Клэр Нейлор - Звезды без глянца

— Нет проблем! — чирикнула Кэмерон и исчезла — так же внезапно, как и появилась.

Однако ее появление каким-то образом придало мне уверенности в себе, и я отправилась к теплой компании, кучковавшейся возле бассейна. Я поздоровалась и попыталась сесть рядом с ними на пол, но я порядочно перебрала и, вместо того чтобы грациозно присесть, бухнулась, как мешок айдахской картошки.

— Привет всем, — икнула я и тут заметила Боба. Слишком поздно!

— Должен сказать, это платье мне нравится больше, — усмехнулся Боб. Он разделся до плавок и теперь стал гармонировать с женским окружением в бикини. Через несколько секунд на скамейку сел молодой парень, кинозвезда, я его не узнала, но девушки мгновенно растворились в воде, как кусочки сахара, чтобы всплыть на поверхности рядом с ним.

Мы с Бобом остались наедине.

— Ну как, нравится тебе здесь?

Меня так и подмывало огрызнуться и заявить, что единственная вещь, которая мне здесь нравится, — это я сама, но, взглянув на него, я увидела, как мило он мне улыбается.

— Да, очень, — сказала я.

— Правильно. Ты самая красивая девушка на этой вечеринке. — Он подмигнул.

— Уже почти полночь, — сказала я, меняя тему, хотя и размякла от лести.

— Вообще-то только десять минут двенадцатого, — сказал он. — На боковую еще рано.

— Да, и мне очень весело, — ответила я, понимая, что так оно и есть. Что, несмотря на все неприятности и разбитые мечты о Джейке Хадсоне и тому подобное, я вдруг почувствовала себя частью чего-то. Что я тоже принадлежу этому обществу. Я не считала себя самым важным человеком в городе, просто мне наконец-то удалось найти свою нишу. И я улыбнулась себе. Вашингтон остался далеко — и замечательно.

— Давай поплаваем.

Предаваясь грезам, я и не заметила, что Боб уже стоял надо мной, протягивая мне руки. Я почувствовала себя раскрепощенной и взялась за них, да и вода выглядела так привлекательно, что я позволила поднять себя и, прежде чем смогла осознать, насколько целесообразен этот карьерный ход, бросилась в бассейн вниз головой вместе с Бобом.

Через несколько мгновений я смеялась, плескаясь в приятной теплой воде, а Боб смотрел, как я демонстрировала свою знаменитую подводную стойку на руках.

— Тебе надо снять это, милашка, — сказал он, когда я всплыла с полным носом хлорированной воды. — В этой штуке плавать опасно. Она может и утопить.

Я, когда напьюсь, становлюсь глупой и послушной, так что долго думать не стала и тут же сбросила запузырившееся одеяние. Оставшись в одних стрингах и бриллиантах, с весело подпрыгивающими в воде грудями, я отплыла в темный угол. Через несколько секунд рядом со мной уже весело подпрыгивал Боб, и, я думаю, на меня повлияла пьянящая смесь коктейлей, украшений, воды и грусти, потому что в следующий момент Боб целовал меня. А я не сопротивлялась. Джейк отправился со своей куклой в дом в Малибу на пляже, где они, без сомнения, занялись великолепной, волшебной любовью. Да и вообще было что-то приятное в этом запахе сигар и в том, как Боб нежно поглаживал мою шею сзади. Вода билась о мои плечи, и казалось, что реальность осталась где-то далеко позади.

Только несколько минут спустя, когда стали слышаться один всплеск за другим, я поняла, что натворила. Все последовали моему примеру, и четыре «Сумасшедших девчонки» уже топлес плескались вокруг, а вслед за ними нырнули и обнадеженные мужчины. Так что теперь в воде было полно менеджеров, режиссеров, продюсеров в плавках и без. Казалось, что все веселье переместилось в бассейн. Только Дэниел, который наблюдал за этим моментом Говарда Хьюза в бассейне, кишащем голыми телами, не веселился. Он побелел от ужаса, и во всем виновата была я. Да, думала я, выбравшись из воды, пока с меня и с бриллиантов стекала вода, и молясь, чтобы такси еще ездили, Голливуд — это джунгли, и единственный способ выжить в них — забиться куда-нибудь в темный угол.

К утру понедельника мое бесшабашное состояние затерялось где-то на полу моей ванной, среди серебряных туфель Лары, мокрых стрингов и салфеток, которыми я стирала макияж, когда наконец-то добралась домой с вечеринки. Я даже не помню, забрала ли я злополучное платье, когда убегала от Дэниела. Я чувствовала нечто среднее между ненавистью к самой себе и страхом перед последствиями своего распутного поведения. И страх этот усиливался с каждым поворотом на моем пути к ужасной темной парковке Агентства. Я спускалась все ниже и ниже, минуя четвертый, пятый и шестой круги ада, пока не нашла местечка такого укромного, что меня там не встретил бы даже случайно забредший туда таракан, не говоря уже о ком-нибудь из коллег.

С трудом наконец-то мне удалось выбраться из машины. Если бы я осталась там еще ненадолго, один из Хосе засек бы меня по камере и кинулся бы спасать от удушения угарным газом. Кстати сказать, эти Хосе — возможно, лучшие люди в Агентстве. Оба очень симпатичные, среднего возраста мексиканские парни: один высокий и бледный, как вытянувшаяся вверх фасолина, свисающая со струны на винтах, другой ростом по грудь своему другу. Их обоих звали Хосе, стоянку они содержали в армейском порядке, и щеки у каждого были больше, чем у Джей Ло. В мой первый день они с сочувствием улыбнулись мне и с тех пор относились ко мне лучше, чем кто бы то ни было здесь. Если я теряла машину, они показывали мне направление, не намекая при этом, что я идиотка. Как-то они угостили меня хрустящим рисом, когда я по вине Виктории лишилась обеда и провела свой законный перерыв в «Лаундромате», стирая ее спортивный костюм. Длинный Хосе однажды научил меня, как определить чистую прибыль от фильма, когда на выезде из здания я застряла в пробке. Они всегда мистическим образом знают, когда мне понадобится машина, — даже когда мне требуется съездить всего лишь за сливовым соком, она всегда наготове. Эти Хосе были какими-то вездесущими. Сегодня утром, когда я в конце концов доковыляла до их будки рядом с лифтом, они уже ждали меня.

— Наконец-то! А теперь тебе придется идти назад к машине, потому что уже пора домой, — засмеялся длинный.

— Может, у нее нет денег на спортзал, вот она и делает променад от машины, — присоединился второй Хосе.

— Оба вы ошибаетесь, — сказала я обреченно. — Мне просто нужно время, чтобы прийти в себя. Нужна рефлексия.

— Хочешь, одолжу зеркало?

Я сдалась.

— Рада, что вам так весело. А вот у меня на уме куда более серьезные проблемы.

— Да знаем мы, — сочувственно сказал длинный. Он всегда был серьезнее.

— Что вы можете знать? — огрызнулась я и, наверное, вспыхнула от злости.