Маша Королева - Мечта мужчины, или 129 килограммов нежности

— С кем?

— С Эдуардом. Моим новым мужчиной. Не придуривайся, я же рассказывала.

Влада улыбнулась и взяла Олю за руку.

— Ольгунь, мы же сестры. Мне ты можешь доверять.

— В смысле?

— Я знаю, что никакого нового мужчины у тебя нет. Ты придумала этого Эдуарда… Но ты не волнуйся, я никому не расскажу. Просто это так… так по-детски.

— Ты хочешь сказать — по-идиотски? — повысила голос Оля. — Ты не права. Эдуард действительно существует.

Влада покачала головой. Оля с громким щелчком захлопнула пудреницу — чуть замочек не сломала. И откуда эта проныра все знает? Почему она так проницательна? Это же высшая несправедливость. Если Влада красавица, то роль умницы должна по праву принадлежать Ольге. А то что же получается — уродливая младшая сестра придумала себе красивую сказку, настолько убедительную, что сама умудрилась в нее поверить. И тут — бац! — умная и красивая старшая сестричка разоблачает завравшуюся идиотку.

— Не расстраивайся, — Влада притянула Ольгу к себе и, как маленькую, погладила ее по голове, — никто, кроме меня, не знает.

— Но как ты… откуда ты-то узнала? Или это была проверка на вшивость, которую я с позором провалила?

— Ольчик, но ты же каждый вечер дома. И потом, что я тебя не знаю, что ли? Если бы у тебя действительно появился мужчина, ты бы непременно мне показала хотя бы его фотографию. А скорее всего, познакомила бы!

— Нет, — покачала головой Ольга, — с тобой не познакомила бы ни за что.

У Влады вытянулось лицо:

— Почему?

— Я бы побоялась, — честно призналась Оля, — побоялась бы показывать ему красивую и успешную старшую сестру.

Влада помолчала несколько секунд, а потом искоса взглянула на себя в зеркало.

— Ты и правда считаешь меня красивой?

— Все считают тебя красивой, — вздохнула Оля, — потому что ты красивая и есть.

— Как ты думаешь, есть ли у меня шанс все же выиграть этот конкурс?

Влада смотрела на нее, как преступник на судью. Как будто бы Оля была председателем жюри, и именно от нее зависело, достанется ли Владе корона первой телевизионной красавицы.

— Думаю, да, — сказала Оля. — Твои шансы велики.

— Вот спасибо! — просияла сестра. — Ладно, ты не грусти. Давай обратно косметичку, я побежала. У меня еще сегодня репетиция конкурса и урок дефиле.

И она убежала, такая ветрено прекрасная в своем эгоизме, стройная, смешливая, яркая. А Оля осталась с зеркалом наедине. Уродливые красные пятна уступили место нездоровой бледности. Наверное, ей и правда стоит отдохнуть. Успокоиться, как-нибудь договориться с едкой завистью, притаившейся где-то внутри. Зачем она Ольге нужна, эта зависть? Все равно мир не переделаешь, сколько ни старайся. Можно горы свернуть, можно море высушить, но главные величины навсегда останутся неизменными. Влада будет красивой и стройной, а она, Оля, карикатурно толстой.

Ну и пожалуйста.

Она пришла домой слегка повеселевшая. Влада права — иногда выплакаться просто необходимо, и никуда от этого не денешься. И еще — всем известно, что лучший антидепрессант для расстроенной девушки — это торт со взбитыми сливками. Именно такой Ольга и приобрела в супермаркете. Дорогой, зараза.

Зато есть чем вечер занять. Кассета из видеопроката (бессмысленная слюняво-надрывная комедия, но ведь все неустроенные девицы обожают романтические фильмы!), чаек с тортиком, уютный плед — что ж, в таком одиночестве что-то есть.

Совсем некстати зазвонил телефон. Оля нехотя сунула ноги в тапочки и доплелась до аппарата. Кто же решился нарушить ее «тортотерапию»?

— Ольга?

— Да, это я. Кто это? — спросила она, но сердце уже затрепыхалось под ребрами, подсказывая кто.

— Это Эдуард. Может быть, помнишь меня?

Интуиция подсказала ей, что не надо бурно радоваться — неправильно поймут.

— Ах да. Кесадилья из курицы. Помню, — сдержанно ответила она. — Понравились ли вашей маме духи?

— Она в восторге! У тебя великолепный вкус. Оль, ты извини, что я пропал. Я был в Питере, на свадьбе у друга. Конечно, надо было позвонить, но я так закрутился.

— Да ладно. Я и не ждала, что позвонишь. Но слышать тебя все равно приятно.

— А может быть, встретимся?

— Когда? — испугалась Оля, машинально приглаживая волосы.

— Ну завтра, например. Ты что делаешь после работы?

— В общем… в общем, ничего. Я, наверное, вообще на работу не пойду. Прогуляю.

— Вот и умница, — повеселел он. — Тогда я приглашаю тебя на рок-концерт.

— Куда? — недоверчиво хохотнула она. — Рок-концерт? Это такое мероприятие, на котором накачанные пивом подростки бьют друг друга по выступающим частям тела?

— Нет, Оля. Это такое мероприятие, на которое у одного солидного человека есть билеты в ложу для особо важных персон. Ты мне не доверяешь?

«С чего я должна тебе доверять?» — мелькнуло у нее в голове.

— Что ж, ложа для VIP-персон — это совсем другое дело. — А что туда надо надевать?

— Кожаные штаны, бандану и клипсу в нос, — рассмеялся он. — Какая ты смешная! Знаешь, наверное, это странно прозвучит… Но я по тебе немножко скучал.

Оля потрясенно молчала.

— Ладно, не буду тебя отвлекать. Завтра заеду за тобой в восемь, идет?

— Хорошо.

Ей моментально расхотелось набивать живот сладким тестом и жирным кремом. Оля убрала недоеденный торт в холодильник, пытаясь согнать дурацкую улыбку со своего лица. То ли она слишком впечатлительная, то ли чудо какое-то произошло… Но почему-то Оля знала точно — с этого момента все в ее жизни будет по-другому.

Прокуренный вагон холодной электрички уносил меня все дальше от Москвы. Я понятия не имела, куда еду, — кажется, куда-то на север. Нигде меня никто не ждал. Семье я оставила записочку весьма туманного содержания — мол, поехала отдохнуть, развлечься, развеяться. Я знала, что мое легкомыслие не покажется подозрительным. В прошлом году я на две недели укатила в Париж, никому ничего не сказав. А этим летом почти месяц провела в загородном санатории. Амплуа бесшабашной особы на этот раз играло со мной в одной команде. Раньше времени волноваться никто не будет. А потом, когда мною все-таки заинтересуется милиция (при этой мысли я зябко поежилась и плотнее закуталась в уродливый пуховик), мама поймет, что я просто прячусь.

Унылые незнакомые станции, пыльные деревья, торопливые неулыбчивые люди — вот что ждало меня по ту сторону окна. Я могла выйти из поезда в любой момент, но зачем-то медлила, как будто бы неприветливая электричка могла привезти меня в сказочную страну, где мне будут беспричинно улыбаться встречные прохожие.

Но чудес не бывает. Я все сидела и сидела у окна, а за окном одинаковые перроны торопились сменить друг друга, чтобы напомнить мне, что мое прошлое — богемная московская жизнь, поклонники, вечеринки и, самое главное, мужчина с ножом в спине — осталось уже далеко позади. И в конце концов я решила — будь что будет, но мне пора сменить декорации.