Джеки Алессандро - Свадебный водоворот

На ее щеках появились две ямочки.

- Боже, кошка, кажется, не теряет времени!

- Без сомнения.

- Похоже, вы знаете все о Чертвозьми и его маме. Вы живете неподалеку?

Остин посмотрел на нее в замешательстве: вероятно, она была единственной женщиной во всем королевстве, которая не ведала, кто он такой.

- Да, я живу неподалеку.

- Как же вам повезло! Здесь просто чудесно! - Она устроила Чертвозьми поудобнее. - Но как ни приятно с вами разговаривать, я должна идти. Не могли бы вы показать мне дорогу к конюшне?

- К конюшне?

- Да. - Она лукаво посмотрела на него. - Для тех, кто не знаком с американским жаргоном: это место, где содержатся лошади. И поскольку Чертвозьми живет там, его мама, бесспорно, ищет его.

Это замечание позабавило Остина, и он спросил:

- Может быть, вы позволите мне проводить вас?

На лице девушки мелькнуло удивление. Она не решалась принять его предложение.

- Очень любезно с вашей стороны, сэр, но в этом нет необходимости. Ведь вам хочется остаться и побыть в уединении.

Да, разумеется, ему этого хотелось. Разве нет? Но мысль остаться наедине со своими думами неожиданно утратила свою привлекательность.

Остин не ответил. Она добавила:

- Или, может, вы предпочитаете вернуться на бал?

Он подавил дрожь.

- Я совсем недавно сбежал с бала и пока не стремлюсь туда вернуться.

- В самом деле? Вы не любите празднества?

Он хотел отделаться вежливой ложью, но передумал.

- По правде говоря, нет. Я терпеть не могу эти светские вечера.

Она широко раскрыла глаза.

- Боже, я думала, что я одна такая!

Он не мог скрыть своего удивления. Для всех женщин, которых он знал, смысл жизни заключался именно в балах.

- Вы не получаете от них удовольствия?

В ее взгляде появилось страдальческое выражение, и она опустила глаза:

- Нет, боюсь, что нет.

Очевидно, кто-то жестоко обошелся с этой молодой женщиной - кто-то из приехавших на этот дурацкий бал. Остин прекрасно представлял, как светские красавицы, прикрывшись веерами, насмехаются над "выскочкой из колоний".

Правила хорошего тона требовали, чтобы он вернулся в дом и продолжал играть роль хозяина. Но он не испытывал желания делать это. Он подозревал, что в это самое время его мать с раздражением оглядывается вокруг, удивляясь, куда это он исчез и как долго собирается прятаться. Вспомнив, что его мать подыскивает ему невесту и надеется сегодня свести его по крайней мере с двумя десятками девушек, достигших брачного возраста, он еще больше укреплялся в своем решении не возвращаться на бал.

- Нам обоим явно не хватает свежего воздуха, - улыбнулся он. Пойдемте. Я провожу вас к конюшням, а вы сможете рассказать мне о ваших с Чертвозьми приключениях.

Элизабет колебалась. Если тетя Джоанна узнает, что она была в саду наедине с джентльменом, то ей не избежать длинных нотаций. Но вернуться на бал в таком виде было просто невозможно. Кроме того, для одного вечера она настрадалась уже достаточно.

Она устала от взглядов и перешептываний у нее за спиной, потому что ей было интересно говорить о самых разных вещах, а не только о моде и о погоде. И она ничего не могла поделать с тем, что плохо танцевала и была выше, чем допускали приличия. Если этот джентльмен и знал обо всех насмешках, касающихся ее личности, он оказался достаточно вежлив, чтобы не показывать этого.

- Насколько я понимаю, вас никто не сопровождает, - повеселев, сказал он, - но даю вам слово, что не собираюсь вас похищать.

Убедив себя, что нет ничего плохого в том, что она примет его предложение сопровождать ее, Элизабет ответила:

- Хорошо, пойдемте.

Идя рядом с ним по тропе - оборка платья волочилась сзади, - она прижала к себе Чертвозьми и исподтишка взглянула на своего попутчика. Слава Богу, она не склонна к мечтательным романтическим вздохам, ибо этот человек, бесспорно, мог пробуждать такие чувства. Густые черные волосы обрамляли поразительно красивое лицо, казавшееся еще более интересным в изменчивом свете луны. Взгляд его был пристальным и глубоким, а когда он посмотрел на нее, у нее в туфлях невольно сжались кончики пальцев. Высокие скулы, прямой нос, твердая линия рта и полные губы, которые, как она уже знала, могли кривиться в усмешке. Она представила, как жестко эти губы сжимаются в гневе.

Признаться, в нем привлекало все. Но ей не было никакого смысла интересоваться этим незнакомцем. Едва только он узнает, какую неудачу она потерпела в обществе, он наверняка откажется от нее, как это сделали многие.

- Скажите мне, мисс Мэтьюз, с кем вы приехали на бал?

- С моей тетей, графиней Пенброук.

Он задумчиво посмотрел на нее:

- В самом деле? Я знал ее покойного мужа, однако понятия не имел, что у них есть американская племянница.

- Моя мать и тетя Джоанна сестры. Мать поселилась в Америке, когда вышла замуж за моего отца, американского врача. - Она искоса взглянула на него. - Моя мать родилась и выросла в Англии, так что наполовину я англичанка.

Он чуть заметно улыбнулся.

- Тогда, значит, вы только наполовину выскочка.

Она рассмеялась:

- О нет! Боюсь, я все равно целиком и полностью выскочка.

- Вы впервые приехали погостить в Англию?

- Да.

Незачем говорить ему, что не просто погостить и что она никогда больше не вернется в родной город.

- И вам здесь нравится?

Элизабет ответила не сразу, решившись на неприкрашенную правду.

- Мне нравится ваша страна, но я нахожу английское общество и все его правила слишком строгими. Я выросла в сельской местности и пользовалась гораздо большей свободой. Нелегко привыкать.

Он взглянул на ее платье:

- Совершенно ясно, что вам стоило большого труда отказаться от американской привычки лазать по кустам в бальном платье.

Она вздохнула:

- Да, видимо, так.

Впереди показалась конюшня. Когда они подошли, из дверей появилась невероятно толстая кошка и громко мяукнула. Нагнувшись, джентльмен погладил ее.

- Привет, Джордж. Как ты сегодня, моя девочка? Скучаешь по своему ребенку?

Элизабет опустила Чертвозьми на пол, и он сейчас же бросился к матери.

- Маму Чертвозьми зовут Джордж?

Сидя на корточках, он посмотрел на нее и улыбнулся:

- Да. Так ее назвал мой конюх. Как было сказано: "Клянусь святым Георгием, этот кот, должно быть, кошка, потому что - посмотрите - у нее котята!" Мортлин знает все о лошадях, но, боюсь, очень мало о кошках.

Ее улыбка исчезла, когда до нее дошло значение его слов.

- Ваш конюх? И это ваши кошки?

Остин медленно поднялся, проклиная себя за неосторожность. По-видимому, приятная интерлюдия подошла к концу.

- Да, эти кошки мои.

Она широко раскрыла глаза:

- О Боже! Значит, это ваш дом?

Остин бросил быстрый взгляд на здание, видневшееся вдали. Там он жил, но уже больше года не чувствовал себя в нем дома.