Элис Петерсон - Все ради любви

Мы заходим в салон и занимаем места. Я помогаю бабуле уложить сумки в отделение для багажа. Газету она убирать не хочет – будет разгадывать кроссворд. Айла хочет оставить свою счастливую подушечку из розового флиса, которую везде носит с собой.

Он не пришел. Проснулся и решил не усложнять себе жизнь. Люди не меняются.

Пассажиры потоком устремляются на борт. Бабуля разворачивает пакетик мятных леденцов и протягивает мне.

Я откидываюсь в кресле и закрываю глаза – от недосыпа они гудят. Пытаюсь урвать хоть минутку отдыха, пока Айла чего-нибудь не захотела.

– Забавный дядя, ха-ха, – вдруг говорит она.

Я открываю глаза. Бабушка никогда его не видела, но по тому, как Дэн идет к нам, она сразу все понимает. Взгляд ее становится холоднее и острее кинжала.

Не думаю, что когда-нибудь боялась чего-то больше, чем операции Айлы. Мысль, что Дэн может вернуться в мою жизнь, – на втором месте.

2014 год

Сентябрь в разгаре. Поезд мчит меня в Грин-Парк, а я вспоминаю о событиях последних нескольких месяцев. Большую часть лета на работе было затишье. Обычно так всегда на рынке недвижимости в это время года. Однако в начале июля мы изо всех сил боролись с другими агентствами за Ситтингборн-Парк. Грэм, Надин и я были как на иголках, когда Уорд и Люси делились результатами торгов. По напряженности ситуация очень напоминала ежегодные «Большие скачки» – там тоже никогда не знаешь, кто первым придет к финишу.

С Тоуд-Холлом все разрешилось благополучно. Хотя сначала мистер Кэллахан ворчал, потом оказалось, что он был доволен результатом. Он даже послал нам садового гномика с надписью: «Спасибо».

– Это тебе, – передал Грэм гномика Люси.

– Ну нет, как я могу забрать у тебя такой шикарный подарок, – ответила та, передавая гнома обратно Грэму. В конце концов гном достался Надин.

Дом миссис Робертс мы тоже пристроили. Она послала мне милое благодарственное письмо, где написала, что я научила ее отпускать события прошлого. Кто бы мне подсказал, как это сделать…

Атмосфера в нашем офисе определенно улучшилась. Неизвестно, благодаря чему – или тут сыграло роль количество удачных сделок, или то, что мы помирились с Уордом. Он в «Шервудс» уже почти полгода. Особенно дружеские отношения у них с Надин – я посоветовала ей перестать его бояться. Мы же с ним и вовсе стали друзьями, после того ужина в офисе в пятницу вечером. Он внимательно выслушал мой рассказ про Дэна и затаил дыхание, когда я описывала сцену встречи на эскалаторе.

– Ему повезло, что ты дала ему второй шанс, – сказал он. – Вот если меня кто-то обидел, то у нас с тем война.

Я попыталась расспросить его о конфликте со Спенсером, но Уорд все время повторяет, что у них разногласия по работе. Тут как-то замешан Джереми. Он знает ключ к разгадке этой таинственной истории, правда, я не понимаю, почему меня так сильно это волнует.

В некотором смысле я рада, что Уорд знает о существовании Айлы. Он часто спрашивает о ней, и мне это приятно. Айла пошла в среднюю школу в Брук-Грин. На прошлой неделе Уорд спросил, как прошел первый день моей дочери в школе. В школьной форме – черной юбке до колена, желтом свитере и красном галстуке в полоску – она прекрасна. Каждое утро совместными усилиями мы завязываем ей галстук. Так как у Айлы не очень хорошо с координацией, галстук обычно завязан криво.

– Наверное, он вчера перепил, – предполагаю я.

Поезд останавливается на углу Гайд-Парка. Теперь мне нужно пройти одну остановку пешком. Я снова возвращаюсь мыслями к Уорду. Мы особенно не успели с ним пообщаться после того вечера. Я была в отпуске две недели, и в августе мы с Айлой поехали к Лиззи. Она познакомила меня со своим новым бойфрендом, Дэйвом, который мне сразу понравился. Он оказался добрым, веселым, с удовольствием дурачился с Айлой в море, и он казался по уши влюбленным в Лиззи, и я его понимаю. А Уорд в июле на две недели уехал в Португалию. Правда, он все время звонил в офис, и Надин в какой-то момент его даже пожурила:

– Да перестаньте вы нам названивать! Вы же с женой – вот и отдыхайте.

К тому же я старалась сохранять дистанцию. Уорд женат, и я не хочу забывать об этом и привязываться к нему слишком сильно. Не важно, что я чувствую к нему, но, если честно, я скучала по работе, и дело тут было явно не в брошюрах.

Вечером своего последнего дня в Греции я нашла себе красивого мужчину, потому что точно знала, что на следующий день улечу домой. Даже имя его не помню, только его прикосновения. Мы танцевали, и я наслаждалась каждым моментом; сто лет так не улыбалась и не хохотала над шутками. Но Уорд тоже как-то ухитрился проникнуть в мои мысли. Хотя не должен был.

Садясь на кресло, Грэм кашляет. Мы с Люси смотрим на него в ожидании.

– А что такое? В Лондоне опять смог, – говорит он наконец.

Уорд что-то печатает у себя в ноутбуке.

– Пора начинать. Итак, что у нас по поводу Броудхерста, Грэм?

Хотя Спенсер подглядел наше предложение, супруги, продававшие Броудхерст, решили воспользоваться услугами нашей фирмы, а не «Баркер и Гулдинг».

– Выставлен на продажу.

Мы ждем продолжения очередной истории про булочки и всего такого прочего. Но Грэм молчит.

– Великолепно. Держи меня в курсе, – говорит Уорд. – Саттон-Парк-Хауз?

– Выставлен на продажу, – снова говорит Грэм.

– Когда придет оценщик?

– Сегодня.

Вот сейчас, сейчас он скажет, что может пойти не так при оценке. Но нет.

Уорд прокручивает список.

– Юли-Мэнор в Глостершире?

– Завтра в двенадцать тридцать, – отвечаю я.

– Ты едешь со мной, Дженьюэри.

Я выпрямляюсь в кресле.

– Что? Я?

– Пора тебе уже побывать на сделке.

– Но у меня так много дел… – тяну я.

Люси тоже удивлена. Даже Джереми никогда не брал меня на сделки.

– Каждому из нас хотя бы раз надо выйти из офиса, – объясняет Уорд.

– А я? – спрашивает Надин. Она входит с подносом кофе и печенья. – Только пальто надену.

– Да! Пусть Надин поедет, – предлагаю я.

– Я хочу, чтобы ты хоть раз в жизни увидела один из этих домов не только на фотографиях в брошюрах.

Пока все разбирают кофе, я не могу думать ни о чем ином, кроме как о двух с половиной часах наедине с Уордом в машине. А в сумме выходит и вовсе пять. О чем мы с ним будем разговаривать столько времени?

– Что касается фермы, – продолжает Уорд, – ее мы проиграли Спенсеру, который задрал цену, подсмотрев наши письма. – Уорд сияет, будто выиграл в лотерею.

– «Б и Г» не в состоянии ее продать, – торжествующе говорит он.

– Ха-ха, – говорю я, как Айла. Но все мои мысли – о завтрашней поездке.

– Ха-ха, – соглашается Уорд. – Не зря мы цветы им посылали.

Я помечаю себе в блокноте, что нужно вызвать фотографа.