Марта Шилдс - Верю тебе

Она пошла к парадной двери и стала мерить шагами прихожую. На улице уже было совсем темно, когда перед домом остановился грузовик Рафа. Шел десятый час.

Эмма распахнула дверь и вышла на крыльцо.

Раф понял, что его ждут неприятности, в ту же минуту, как вылез из грузовика и увидел Эмму, которая стояла на крыльце, обхватив себя руками. Размышляя, что же он опять сделал не так, он обошел вокруг кабины, чтобы взять с переднего сиденья уснувшего сына.

Не успел он отстегнуть ремень безопасности, как Эмма подскочила к нему.

- Что с ним?

Раф повернулся и взглянул на нее.

- Ничего. Он уснул на обратном пути.

- Где вы были? Уже десятый, час.

- Мы с Пэрри Дженкинс повели детей поесть мороженого после тренировки. Я сказал Сильвии. Разве она тебе не передала?

- Только после того, как появилась в половине девятого. Почему ты не оставил мне записку? Я бы сходила с вами.

Он подождал, пока она открыла ему дверь.

- Ты хочешь сказать, чтобы защитить своего сына от его отца?

Эмма бросила испуганный взгляд на Габи.

- Тшш! Он услышит. Раф встряхнул сына.

- Ничего он не услышит. Хоть из пушек пали. Ну так что, будем стоять и пререкаться или я могу отнести его в постель?

Эмма посторонилась и пропустила его.

- А как же быть с его купанием?

- Поспит сегодня чумазый, - ответил Раф.

- Но...

- Все в порядке? - послышался голос Сильвии из гостиной.

- У нас все хорошо, мама. Смотришь свои мыльные оперы?

- Только что начала смотреть первую, но если я вам нужна, то могу...

- Все нормально, Сильвия. - Раф поднимался по лестнице. - У нас все хорошо.

Эмма пошла следом. Она суетилась вокруг Габи, раздевая его, убирая волосы со лба, сокрушаясь по поводу грязи. Когда она отправилась в ванную за влажной тряпкой, Раф преградил ей путь и подтолкнул к лестнице.

- Он грязный, - запротестовала Эмма. - Мне нужно...

- Пусть спит, - сказал Раф. - Завтра отмоешь грязь.

Она подняла брови.

- Прекрасно! Значит, мы можем поговорить.

- Только не сегодня, Эмма. Я все утро искал помещение для офиса, весь день сражался с компьютером, потом весь вечер носился по полю. Потому что тебя не было там, чтобы сделать это вместо меня. У меня чертовски болит нога, и единственное, чего я хочу, - это влезть в ванну с горячей водой и отмокать дня три.

- Нам надо поговорить.

- Утром.

- Утром мне на работу. - Он тяжело вздохнул. -Хорошо. Но тебе придется вести этот разговор через дверь ванной. Я не могу оставаться дольше в этой одежде.

Остановившись внизу лестницы, он повернулся к задней двери.

- Спокойной ночи, Сильвия.

- Спокойной ночи, Раф, - отозвалась та. - Приятного сна...

Помедлив, Эмма не удержалась, чтобы не съязвить:

- Ты бы так не взмок, если бы носил шорты и футболку, как все нормальные люди. Он сверкнул на нее глазами.

- Очень смешно.

- Ты - единственный человек, кого волнуют твои шрамы, Раф. Меня нисколько. И детей, уверяю тебя, тоже.

Он остановился на дорожке.

- Это все, что ты хотела сказать? Тогда можешь идти спокойно спать.

- Это не все.

- Хорошо. - Он показал рукой в сторону гаража. - Только после вас.

Раф хмуро смотрел ей в спину, когда она поднималась по лестнице, - его усталое, измученное болью и раздражением тело еще способно было реагировать. Он открыл дверь и пропустил Эмму вперед.

- Ты сказал Габи. - Это прозвучало как обвинение.

