Мейвис Чик - Собачьи дни

Когда мы перешли к шербету, Филли вдруг сказала:

— Да, фраза избитая, но верная.

— Ты о чем?

— О том, что жизнь, моя дорогая Пэтси, не генеральная репетиция. Живем один раз.

— Знаю, — огрызнулась я.

— Ну и?..

— Что — ну и? — с вызовом спросила я, отлично понимая, к чему Филида гнет.

— Когда ты намерена выйти на сцену?

— Не поняла метафоры.

— Ты прекрасно все поняла. Сейчас ты живешь словно в заточении. Ты сложила все эмоциональные яйца в корзину Рейчел, а это неправильно по отношению к вам обоим. Если будешь продолжать в том же духе, однажды повернешься к ней и скажешь: «Я всем пожертвовала ради тебя…»

— Чушь! — возмутилась я. — Никогда я не скажу ничего подобного, не стану перекладывать свои проблемы на родную дочь! И вообще, когда она подрастет, я скорее всего перееду и поселюсь отдельно.

— Видишь, ты уже используешь ее как предлог.

— Филида, как ты можешь? Как смеешь говорить со мной в таком тоне? Ты не решилась стать матерью, не отважилась на этот в высшей степени альтруистичный поступок! Ты не знаешь, о чем берешься рассуждать!

— Нет, знаю, — спокойно возразила подруга.

— Иди ты к дьяволу!

— Ну что ж, — торжественно заключила Филида. — По крайней мере ты еще способна на проявление чувств, чего я и добивалась. Между прочим…

— Что?

— Ты влезла локтем в масло.

Когда мы отчищали рукав с помощью «Фэри», я призналась:

— Ты права, дома хуже и хуже. Я действительно держу все в себе, но ведь это ради выживания! Как только Рейчел подрастет, я обязательно оставлю Гордона. Вот будет она подростком, взрослее, независимее — тогда и…

Филида, подставлявшая под струю из крана мыльную губку, вдруг отшвырнула ее куда-то вверх и отошла. Описав дугу, губка приземлилась к моим ногам. Я наклонилась, чтобы ее поднять.

— Оставь, — жестко скомандовала подруга. — Вечно ты в своем репертуаре поломойки… Брось ее, иди сюда и сядь.

— Не задирай меня, — буркнула я.

Филли провела пальцами по челке и глубоко вздохнула.

— Извини, — сказала она, — но пора вспомнить о мире, лежащем за границами твоего крошечного островка, и серьезно задуматься. Необходимо, дорогая моя подруга, определиться с местом в реальной жизни. — Филида вновь наполнила бокалы. — Неужели ты искренне считаешь, что взрослым сыну или дочери легче пережить развод родителей? Могу с уверенностью сказать, наслушавшись бесчисленных исповедей несчастных детей, с которыми работаю, — это всегда, всегда тяжело. А на основании собственного опыта я со всей определенностью утверждаю, что тянуть с подобной новостью до пубертатного периода — худшее, что можно придумать. Ну вот представь: у Рейчел начинают расти волосы в непривычных местах, вот-вот появится грудь, мальчики уже не только товарищи по играм…

— Ей всего десять! — взвилась я.

— От десяти до тринадцати это с девочками и происходит! Бесполезно с нежностью вспоминать собственные десять лет — ах, Инид Блайтон, ах, дядя Мак [10] Инид Блайтон — популярная детская писательница, дядя Мак — персонаж «Рассказов для детей» Марго Фоллис. по радио: та невинность давно утрачена…

— Рейчел как раз читает Инид Блайтон, — воинственно заявила я.

— А также смотрит «Соседей», которые отлично просвещают на этот счет, а еще «Даллас» и «Династию». Они сейчас наверху небось обсуждают Шарлин, поцелуи и бюстгальтеры. У Рейчел на носу богомерзкий ритуал вхождения в юность, а ты решила добавить к этому неожиданное объявление об окончании вашего брака? Кстати, как ты собираешься это сделать? Подождать до первой дочкиной менструации и, протянув прокладку, бросить между прочим: «Да, кстати, мы с твоим отцом разводимся, я уверена, ты поймешь…»?

— Заткнись! Заткнись! — не выдержала я. Иногда мы ненавидим подруг. — У тебя нет детей. Ты никогда не настраивалась с кем-то так эмоционально близко, как я с дочерью. И не рассказывай мне о родительском долге — что ты можешь об этом знать!

Я поднялась и пошла в кухню, с трудом удерживая бокал в дрожащей руке, оставляя за собой дорожку красных капель (мы уже пили портвейн). По пути я в сердцах пнула мыльную губку, страстно желая, чтобы это был Гордон, Филида или даже — прости меня Боже — Рейчел.

— Я стольким пожертвовала ради нее, — пожаловалась я.

— Знаю, — жестко сказала Филида. — И однажды ты ее в этом упрекнешь.

— Никогда!

— Упрекнешь, если будешь и дальше откладывать неизбежное. Рейчел пробузит ночь на рок-концерте или заведет роман в четырнадцать лет, и мамаша взвоет: «Как ты могла преподнести мне такое, когда я стольким поступилась ради тебя?» Это, сама понимаешь, не добавит девочке уверенности, а тут еще проблемы переходного возраста…

— Филида, — перебила я, — ты нарочно такая жестокая!

— Да, — сказала она, — потому что если будешь тянуть еще года три-четыре, и впрямь поверишь, что «всем пожертвовала», искренне начнешь так думать и испортишь оставшуюся жизнь себе и дочери.

— Ты драматизируешь.

— Я сталкиваюсь с этим каждый день.

— Что же мне делать?

— Прими правильное для себя решение. Дети, как известно, воспринимают все буквально. Скажи Рейчел правду сейчас или сначала подготовься, но не откладывай разговор в надежде, что лучше сообщить об этом в отдаленном будущем. Тебе нужно взяться за собственную жизнь, стать настолько счастливой, насколько сможешь. Иисусе! — Она вскинула руки вверх нехарактерно театральным жестом. — Кому нужна мамаша-неудачница, винящая во всем свое дитя?

— Я не виню Рейчел…

— Тогда зачем цепляешься за жалкое прозябание с Гордоном?

— Потому что я трусиха.

— Решай, Пэт. Решай для себя и не используй Рейчел как предлог.

— Я защищаю дочь.

— Ты защищаешь себя.

— Слушай, не пора ли закончить урок?

— Вымой пол, — ядовито сказала Филида. — Развела тут настоящий свинарник. Подумать только, женщина не умеет нормально держать бокал…

Я разревелась, и мы крепко обнялись. Потом, когда я протерла пол, Филида поставила «Богему», включив магнитофон на полную громкость, а когда началась «Che gelida manina» [11] Какая холодная ручка ( um. ). , она стала Мими, а я — Родольфо. Это была одна из арий, которую прекрасно исполнял Гордон, хотя, конечно, не со сцены. Я почувствовала, что музыка здесь, в бристольской кухне, и мужчина, сидящий дома в Лондоне, не вызывают у меня никаких ассоциаций, кроме легкого сожаления о делах давно минувших дней. Мы спели ответ: «Si, mi chiamano Mimi» [12] Да, меня зовут Мими ( um. ). и ударились в замечательно фальшивый дуэт «О soave faniculla» [13] О милая девушка! ( um. ). , когда на пороге появились три озадаченных ангелочка с перепачканными мордочками и крошками от чипсов на ночных рубашках.

— Вас слышно даже наверху! — хмуро сообщили они.