Маша Королева - Мечта мужчины, или 129 килограммов нежности

…Я перевернулась на другой бок. В темноте моя новая спальня не смотрелась так вопиюще убого, как в безжалостно-объективном свете дня. В комнату заглянула Женя.

— Анечка! Не пора ли тебе вставать? А то ночью уснуть не сможешь.

— Да, конечно. — Я села на кровати и сунула ноги в разношенные тапочки. Да здравствует конец эпохи Гуччи! Добро пожаловать в мир стоптанных штиблет!

— Я блинчиков напекла. Есть варенье, мед и овечий сыр. Надо же как-то отметить наше знакомство.

Чай пили у телевизора. Женины блины были вкусны божественно. Кружевные, горячие, с аппетитными потеками растопленного масла. Они были гораздо вкуснее самого дорогого блюда китайского ресторана…

— Смотри, какая уродина, — неожиданно сказала Женя, кивнув на телеэкран.

Я машинально проследила за ее взглядом и чуть со стула не упала — по телевизору показывали… меня. На мне было платье с пышной коротенькой юбкой и плотно прилегающим лифом и задорные белые гольфики.

— Почему это — уродина? — я наконец пришла в себя. — По-моему, очаровательная женщина.

— Да что в ней очаровательного? — фыркнула Женя. — Ты только посмотри на ее ноги.

— Ноги как ноги, — упрямо заступалась я за саму себя.

— Ну хорошо, а плечи? А грудь? Да и краски на ней — килограммы. Мы и то лучше.

«А вот это вряд ли, — с грустью подумала я. — Представляю, до чего убого я выгляжу, раз ты меня даже не признала».

А вслух сказала:

— Конечно лучше! Мы с тобой, Евгения, лучше всех. И мы им всем еще покажем!

И заставила себя улыбнуться.

Они ели креветки в расплавленном сыре, пили яркие коктейли в запотевших хрустальных фужерах. Закусывали ломтиками свежих фруктов, красиво разложенными по тарелкам.

— Тебе когда-нибудь говорили, что у тебя совершенной формы запястья?

Оля покосилась на свою руку, в которой она держала фужер с текилой «Санрайз».

— Никогда, — честно призналась она. — Ты что, пытаешься найти во мне хоть одну совершенную черту?

Эдуард рассмеялся. В приглушенном свете дальнего зала ресторана «Антонио» он выглядел более смуглым и был похож на жителя южных итальянских провинций. «Надеюсь, что и я хороша собой в полумраке, — думала Ольга. — Наверное, именно поэтому свидания принято назначать по вечерам. В полутемном зале любая прыщавая серая мышь может сойти за Хайди Клум».

То было романтическое свидание в лучшем смысле этого слова. Старомодное свидание — с легким ужином при свечах в дорогом итальянском ресторане и осторожной беседой, балансирующей на тонкой грани светского трепа и волнующего флирта. Эдик рассказывал о своей поездке в Питер, Ольга — о своей работе на телевидении. И оба они понимали, что на самом деле речь идет о другом.

— Ты прелесть. Я так рад, что мы познакомились, — наконец сказал он. — Знаешь, а я ведь хотел пригласить тебя с собой в Питер. На свадьбу к моему другу.

— Если хотел, чего же тогда не пригласил, — хихикнула Оля. Она была немного пьяна — совсем чуть-чуть, но этого оказалось достаточно для уверенного кокетства. Спасибо тебе, человечество, за изобретение алкоголя, подумала она, налегая на текилу. Достаточно опрокинуть одну-две рюмки, и застенчивая девушка на глазах перевоплощается в секс-бомбу с многообещающей улыбкой.

— Я решил, что ты все равно не поедешь. Мы же всего один раз виделись. Еще заподозрила бы, что я маньяк.

— Обожаю маньяков. Зря ты не рискнул. Я бы поехала.

— А ты отчаянная, да?

— Именно так.

— Наверное, любишь горные лыжи, угадал? Все отчаянные модные девушки любят горные лыжи.

Ольга помолчала — на самом деле она и близко не подошла бы к горе и даже под страхом смерти не пристегнула бы к ногам лыжи, но что-то подсказывало ей, что положительный ответ добавит ей авторитета.

— Предпочитаю сноуборд, — вздернула подбородок она, — этой зимой наконец купила собственный. А то на арендованном прыгать некомфортно, все время боюсь его разбить.

«Что я несу, зачем?! — в ужасе думала Ольга, с самым независимым видом рассказывая об особенностях «черных» трасс парка «Волен». — Сноубордистка хренова!! А если он предложит вместе покататься?!. Никогда нельзя начинать отношения с вранья… Замолчи, остановись!»

Но ей так хотелось быть особенной в его глазах. Эдуард был сам виноват — он так восхищенно смотрел на нее, когда она врала про то, что почти научилась делать двойное сальто на сноуборде! Он, как и все мужчины, любил отчаянных и смелых. Вряд ли она удостоилась бы столь теплой улыбки, если бы призналась честно — меня даже от физкультуры освободили в школе за клиническую неповоротливость, единственный вид спорта, которым я иногда грешу, — аэробика в домашних условиях, да и то выдыхаюсь через пять минут…

Вот кто и в самом деле отчаянный, так это Влада. Это она перед самым Новым годом купила себе сноуборд. И непромокаемый комбинезон вызывающе желтого цвета — он так шел к ее длинным светлым волосам. Она была похожа на богиню горы, она гарантированно становилась самой красивой девушкой любого зимнего курорта. Как хорошо все же, что Эдик и Влада незнакомы!

Какая гадость — выходит, что она, Оля, посмела присвоить себе чужую смелость. Родную сестру обокрала.

— Что-то не так?

— С чего ты взял?

— Ты нахмурилась. О чем думаешь?

— О своей сестре, — Оля сосредоточенно гоняла по тарелке креветку, — она тоже сноубордистка… И если честно… преуспела гораздо больше, чем я.

— Ну и что? — удивился Эдик. — Я вот, например, вообще неспортивный. А мой младший брат — боксер.

— А твой брат — красивый?

— А что?

— Ты никогда ему не завидовал? — выпалила она.

— Все понятно. — Двумя пальцами он взял ее за подбородок, только так у него был шанс поймать ускользающий Олин взгляд. — Ты завидуешь сестре и стыдишься этого.

— Вовсе нет! — пожалуй, слишком быстро сказала она.

— Оля, но ведь это нормально! Конечно, я тоже иногда завидую брату. Ты ведь не ненавидишь ее?

— Что ты! Я Владу люблю… Просто ей невозможно не завидовать… Она такая красивая. И худая.

— Ты не менее красивая. — Он погладил ее по щеке, и от этой ничего не значащей ласки кровь прилила к лицу. — Думаешь, я бы подошел к тебе тогда, в ГУМе, если бы ты была некрасивой?

— Она будет участвовать в конкурсе красоты, — почти прошептала Оля. Ей было стыдно от того, что она говорит такое полузнакомому человеку, но в то же время хотелось с кем-нибудь поделиться.

— И что в этом хорошего? Ходить по подиуму в купальнике, а сидящие в зале люди будут полушепотом обсуждать ее недостатки. Ты бы этого хотела для себя?

— Нет, но…

— Вот видишь!

— В последнее время она ко мне так относится… Она не верит, что у меня может быть личная жизнь, — окончательно разоткровенничалась Ольга. — Как же ужасно должна я выглядеть, если родная сестра не может поверить в то, что у меня есть кавалер!