Валентина Мельникова - Александра - наказание Господне

Вместо ответа Саша ухватила за подол свою рубаху и сняла ее через голову. Кирилл, застонав, обвел пальцами полукружие ее груди и приник к ней губами. Оторвавшись на миг, он спросил:

- Ты не носишь корсета? - И тут же, поняв, что сморозил глупость, засмеялся. - По правде, если бы мне пришлось сейчас с ним возиться, я бы его создателя вздернул на рее.

- Нашелся один такой, ненасытный, нетерпеливый, и сделал это лет двести-триста назад!

- А ты, выходит, не считаешь меня подобным?

- Посмотрим! - Саша толкнула Кирилла в грудь. Он упал на спину и потянул ее за собой, но тут же перевернулся, и девушка оказалась под ним.

- Придется заняться доказательствами! - н прильнул к ее соску губами, слегка втянул в себя... За стенами избушки продолжала бесноваться буря, в мире царили мрак и холод, а здесь РКо горел огонь в печурке, робкая свеча освещала мужчину и женщину, жадно прильнувших друг к другу.

- Давай забудем про все! - предлагал, задыхаясь, Кирилл, страстно ласкавший ее грудь, прокладывая поцелуями дорожку от уха до ключиц и возвращаясь обратно, он шептал:

- Сегодня здесь никого нет, только ты и я! И я почти сошел с ума!

Саша уже не была хозяйкой своего тела. Оно принадлежало ее любимому, сильному, красивому мужчине, ее хозяину и господину. Отдавшись неистовым ласкам его губ, языка, пальцев, исследующих сокровенные уголки ее тела, она лишь слабо стонала, все теснее прижимаясь к его груди и плоскому твердому животу. Ее руки лихорадочно гладили мужскую спину, спускаясь все ниже, и, когда он раздвинул ей ноги и лег между ними, она уже была не в состоянии выносить эти муки и обхватила его бедра ногами. Кажется, она что-то кричала, просила быстрее взять ее, и наконец мужчина сжалился над ней:

- Сейчас, родная! Сейчас ты станешь моей! - Он приподнял ее, сжал ягодицы ладонями...

Саша вскрикнула, но скорее не от боли, а от небывалого восторга, который охватил ее, как только она ощутила его в себе. Кирилл замер, почувствовав, что ей больно, но она негодующе сжала его коленями, требуя продолжения, и он не устоял, начав это извечное движение, помогающее мужчине и женщине осознать себя единым целым и познать истинное наслаждение. Гигантские качели раскачивали Сашу, унося в поднебесье, к далеким звездам, чей свет пробился сквозь тучи и рассеял мрачную тьму безысходности. Любимый все теснее прижимал ее к себе, их тела сплелись в безумном объятии. Качели раскачивались все сильнее. Кирилл, задыхаясь, что-то говорил ей, но девушка лишь стонала с пересохшими от страсти губами.

Это было все, что она хотела и ждала от своего любимого, и, когда у нее перед глазами вспыхнула и рассыпалась на миллионы осколков ослепительная радуга, Саша закричала от небывалого восторга и счастья. Кирилл прикрыл ей рот губами...

- Как это чудесно! - Саша уткнулась лицом в его горячую влажную грудь. Кирилл, тяжело дыша, снова обхватил ее руками, прижав к себе:

- Гораздо чудеснее, чем ты это можешь представить! - Он слегка куснул ее за ухо. - Скажи, тебе понравилось? Почему ты не сказала, что у тебя не было мужчины? Я был бы осторожнее!

Вместо ответа она ткнула его кулаком в живот.

- А как часто мы сможем этим заниматься?

Похоже, эта девица намерена свести его с ума! Кирилл приподнялся на локте и с удивлением посмотрел в безмятежные глаза:

- Всегда, когда и где ты этого пожелаешь!

- А как же твоя невеста?

- Невеста еще не жена! - Князь ласково огладил девушку по обнаженному плечу.

Давай теперь немного поспим. Можешь ни о чем не беспокоиться. Я рядом с тобой и сумею защитить, если это потребуется.

- Интересные вещи вы иногда говорите, ваша светлость! - улыбнулась Саша, сворачиваясь калачиком у него под боком. Впервые за последнее время она чувствовала себя так покойно. В этой избушке, затерянной среди бескрайних просторов, полузасыпанной снегом, она встретила того, о ком мечтала всю жизнь. Он подарил ей любовь и неизъяснимое счастье. И пусть кто-нибудь теперь ей скажет, что чудес не бывает, что не стоит верить в сказку.

Кирилл задул свечу, заботливо укрыл сладко посапывающую на его руке отважную и страстную женщину, сдунул с ее уха растрепавшийся завиток и, коснувшись его губами, тихо проговорил в темноту:

- Теперь ты часть меня самого, ее лучшая и любимая часть!

29.

Кирилл проснулся от холода. Не открывая глаз, протянул руку, наткнулся на что-то мохнатое и открыл глаза. На краю кошмы пристроился Алтай.

- Кого это ты, интересно, ищешь у себя под боком? - Голос был мужским, причем хорошо ему знакомым.

Адашев недовольно поморщился. Саши в хижине не было, вместо нее на лавке развалился Павлуша Верменич, весело поглядывавший на приятеля.

- Где она? - хриплым со сна голосом спросил князь, внимательно осмотрев хижину. Сашиных вещей он не увидел, а его одежда была аккуратно сложена в изголовье. Значит, эта сумасшедшая ночь ему не приснилась...

- Кого ты все-таки пытаешься найти? Неужели опять приснилась синеглазая колдунья с надорванным ухом? - Верменич смотрелся невинной божьей коровкой в своем алом казакине с черными галунами, но насмешливый огонек в его глазах выдавал его осведомленность.

- Отвернись! Мне нужно одеться! - Кирилл выскользнул из-под одеяла. Разве о таком пробуждении он мечтал вчера? Впервые в жизни он хотел, чтобы эта ночь не кончалась, чтобы метель мела, не переставая, а утром женщина со слегка припухшими от неумеренных поцелуев губами проснулась на его груди, и они бы снова любили друг друга.

Адашев прислушался. Истошные завывания бури стихли, а морозное кружево окна усеяли тысячи золотистых искр. Метель прекратилась. Саша уехала. Почему не предупредила, тайком, будто испугалась чего-то? Возможно, за свою и его репутацию? Хотя его совсем не волновало, что скажут Павел, Агафья, слуги... Только Полина. При воспоминании о невесте сердце Кирилла похолодело. Она не виновата, что их помолвка оказалась ошибкой. Он лишь хотел убежать, избавиться от того смутного чувства, которое мешало ему жить и работать. Склонен был считать его наваждением, колдовскими чарами, чем угодно, но только не тем, что он испытал вчера - безумием, счастьем и тоской одновременно. Кирилл не посмел бы назвать это любовью, но почему так ноет его душа при мысли, что произошло что-то непоправимое?

Он подошел к столу, откупорил бутылку с вином, принесенную с собой еще вчера, налил BJ кружку и залпом выпил. Посмотрел на Павла:

- Ты пешком или на лошади?

- Верхом, иначе сюда не проберешься! И Тамерлана тебе в поводьях привел. - Павел тоже подошел к столу; посмотрев на свет бутылку, он налил себе во вторую кружку. - За что бы выпить? - Положил руку на плечо товарища и слегка сжал ее. - Давай за сегодняшнюю ночь! За то, что все живы и здоровы! - Выпив, он крякнул и потер ладони. - Холодновато становится! Пора возвращаться!