- О чем? - спросил он в ответ.

- О том, что ты - его отец.

- Так весь сыр-бор из-за этого? - Раф закрыл глаза и застонал.

- Ты сказал ему.

Он бросил на нее взгляд.

- Нет. Но не потому, что не хотел. Раф вошел в ванную и решительно закрыл за собой дверь.

Но дверь тут же распахнулась.

- О чем вы говорили в грузовике? Раф отодвинул ее от дверного проема.

- Я оставлю дверь приоткрытой, чтобы ты могла кричать на меня.

- Я не кричу.

- Все равно.

Он прикрыл дверь, оставив щель шириной сантиметров пятнадцать и включил воду погорячее, пока из ванны не повалил пар.

- О чем вы с Габи разговаривали? - прокричала Эмма, перекрикивая шум воды.

- А о чем, по-твоему, мы могли разговаривать? О бейсболе. - Раф бросил взгляд в сторону двери и расстегнул рубашку. - Он рассказывал мне об игре "Отважных", которую видел вчера по телевизору. Потом мы обсуждали разные приемы игры.

- И это все?

Он сбросил рубашку и потянул майку через голову.

- Ехать до парка двадцать минут. Ты думала, мы обсуждали мирный договор?

- Я только... Вы с Габи впервые оставались наедине так долго. Он снял часы.

- Да, я заметил.

- Мы собирались сказать ему сегодня вечером, резко напомнила Эмма. - Я подумала.., ты мог поспешить.., увидев, что уже поздно.

Раф снял ботинки и носки.

- Я не сделал этого.

- Почему?

- А ты бы хотела? - В жизни не встречал такой упрямой женщины. -Я не сказал ему, потому что.., потому что я дурак... Я уже решил, что ты начала мне верить, и не хотел обмануть твое доверие. Мы ведь вроде вместе собирались сказать ему?

Он открыл кран, чтобы почистить зубы, и шум воды заглушил ее ответ.

- Что?

- Я сказала, что так и было.

Раф понял, что Эмма наклонилась ближе к щели.

Он выдавил пасту на зубную щетку.

- Тогда в чем проблема? И снова он не расслышал ее ответа. Потратив на чистку зубов положенные две минуты, он вставил щетку в керамическую подставку и тут заметил какое-то движение в запотевшем зеркале.

Он резко обернулся и замер. Сердце сразу заколотилось, кровь бросилась в голову.

Эмма стояла в клубах пара, с ужасом глядя на его грудь. Слезы ручьями текли у нее по лицу.

Глава 10

То, что она увидела, не могло бы присниться и в страшном сне. Собрав в складки розовую кожу, следы от ожогов шли по диагонали вниз от левого плеча и исчезали в джинсах. Всю поверхность груди покрывали бесчисленные рваные шрамы, среди которых ровными полосками лежали чистые послеоперационные швы.

- Боже мой, Раф. - Ее хриплый шепот безжизненно повис в сыром, горячем воздухе. - Счастье, что ты потерял только память. Как ты вообще остался жив?

Раф выпрямился. Лицо у него было напряженным.

- Уходи отсюда. Она вскинула голову.

- Что?

- Увидела, что хотела, теперь уходи.

Ну нет, так легко он от нее не отделается.

- И это все? Это ты так старательно прятал от меня все время?

- Я говорил тебе - зрелище не из приятных.

- Разумеется. А кто спорит?

Он отвернулся и с силой вцепился в край раковины. Костяшки пальцев побелели. Спина у него была еще хуже, чем грудь.

- Уйди, ради Бога!

Злость вдруг окутала Эмму, как клубы пара. Так чего он боялся? Что она упадет в обморок от такого зрелища? Шесть с половиной лет не вспоминал о ней, не позволил быть рядом, чтобы облегчить его страдания. И столько времени зря потеряно...

Она знала, что не права, и от этого злилась еще больше.