Джон Дири - Любовь и другие виды спорта

Я нарочито громко вздохнул.

— Я тебе говорю, чувак! Вспомни Кинг-Конга: горилла похищает блондинку и утаскивает с собой. Эта тварь готова убить любого, кто посягнет на ее игрушку. И что блондинка? Сперва ей страшно до одури, а потом она втюривается в гориллу, тоже до одури.

Я с сарказмом смотрел на него. Алекс поймал мой взгляд и нахмурился.

— Ну ладно… А ты глянь, кого рисуют на обложках этих дебильных любовных романов, которые американки хавают миллионными тиражами. Не Шварценеггера. И не Фила Донахью, которого хоть в платье выряди, все равно останется мужиком. А этого красавчика Фабио! Пещерного человека двадцать первого века!

— Значит, по-твоему, чтобы пользоваться успехом у женщин, надо стать неандертальцем?

— По-моему, нужно давать им то, что они хотят. Нужно опуститься до их уровня. — Алекс замолчал, оглянулся на пыхтящего в углу толстяка и снова повернулся ко мне: — По-моему, Джон Уэйн никогда не носил латекс.

Я вдруг представил картину: Джон Уэйн — настоящий ковбой с обветренным лицом, крепко сидящий в седле, — облачен в обтягивающее трико. Жуть!

Любовные истории сродни снежной лавине, цунами или урагану: если угодил в эту стихию — спасения не жди.

Через пару дней после нашего с Алексом разговора я обнаружил на автоответчике сообщение от Джени.

— Привет! — весело и беззаботно щебетала она. — Вот решила звякнуть, поблагодарить, что нашел минутку завернуть на день рождения. Жаль, не удалось поболтать как следует. Приволоклось больше народу, чем мы рассчитывали. И потом, ты так быстро слинял! Куда-то торопился?..

Не надо быть Кассандрой, чтоб предугадать, что будет дальше.

— Заметила, ты болтал с сестрой Мэтта. Замечательная де-е-е-вушка-а-а, — протянула Джени со значением. — К тому же не замужем .

Хотя в комнате никого не было, я непроизвольно закатил глаза.

— Кстати, — продолжала она, — не собираешься прошвырнуться в Мет [6] В обиходе так называют знаменитый музей «Метрополитен». на следующей неделе? Ты ведь, кажется, все еще член благотворительного клуба?

Ну, в общем, да. Хотя я об этом почти забыл.

Несколько лет назад, когда мне удалось скопить немножко деньжат, я решил заняться благотворительностью. Ежемесячно выкладывал пятьсот долларов на поддержку музея «Метрополитен», Городского балета Нью-Йорка и Публичной библиотеки. Это не давало мне права носить гордое звание «меценат», но повышало самооценку, сокращало налоги и позволяло посещать лекции, спецпоказы и представления, самый пафосный из которых — ежегодный бал-церемония. Когда присутствие на презентациях не обязанность, а редкая возможность приодеться и выползти в свет, ждешь их с нетерпением. Особенно если учесть, что там всегда толкутся дочки и племянницы корпоративных боссов. Конечно, эти расфуфыренные девицы не лишены снобизма, и мода их обычно интересует гораздо больше, чем книги, картины или балет, зато они весьма недурны собой и умеют прикинуться утонченными штучками. Несколько моих выходов в свет заканчивались приглашением продолжить вечеринку в особняках Лонг-Айленда или Коннектикута, а пару раз дело даже дошло до постели. Пусть воспоминания и не самые яркие, зато роскошные апартаменты хорошо запомнились.

— Я отчаливаю в Чикаго по делам, — ворковала Джени, — поэтому прийти не смогу, но там будет Мэтт. Он представляет фирму, и… — опять этот бесстыжий тон, — Мэтт рассчитывает, что Сара составит ему компанию. Ну, это так, к слову. — Смешок за кадром. — Пока, дружочек.

Что ж, шикарная нью-йоркская вечеринка сейчас как раз то, что надо. Приемы в «Метрополитен» и другие «подшефные» мероприятия я забросил с тех пор, как расстался с Ким. Она обожала церемонии и все с ними связанное: ощущение избранности, возможность повыпендриваться, блеск, великолепие и всю эту шикарную мишуру. Естественно, любая подобная вылазка ассоциировалась у меня исключительно с Ким. Но нельзя же киснуть до бесконечности! Пора немного развеяться, а заодно и приобщиться к достижениям культуры. К тому же вполне возможно, что светская болтовня под изысканные переливы струнного квартета пойдет на пользу моему душевному состоянию.

Правда, меня изрядно раздражало и беспокоило неприкрытое сводничество Джени. Мало того, что мне предстоит оказаться там, где мы бывали исключительно с Ким, так еще прикажете держаться начеку и ни на секунду не забывать о Саре Митчелл и матримониальных планах моей давней приятельницы.

Несколько дней я старательно взвешивал «за» и «против», а потом все же решил рискнуть. Наверняка туда зазвали целую толпу, и мне не составит труда скрыться от Сары и Мэтта. Может, я их и вовсе не увижу. Да и должен же я хоть что-нибудь поиметь за свои кровные пятьсот монет.

В тот вечер Манхэттен накрыл антициклон. Душный день сменился прохладным вечером, а липкая влажность уступила место бодрящему ветерку. Ярко освещенный «Метрополитен» сиял на фоне ночного неба, напоминая гигантский бриллиант.

Я поднялся по широкой парадной лестнице, прошел через главный вход и словно попал в другую эпоху. Меня всегда поражало, как преображался Большой холл в подобных случаях. Огромное помещение больше всего походило на рыцарский зал какого-нибудь старинного замка, а никак не на вестибюль музея. Эта иллюзия создавалась при помощи сложного освещения: сверху лился интимный свет, а развешанные по периметру цветные прожекторы разбрасывали красные, зеленые и белые огни по высоким стенам и своду. Причудливые деревья и кустарники в огромных кашпо заслоняли скучные мраморные стены, превращая холл музея в подобие волшебного сада. Спрятанный в одном из таких уголков «дикой природы» струнный квартет играл Моцарта. Для удобства гостей в каждом углу вестибюля устроили бар, а по залу сновала целая армия официантов. В черных брюках, белых фраках и с серебряными подносами, они ловко маневрировали между гостями, предлагая закуску и напитки.

В музее, как я и думал, собрались сотни мужчин и женщин — сплошь смокинги и вечерние платья от-кутюр. Я молча рассматривал изысканную толпу, и все мое существо наполнялось трепетом и восторгом, знакомым только обитателям Манхэттена. Вот он — Нью-Йорк!

На входе меня оделили буклетом, в котором организаторы нахваливали вполне стандартную программу вечера: пара часов на коктейли в Большом холле и осмотр новых экспозиций, далее ужин и танцы в Храме Дендура [7] Один из залов музея, посвященный искусству Древнего Египта, где непосредственно и находится Храм Дендура (XV в. до н. э.), подаренный США правительством Египта в 1965 г. . К счастью, музейные залы достаточно просторны, так что будет легко отследить приближение Сары и вовремя смыться. Увижу ее издалека и стремительно растворюсь в толпе. Будто меня и не было.