что-нибудь женственное, но с изюминкой.

— Коли так, то вы зарулили прямо по адресу, — ответил парень. — Ну-ка, Кристина, подсуетись. Что-нибудь от Кельвина Кляйна.

Девица лениво сползла со стула.

— Какой размер?

Вопрос поставил Вадима в тупик.

— Не знаю.

— Что же так? Приехали джинсы выбирать, а размера не знаете. Джинсы должны сидеть, как вторая кожа. Привезли бы свою девушку, она бы сама и выбрала.

Вадим представил себе Машу в этом колоритном вертепе и даже зажмурился от удовольствия. Как здорово, наверное, было бы водить ее по магазинам, выбирать вместе одежду, прикасаться невзначай к ее руке, смотреть в ее сияющие глаза. Он никогда раньше не занимался этим. А жаль!