Екатерина Вересова - Жаркие объятия разлуки

— После первой беременности у меня начался ужасный геморрой, — доверительно признавалась другая. — Потом подруга мне посоветовала, и я начала принимать продукт. Прошло две недели — и геморрой ушел…

Куда именно ушел геморрой, тетка не уточняла, но Вероника поняла, что ей лучше отправиться вслед за ним. И главное — подальше от этой тусовки безумцев с болезненным блеском в глазах.

Очень скоро Вероника выяснила, что эти любители легкой наживы скрываются за большинством объявлений в газетах. Видимо, их «пирамида» так разрослась, что пустила корни по всем московским изданиям. Кончилось тем, что Вероника звонила по любому объявлению, и первым ее вопросом был:

— Это не «Гербалайф»?

Если она не слышала четкого и уверенного отрицательного ответа, то сразу же бросала трубку.

Другой категорией объявлений оказался тотальный и всеобъемлющий «интим». На все предложения типа «приехать и обсудить все в спокойной обстановке, не по телефону», Вероника неизменно отвечала отказом, так как считала, что это было бы самым вопиющим примером виктимного поведения. Она очень быстро научилась расшифровывать скрытый в нескольких газетных строчках смысл. «Приглашаются дев. для раб. секр. в офисе. Молод. вн. фотомодели. Зрпт от 600 $ и выше». Стоило копнуть поглубже — и выяснялось, что «раб. секр.» помимо секретарских обязанностей предполагает тесный контакт с шефом и помощь ему буквально во всем. Другими словами — полную доступность. В конце концов, как только видела слово «секретарь» или «референт», Вероника сразу перечеркивала объявление и больше к нему не возвращалась.

Обзвонила она и все предложения пойти работать няней или домработницей в богатый дом. Деньги там предлагались довольно большие, однако везде требовались хорошие рекомендации или диплом об окончании лицензионных платных курсов. Вероника представила, как она явится на встречу со своими работодателями, и те увидят в ее паспорте какое-то подозрительно непохожее лицо… Да они и на пушечный выстрел не подпустят ее к своему новорусскому детенышу.

На всякий случай Вероника позвонила и по объявлениям из раздела «Домашние животные». Эти выглядели кратко: «ветпомощь» или «ветпомощь на дому». Но ловить там было совершенно нечего. Спрос явно не поспевал за предложением — ветеринары конкурировали друг с другом, и поэтому, как только узнавали, что звонит их коллега, то голос их тут же становился напряженным, а ответы — скупыми.

Веронику уже охватывало отчаяние. При внешнем обилии объявлений с предложениями работы, на поверку почти все они оказывались полной «липой». А если только появлялось что-либо интересное — так там обязательно требовалась московская прописка или опыт работы. Но как же она может получить этот опыт, если он требуется практически везде?

Качели остановились, и Вероника потерла пальцами виски, чтобы снять тупую боль в голове. Вдруг из-за кустов жасмина послышалось глухое рычание Тома, которое затем перешло в звонкий и заливистый лай. Прислушавшись, Вероника различила и другой собачий голос — тонкий и истеричный. Она спрыгнула с качелей и в несколько размашистых шагов была уже под кустами. Ну вот, опять этот чертик подрался, а может, решил «приударить» за какой-нибудь «барышней». Вероника бесстрашно подошла к карусели из собачьих тел и громко скомандовала:

— Фу! А ну хватит! Том, быстро отошел!

И Том нехотя, продолжая гавкать и выть, стал боком отступать к Веронике. Одновременно с этим с другой стороны кустов раздался приятный мужской голос:

— Глафира! Ко мне! С кем это ты там поцапалась?

Вскоре Вероника увидела и обладателя приятного баритона. Им оказался моложавый мужчина в белом спортивном костюме. В сгустившемся сумраке ей было плохо видно его лицо, но, судя по уверенному, вальяжному тону, это был человек достаточно красивый и знающий себе цену. Он тоже заметил Веронику и решил подойти, чтобы выяснить, в чем дело и, если нужно, извиниться.

— Добрый вечер, — обратился он к Веронике. — Кажется, у наших питомцев что-то не заладилось?

— Вечер добрый, — отозвалась Вероника, которая уже взяла Тома на поводок. — Пожалуй, это даже хорошо, что не заладилось, — продолжала она. — Вам ведь ни к чему щенки с «дворянским» происхождением…

— А-а-а, так вы еще и из дворян, — с шутливым восхищением протянул незнакомец. — Я в темноте и не разглядел.

— А я вот вашу сучку даже в потемках распознала — стаффордширка, да? Небось с родословной?

— Не без этого, — с гордостью сказал мужчина.

— Как же это вы себе кобеля не завели, или вы собачьими боями не интересуетесь? — поддержала светскую беседу Вероника.

— Какие там собачьи бои… — махнул рукой незнакомец. — Жизнь и так — вечный бой. Глафира, ко мне! — снова позвал он. — Ну, что у тебя там?

Глафира сидела под жасминовым кустом и тихонько поскуливала.

— Что это с ней? — встревожилась Вероника. — Неужели это Том ее так помял? Не может этого быть…

— Сейчас посмотрим, — сказал мужчина и подошел к лежащей собаке. — А ну-ка, коровушка, вставай — пошли выйдем на свет.

Собака — криволапый и мордастый стаффордширский терьер — с трудом, припадая на переднюю лапу, потрусила за хозяином под ближайший фонарь.

Вероника с Томом на поводке последовала за ними. Когда они осмотрели правую переднюю лапу, то обнаружили там сильнейший порез.

— Опять какой-то придурок разбил в кустах бутылку, — процедил сквозь зубы незнакомец. — Вот ведь — не было печали. Вечно ты, Глафира, куда-нибудь вступишь… Где я теперь среди ночи Айболита искать буду…

— Надо бы ее к ветеринару, — сказала Вероника.

— Конечно, завтра свезу. А вот ночью как быть — не подохла бы от потери крови…

— Вообще-то я могу обработать ей рану, — спокойно сказала Вероника. — Конечно, если у вас найдется бинт, вата и прочие прибамбасы…

— А вы можете?

— Могу. Я училась у знакомого хирурга. Собиралась идти в Ветеринарную академию.

— Так давайте тогда поднимемся ко мне. Я живу совсем рядом… — И он указал на высотный кирпичный дом — тот самый, который загораживал двор от закатного солнца.

Вероника вдруг опомнилась: она же в первый раз видит этого мужчину. Сейчас вечер, почти ночь. Пусть у него больная собака, но все равно она не может и не должна рисковать.

— А кто у вас дома? — поинтересовалась она.

— Да никого, я один. Жена с дочкой за городом…

— Тогда, вы уж извините, я к вам не пойду. Лучше вынесите все необходимое сюда. Под фонарем светло, я все отлично обработаю.

— Понял. Дело хозяйское. Настаивать не буду. Сейчас спущусь. Что принести?

— Бинт, вату, перекись — если есть, конечно, — зеленку или, на худой конец, йод…

Вероника осталась внизу и стала гладить жалобно скулящую Глафиру по толстой бархатной спине.