Дара. Анонимный викторианский роман

На то, чтобы маленькими металлическими щипчиками выдернуть все волоски в этих нежных местах, у нас с Бетти ушел целый день. И еще два дня прошло, прежде чем я смогла снова согласиться на то, чтобы наклеить себе шелковый пластырь — так горела и саднила после этого истязания моя кожа.

Однако эстетические чувства доктора все еще не были удовлетворены. Он взял кусок шелка, прикрывавшего промежность, вырезал из него маленький овал и только после этого наклеил оставшийся лоскуток на самое отверстие моего влагалища, причем сделал так, чтобы посередине этого лоскутка образовалась продольная складка, уходящая между ног. Затем на мое тело нанесли золотую краску; он отошел назад, любуясь мной, как художник, закончивший прекрасную картину. Доктор заявил, что теперь все готово к моему появлению на сцене и что завтра же всем представителям высшего лондонского света будут разосланы приглашения на первое появление Позолоченной Девы и ее рабов.

— Каких рабов? — спросила я.

— Двух огромных, черных, как уголь, негров, на которых будут надеты только коротенькие набедренные повязки, — торопливо пояснил он, выходя из гримерной.

По утрам, до того как к доктору приезжали первые посетители, мне дозволялось гулять по дому и парку, любуясь окрестностями в компании всегда шумной и полной энтузиазма Бетти. Хэбберн-хаус был настоящим раем чувственности, где все служило удовлетворению любых сексуальных причуд и капризов знатных «пациентов». Предполагалось, что он создан ради красоты и здоровья, но ни то, ни другое здесь никого особенно не занимало. Повсюду были расположены уединенные комнаты для «лечения». Те целебные сеансы, которые происходили за их надежно запертыми дверями, вероятно, заставили бы покраснеть самого Сатану.

Весь персонал был подобран старательно. Все, кто здесь работал, должны были быть сговорчивыми, красивыми, здоровыми, приветливыми, обладать горячим темпераментом и, главное, готовыми выполнить любую просьбу клиента. Одевались здесь в полупрозрачные туники из белого шифона, перехваченные у пояса позолоченными цепочками. Под этими туниками были надеты только короткие набедренные повязки у мужчин и юношей и украшенные галунами кружевные панталоны у девушек. Об этих панталонах и в самом деле уместно говорить во множественном числе, потому что они состояли из двух раздельных частей — по одной на каждую ногу — и прикреплялись к талии шелковым пояском.

Для скучавших леди, опасавшихся беременности, существовала особая комната, где крупные негры или по заказу пациентки, красивые белые самцы удовлетворяли их желания при помощи массажа и искусственных членов.

В другой комнате, специально оборудованной для этих целей, пациентов ублажали обученные искусству массажа молодые красивые девушки.

Впрочем, о лечебных процедурах здесь тоже не совсем забывали. Например, воспаления суставов и опухоли доктор Кирсли лечил ваннами из горячего песка, перемешанного с благовониями и лекарственными травами. Методика Гермиппия, рекомендовавшего для обретения новых сил и омоложения организма втягивать в себя дыхание молодой и здоровой девушки, также пользовалась большой популярностью, особенно среди пожилых джентльменов, которые любили во время сеанса лечения запустить руки в соблазнительный просвет в кружевах панталончиков своего врача.

Пока мы бродили по дому, Бетти с видимым удовольствием расписывала деятельность всех «отделений» клиники, вдаваясь при этом в такие подробности, что я иногда вздрагивала. Несмотря на все ее недостатки, мне была симпатична эта девушка, но весь остальной «персонал» доктора Кирсли был о ней весьма невысокого мнения из-за того, что Бетти была всегда готова удовлетворить желание любого мужчины, обратившего на нее благосклонное внимание, и никогда не заговаривала об оплате своих услуг. И сами мужчины воспринимали ее, как кресло, — когда тебе нужно, ты просто забираешься на него и отдыхаешь, сколько влезет. Но что мне определенно нравилось в этой девушке — это то, что она не испытывала никакого почтения к титулам и званиям. Ей было все равно — лорд, граф, швейцар или конюх — никакой дискриминации. Для нее все они были просто мужчинами, у которых между ног имелся, как она говорила, «необходимый наполнитель», которым они могли доставить ей удовольствие.

Наконец на меня нанесли золотую краску, а выгоревшие на солнце светло-каштановые волосы гладко зачесали назад — так, что они сами стали отсвечивать, как золото. После того как Бетти аккуратным бантом повязала у меня на шее ленты пурпурного плащика, прикрывавшего мне спину, она подвела меня к высокому зеркалу, чтобы я могла оглядеть себя целиком. Превращение было настолько полным, что, если бы не живые волосы, я, наверное, и не подумала бы, что стою перед зеркалом. Передо мной стояла прекрасная золотая статуя, очень похожая на живую девушку. Доктор попросил меня выпрямиться и расправить плечи. От этого моя грудь стала еще выше, кожа на ней натянулась, заблестев еще ярче, а осанка стала горделивой, придав моему обнаженному телу еще большее сходство со статуей греческой богини. Карие глаза моего зеркального двойника лучились гордостью и восхищением своей божественной красотой.

Два маслянисто-черных негра уже приготовились поднять меня на плечи, но доктор приказал им повременить. Он быстро вышел из комнаты и почти сразу вернулся, держа в руках крупное, искусно ограненное стекло, сверкавшее на свету, подобно огромному бриллианту. Он подошел ко мне и при помощи какого-то чрезвычайно клейкого вещества закрепил это украшение на моем пупке.

Затем негры посадили меня к себе на плечи и двинулись следом за доктором, который неспешными, размеренными шагами направился в лекционный зал.

В зале уже сидели около ста зрителей. Все они с видимым нетерпением и интересом ожидали моего первого появления на сцене. Человек пятьдесят разместились в роскошных резных креслах, а остальные стояли вдоль стен зала. Когда негры внесли меня на сцену и опустили на покрытый алым бархатом подиум, заранее приготовленный для этой цели, сверху раздались звуки фанфар.

Увидев мою ничем не прикрытую позлащенную наготу, публика сначала смолкла, открыв рты, — у некоторых был такой вид, что я боялась, как бы глаза у них вот-вот не выскочили из орбит от изумления. Немного придя в себя, мужчины, задыхаясь, стали пристально обшаривать каждый дюйм моего тела своими похотливыми взглядами. Леди тоже нашли себе занятие — они восхищенно разглядывали стройные, мускулистые тела негров, стоявших по обе стороны платформы. Несколько мгновений в зале стояла тишина, потом публика словно опомнилась и выразила свое восхищение одобрительными криками и аплодисментами.