Роковая ночь

Услышав эту весть, я что есть сил погнал коня вперед. Когда я подъехал ко дворцу, мой родитель уже готов был отойти в мир иной.

— Сын мой, — сказал он, — ты возвратился? Благодарение небу, услышавшему мою молитву! Теперь я умру спокойно, — и с этими словами он испустил дух.

Я похоронил отца с подобающими почестями и, унаследовав трон, вступил в права повелителя Гиркании и царя астраханского. Мои приближенные выказали истинную преданность и заботу о новом государе, но, несмотря на это, я обнаружил вскоре, что никак не могу забыть Разие. Я поделился своей печалью с Хусейном и послал его в Хорезм сватать красавицу. Казалось, султан должен был с радостью согласиться выдать за меня свою дочь при условии, что я поддержу его в войне с Кандагаром и Газной.

Хусейн отправился просить для меня руки Разие и вскоре вернулся с известием, что ему оказали ласковый прием, но Разие уже просватана за царя Газны, и я должен оставить надежду когда-либо обладать ею.

От горя я потерял рассудок и принялся оплакивать свою судьбу. В надежде, что какая-нибудь другая красавица вытеснит из моего сердца образ Разие, Хусейн наполнил мой гарем самыми прекрасными рабынями со всех концов Азии.

В то время как Хусейн искал средство отвлечь меня, главный советник явился ко мне с известием о том, что у ворот Астрахани кто-то недавно построил великолепные бани. Никто, однако, не знает имени мастера и не видал его прежде в наших краях.

Я велел привести мастера, руководившего постройкой. На вид ему было лет пятьдесят. Я спросил его:

— О искусник, как тебе удалось возвести столь роскошные бани?

Он отвечал:

— У меня сорок работников. Каждый из них — умелец! С помощью этих людей я могу построить еще более дивные бани раньше, чем сядет солнце! Однако мои работники — немые. Они понимают мои указания по знакам, которые я подаю, и даже по малейшим движениям. Если ваше величество пожелает — распорядитесь насчет постройки, но только велите всем выйти.

Я согласился и велел придворным уйти. Получив приказ построить купальню в том зале, где мы разговаривали, мастер призвал на помощь своих подручных и немедленно приступил к работе. Через несколько часов все было готово. Строители возвели двенадцать опор зеленого мрамора, отполированного до блеска, и соорудили фонтаны, откуда вода струилась в большую чашу белого мрамора — бассейн для купания. Я был поражен и спросил мастера, как он ухитряется работать не только хорошо, но и быстро.

— Государь, — ответил искусник, — чтобы не утомлять вас подробным рассказом, скажу лишь, что я изучил тридцать девять наук.

— Как же тебя зовут, о мудрец?

— Мое имя — Абу Али ибн Сина, и я расскажу вам свою историю.

Я родился в маленьком городке, называемом Афшана. Еще ребенком меня отправили в Бухару учиться у мудрецов и философов, и уже в десять лет я мог решить любую задачу из Эвклида. Меня учили математике, теологии, физике и философии. К двадцати годам я прославился от устья Инда до границ этого мира.

В один прекрасный день мы вместе с отцом отправились в Самарканд. Там я пришел во дворец царя и встретил нескольких придворных, которые уже были наслышаны обо мне. Через некоторое время первый министр, получив известие о моем приезде, пригласил меня поселиться в его покоях.

Я согласился и переехал к нему. Некоторое время я пожил там, помогая ему советами. Он же ничего не предпринимал, не спросив моего мнения. Вскоре он умер, и меня назначили на его место. Я добросовестно выполнял обязанности первого министра и приобрел добрую славу. Но жажда знаний не оставляла меня, и я стал умолять его величество царя самаркандского об отставке, чтобы в уединении предаться ученым занятиям. Очень неохотно царь согласился. Я оставил государственные дела и передал своему преемнику прежние апартаменты, а сам поселился в той части дворца, где не устраивались официальные приемы. Там я делил время меж чтением книг и беседами с царем, который навещал меня в свободное время. Свои размышления я старался записывать, а чтобы поделиться знаниями с другими людьми, стал выступать публично. И вот мои труды благодаря их несравненным достоинствам получили название «Славные творения».

Мне удалось хорошо изучить магию. И вот однажды в Самарканд прибыл посланец от Кутб-эд-Дина, царя кашгарского. Мой повелитель принял его и спросил, по какому делу он послан.

— Государь, — ответил тот, — наш царь недавно пировал в кругу приближенных… ему захотелось узнать, есть ли среди нынешних мудрецов такие, что сравнились бы с Сократом или Гиппократом. Один из придворных заметил на это, что в Самарканде ныне обитают два знаменитых философа, мудрость которых равна мудрости величайших мыслителей древности; их имена — Абу Али ибн Сина и Фазил. Ваше величество, — закончил посланец, — мой государь заклинает вас отправить к нему этих мудрецов!

Царь самаркандский тут же нас вызвал и изъявил желание выполнить просьбу Кутб-эд-Дина. Ради него мы согласились на эту поездку, и он тут же пожаловал посланцу расшитый золотом халат и заверил его в том, что оба мудреца безотлагательно выезжают в Кашгар.

Мы тронулись в путь и ехали день за днем, пока Фазил не занемог. Здоровье его пошатнулось, и он умер в дороге. Я похоронил его на вершине горы. Затем я взял деньги, которые царь Самарканда выдал нам на поездку и пропитание в Кашгаре, а также на содержание наших слуг и рабов, и распределил эти деньги между слугами и рабами, сказав им:

— Отныне вы свободны, ступайте куда хотите!

После кончины Фазила путешествие стало меня тяготить, и я заболел. Я отказался от мысли ехать в Кашгар и двинулся по ходжендской дороге. Следуя по ней, я через несколько дней достиг Ходженда. Прогуливаясь по улицам этого города, я услышал глашатая, который каждые четверть часа оповещал толпу горожан:

— О любящие науку! Знайте, что завтра наступит время идти в пещеру!

Я последовал за ним, желая узнать, о какой пещере он говорит. Глашатай принял меня за члена какой-то религиозной общины и пояснил:

— О святой человек! За городскими воротами в направлении Каспийского моря находится красная гора, у подножия которой — четыре входа в пещеру. Весь год они заперты, и только в начале года открываются сами собой на три четверти часа. В этой пещере собрано множество книг, и каждый может войти и взять ту, что понравится. Однако если на следующий год он не положит ее на прежнее место, то заболеет мучительной болезнью или умрет. Искатели мудрости приходят к пещере за знаниями, ибо в тех книгах изложены все тайны природы; однако, войдя внутрь и сделав там свое дело, каждый торопится прочь, ибо через три четверти часа вход в пещеру закроется на целый год, и тот, кто не успел выбраться, обречен на голодную смерть во мраке подземелья.