Лесли Пирс - Куколка

Бэлль закричала что есть мочи, но Кент тут же заставил ее замолчать, сжав большими пальцами горло и приблизив вплотную к ней лицо, так что его усы коснулись ее носа.

— Заткнись! — прорычал он. — Или я убью тебя прямо здесь и сейчас.

— Чего вы от меня хотите? — заплакала она, когда он немного ослабил хватку. — Я ничего не сделала.

— Тебе известно, кто я — и этого уже достаточно, — ответил Кент. С этими словами он вдавил ее лицом в сиденье экипажа, пока его сообщник связывал ей ноги. Потом Кент рывком усадил Бэлль и связал ей спереди руки.

Еще никогда в жизни Бэлль не было так страшно, как во время поездки по Лондону в сопровождении этих двух мужчин. Она чувствовала, как колотится ее сердце, как все тело покрывается холодным пóтом, как тревожно сжимается все внутри, как будто ее вот-вот вырвет. Даже когда Бэлль видела, что этот человек сделал с Милли, ей не было так страшно. Однако внутренний голос подсказывал девочке, что ей следует молчать и не вырываться, чтобы не разгневать этих двоих. Уж она-то видела, на что способен Кент, если его разозлить.

Когда экипаж с грохотом катил по многолюдным улицам Лондона, девочка слышала грохот других экипажей и телег, крики уличных продавцов, уговаривающих прохожих купить их товар. И несмотря на то что знакомые до боли звуки внушали ей надежду на спасение, в глубине души Бэлль знала, что эти двое не стали бы хватать ее на улице, если бы не собирались заставить ее замолчать навечно. Вероятно, они хотели выехать из города и уже потом закончить свое дело.

Страх сковал ее горло. Бэлль перестала кричать, только тихонько плакала в надежде, что они ее пожалеют или по крайней мере отложат осуществление своих планов. Возможно, ей представится возможность бежать.

Еще некоторое время спустя Бэлль пришло в голову, что они только обмотали ей лодыжки — она могла шевелить ногами и передвигаться, хотя и очень медленно. В ее сердце зажегся еще один лучик надежды — если бы они собирались ее убить, наверняка связали бы крепко, а потом отнесли на место убийства.

Но, скорее всего, это был всего лишь самообман. Возможно, они планировали завести ее в темный, непроходимый лес или в болото, куда экипажем не проедешь.

Мужчины хранили молчание. Бэлль сидела лицом по ходу экипажа, Кент устроился рядом с ней, однако намеренно прислонился к окну, чтобы быть от нее подальше. Он закурил трубку, но держался напряженно, подскакивая на колдобинах.

Его сообщник, расположившийся напротив Бэлль, выглядел более спокойным. Он сидел по центру, широко раздвинув ноги, и, казалось, уловил ритм движения экипажа — подпрыгивал и наклонялся в такт. Было слишком темно, чтобы как следует разглядеть его лицо, но Бэлль была уверена, что раньше никогда его не видела. Он был похож на цыгана: смуглая кожа, темные кудрявые волосы, полные губы. На нем было пальто, похожее на те, что любят носить извозчики, и Бэлль ощущала идущий от него сильный запах плесени, как будто пальто хранилось в сыром месте.

Девушка размышляла о том, когда же мама и Мог забьют тревогу, обнаружив ее исчезновение, и сколько пройдет времени, прежде чем они бросятся на поиски. Она подумала, что сперва они разозлятся, когда вернутся с похорон и не найдут ее дома, но часам к восьми-девяти станут подозревать, что с ней что-то произошло, и тогда начнут искать. Бэлль надеялась, что кто-то видел, как ее втаскивают в экипаж, но она не помнила, чтобы кто-то был неподалеку, когда все это произошло — следовательно, свидетелей вряд ли найдут.

При сложившихся обстоятельствах станет ли ее мать сообщать в полицию о том, кто на самом деле убил Милли? Возможно, но это еще не означает, что полиция знает, где искать преступника. Девочка скосила глаза и, глядя на профиль своего похитителя, подумала, что понимает, почему его прозвали Ястребом — за его крючковатый, словно клюв, нос. Она подозревала, что он получил свое прозвище не только из-за носа, а, вероятно, и за ту быстроту и беспощадность, с которыми набрасывался на свою добычу.

Они все ехали и ехали. Бэлль замерзла. Она подумала, что может умереть раньше, чем они надумают ее убить. Все звуки Лондона давным-давно затихли, и девочка слышала только стук лошадиных копыт и скрип колес экипажа — больше ничего. Создавалось впечатление, что они ехали всю ночь, но это оказалось не так — Кент вытащил карманные часы и сказал своему сообщнику, что они должны прибыть на место к девяти вечера.

Бэлль понятия не имела, в скольких километрах от Лондона находится какой-нибудь город. Но даже если бы она знала это, она не смогла бы рассчитать, какое расстояние за четыре с половиной часа способна преодолеть четверка лошадей.

Девочка так испугалась, что не ощущала голода. Она промерзла насквозь и отчаянно хотела помочиться. Однако Бэлль не рискнула даже заикнуться об этом — а вдруг это станет для ее похитителей предлогом убить ее и вышвырнуть из экипажа.

Чуть позже Кент поднял занавески на окне и посмотрел на улицу. Бэлль не разглядела ничего, кроме чернильной темноты — ни одного проблеска света, свидетельствующего о том, что они проезжают мимо домов. Но сам Кент, похоже, прекрасно ориентировался на местности — несколько минут спустя экипаж немного притормозил, резко повернул налево и, судя по грохоту, поехал по камням.

Всю дорогу Бэлль боролась с искушением спросить, что они собираются с ней сделать, но была слишком напугана, чтобы разговаривать. Возможно, лучше молчать; Кент может ударить ее, если она станет им докучать.

— Мне нужно на улицу, — наконец в отчаянии выдохнула она.

Девочка не знала, как леди должны ставить в известность мужчин о том, что они хотят в туалет. Дома девушки говорили «писать», но Мог утверждала, что так приличным дамам выражаться не пристало.

— Мы скоро приедем, — резко ответил Кент.

Пять минут спустя извозчик осадил лошадей. Первым выбрался похожий на цыгана сообщник и жестом поманил Бэлль — она следующая. Веревка между ее ногами была не слишком длинной — девочка не смогла бы самостоятельно выйти из экипажа, но он протянул руки, обхватил ее за талию и поставил на землю.

Земля была присыпана снегом, сверкающим в свете фонарей экипажа. За пределами маленького кружка золотистого света было слишком темно, чтобы можно было разглядеть окрестности, но Бэлль догадалась, что они на ферме — нестерпимо воняло навозом. Дом казался очень старым. Фонарь горел только у входной двери.

Бэлль слышала, как Кент тихонько о чем-то говорит с извозчиком. Цыган взял ее за руку, и она, прихрамывая, потащилась за ним в дом.

Дверь оказалась открытой, достаточно было толкнуть ее, чтобы войти.

Внутри была кромешная тьма. Мужчина несколько мгновений двигался на ощупь, что-то бормоча себе под нос. Но потом он чиркнул спичкой, зажег свечу, и Бэлль увидела, что они стоят в широкой прихожей с каменным полом.