Лесли Пирс - Куколка

А потом все внезапно закончилось. Мужчина издал какой-то бешенный рык и застыл, затем протянул руку и нежно погладил Бетти по лицу.

Бетти, стараясь не обидеть клиента, осторожно соскользнула с него, обмыла ему пенис и протянула кальсоны и штаны. Пока мужчина обувался, она помылась сама. К тому времени как он был готов, Бетти уже ждала его у двери и встала на цыпочки, чтобы поцеловать на прощание в щеку.

— Пока, сладкий мой, — сказала она. — Ты очень скоро вернешься ко мне.

До этого момента они вообще не целовались. Когда Бетти закрыла за посетителем дверь, из-за ширмы выбралась смущенная Бэлль.

— Видишь, ничего сложного! — засмеялась Бетти. — Ты заводишь их еще до того, как уложишь в постель, и они становятся пластилином в твоих руках. Знаешь, с этим молодчиком я бы и бесплатно переспала. Он милый, и мне кажется, он бы всю ночь ублажал меня, если бы я попросила.

Бэлль помогла Бетти одеться, застегнула крючки и пуговки.

— Почему ты его не целовала? — спросила она.

— Потому что целуются только влюбленные, милая, — ответила Бетти. — От поцелуев идет кругом голова, они для любви, а не для притворства. Прибереги их для того, кого полюбишь. Поняла?

Бэлль поняла все намного лучше, чем ожидала. Она не могла сказать, что с удовольствием поменялась бы местами с кем-нибудь из девушек, но теперь она противилась меньше и даже думала: если ей попадется такой же молодой мужчина, все будет не так уж плохо.

Всю следующую неделю Бэлль наблюдала за каждой из девушек, а однажды стала свидетельницей того, как Анна-Мария и Полли вдвоем ублажали одного клиента.

— За такое удовольствие платят гораздо больше, — объяснила Марта. — Обычно это пожилые богачи, но ты посмотришь, девушки сами не против; для них сложнее всего не рассмеяться.

Бэлль уже поняла, что в доме у Марты много смеются. После полудня девушки любили посидеть в маленьком тенистом заднем дворике, попивая чай со льдом или лимонад и обсуждая яркие моменты предыдущего вечера. Они почти не сдерживались, описания получались красочными и живыми, часто очень смешными, особенно когда рассказывали Бетти и Сюзанна. Иногда девушки так много хохотали, что жаловались на икоту.

Сперва Бэлль просто сидела в сторонке и слушала, но потом ее заставили рассказать о том, что ей довелось пережить в Париже. Тот кошмар, который она изо всех сил пыталась вычеркнуть из памяти, выглядел почти комично, когда она поведала о нем своим новым подругам. Бэлль поймала себя на том, что преувеличивает габариты одного насильника и почтенный возраст другого — так боль была меньше. Временами ее голос срывался и глаза наполнялись слезами, но девушки брали ее за руку и сочувственно пожимали. Они отпускали комментарии не только для того, чтобы выказать понимание, но часто чтобы развеять смехом ее слезы.

— Если научишься смеяться над жалкими старыми козлами, у которых встает только от вида юных испуганных девочек, тогда все они будут у тебя в руках, — сказала Сюзанна с грустью, которая свидетельствовала о том, что она знает, о чем говорит. — Не позволяй мужчинам сломать тебе жизнь, Бэлль. Однажды ты встретишь человека, который покажет тебе, что секс может быть прекрасен. Но пока ты здесь, мы научим тебя смеяться и извлекать выгоду из создавшегося положения.

Бэлль поняла, что слова Сюзанны соответствовали истине, когда наблюдала за тем, как проститутки ведут себя с клиентами. Обе девушки, Анна-Мария с ярко-рыжими волосами и белокурая Полли, были полностью обнаженными. Их юные сильные тела и красивые лица резко контрастировали с веснушчатой физиономией толстого хвастливого техасца с огромным обвисшим животом. Пенис у него был очень маленький, но когда Анна-Мария встала на колени рядом с его лицом, расставив ноги, чтобы он мог поближе рассмотреть, как она себя ласкает, его член возбужденно подскочил. Полли тут же набросилась на него, наклонилась назад, поиграла с яичками, продолжая ритмично двигаться, а Анна-Мария подалась вперед, чтобы мужчина мог поласкать ее промежность языком.

Бэлль с трудом верила своим глазам. Было совершенно очевидно, что здесь безраздельно властвуют девушки, а не мужчина. Бэлль смотрела на их лица. Полли изо всех сил сдерживала смех, тем не менее продолжая ласкать клиента и вращать бердами, как можно более эротично, чтобы он побыстрее кончил. Анна-Мария, казалось, получала настоящее удовольствие оттого, что мужчина лижет ей гениталии; она уверяла его, что это ее заводит, что это очень сексуально и она кончает. Создавалось впечатление, что она не лжет: лицо у нее раскраснелось, веки были полуопущены, а рот приоткрыт.

Техасец, когда кончал, ревел, как бык. Полли зажала себе рот рукой, чтобы заглушить смех. Анна-Мария продолжала раскачивать бедрами у лица мужчины; она обхватила его голову со словами, что уже кончает. Пот выступил у нее на лбу и заструился по груди.

Бэлль оставалась на своем месте, пока девушки прощались с клиентом. Он расплылся в улыбке, уверяя, что они доставили ему неземное блаженство.

— Уж я бы точно не отказался иметь дома в постели двух таких проказниц, как вы, — сказал он, обнимая проституток и прижимая их к себе. — Теперь буду каждую ночь дрочить и вспоминать вас обеих.

Девушки проводили посетителя и закрыли дверь. Бэлль вышла из-за ширмы. Полли захихикала.

— Как тебе, крошка? Понравилось?

Анна-Мария сидела на краю кровати, пытаясь надеть сорочку. Она выглядела отрешенной.

— Такое впечатление, что тебе на самом деле понравилось, — сказала ей Бэлль.

— Понравилось, — ответила та с легким французским акцентом, вспыхнула и захихикала. — Со мной такое впервые. Я действительно кончила.

Бэлль часто слышала это выражение у Марты в борделе. Она понимала, что оно означает, когда говорят о мужчинах, но до этой секунды понятия не имела, что женщины тоже кончают. Однако ее слова явно возродили у Полли какие-то воспоминания — девушка зашлась смехом.

— Только представь, как он дрочит и думает о нас! — прыснула она.

Бэлль поднялась к себе в комнату, чтобы обе девушки могли помыться и одеться. Она села на кровать и поймала себя на том, что сбита с толку. И не тем, что увидела, а судьбой, которая выпала на ее долю. Все это явно было неспроста. Сможет ли она разгадать, что ей уготовано?

Она выросла в борделе, но не знала, что такое бордель. Стала свидетелем убийства проститутки, а ее мама солгала о том, кто совершил это убийство. Потом Бэлль похитили. Дальше были эти ужасные дни в Париже… Но затем она встретила Этьена, которого вначале боялась до дрожи, а позднее не только стала испытывать к нему симпатию, но, возможно, даже немножко влюбилась в него. Она должна быть вне себя от ужаса при мысли о том, что ее привезли сюда, чтобы она стала проституткой, — однако она ничуть не боится. Она должна была бы быть напугана Новым Орлеаном — однако город ей понравился. Бэлль даже не испытывала ни малейшего негодования из-за того, что Марта принуждает ее к работе, ради которой, собственно, и купила.