Ольга Тартынская - Такое кино

У киношников просто нет времени на личную жизнь! Если, конечно, ты востребован. Если есть работа, все твое время занято ею. Начало смены в восемь и в шесть утра, домой приползаешь в одиннадцать ночи. Это в лучшем случае. Когда съемки за городом, то и в час, и в два. А утром опять смена. Выходной всего один, и это не обязательно воскресенье. Как при таких условиях иметь семью или любимого человека? Вы просто не будете видеться и рано или поздно расстанетесь…

Да, знать — одно, а на себе испытать — совсем другое. Однажды, еще будучи костюмером, Аня влюбилась в оператора, женатого причем. И что ж? Был волшебный месяц в кубанской станице, где снимались несколько серий очередного «мыла». В свободное время группа наслаждалась морем и домашним вином, свежепойманной рыбой и фруктовым изобилием. Аня впервые полетала на вертолете, с которого велись съемки. Оператор писал ей трогательные эсэмэски, трогательно ухаживал. Казалось, невозможно будет расстаться. Но сериал досняли, запустили на телевидение, и все. Все! Поначалу он писал, звонил. Заскакивал к Ане на площадку на несколько минут. А потом все реже, реже. Аня сама попросила больше ее не беспокоить. Больно и ненужно…

Костюмеры одевали массовку, снималась сцена на детской площадке. Аня заглянула в вызывной лист: не забыли ль чего. Актеры были уже готовы, ждали мотора.

— Готовимся к съемке! Поправляем грим-костюм! — скомандовал по рации второй режиссер.

Костюмер Маша торопливо выправляла воротничок гимнастерки главного героя, который терпеливо ждал.

Аня не любила актеров-мужчин. Особенно вызывали брезгливость звездульки, играющие в сериалах крутых парней. Вспомнился некто Эдик Фторов. Он устраивал истерику из-за бронежилета, а их катастрофически не хватало. Приходилось выкручиваться, снимать с вышедших из кадра актеров и надевать на других. Такой мужественный, сдержанный и немногословный по роли, Эдик, брызгая слюной, орал на костюмеров, топал ногами. Омерзительно.

Сейчас, слава Богу, главного героя играет известный молодой актер Саша Дронов, любимец всей группы, веселый паренек. Да и проект поинтересней монотонных сериалов. Скорее, это многосерийный фильм. И качество иное, и картинка, и фактура.

Бесспорно, интереснее всего работать на полном метре. Там все серьезно и задачи иные. Похоже хотя бы на творчество, искусство…

Во время перерыва, когда привезли обед, в костюмваген забрались «светики» погреться и кофе попить. Ноябрь на дворе. Вроде бы солнце, а холодно. «Светики» всегда ведут себя хамовато, их надо окорачивать. Вот и теперь: попили чаю и собрались закурить.

— С ума сошли! Костюмы же здесь! — сделала замечание Маша.

Потом заглянули гримеры посплетничать. Теткам уже за пятьдесят, всю жизнь в кино, обо всех все знают. На площадке сухой закон, но если холодно, можно позволить себе глоток коньяка, чтобы согреться. Фляжка гримера Наташи пошла по кругу. Вообще-то гримера звали Натальей Сергеевной, но кого в кино величают по имени-отчеству? Разве что особо уважаемых режиссеров, операторов или продюсеров. Здесь само понятие возраста размывается.

Поедая без аппетита гречку с мясом из пластикового лоточка, Аня краем уха слушала сплетни и думала о своем. В последнее время мама все чаще стала говорить о назначении женщины, о скоротечности жизни, о том, как опасно рожать после тридцати. Да кто ж спорит? Пора что-то решать, устраивать свою жизнь. Но как? Бросить кино? Иначе никак.

В кино работают, в основном, прирожденные одиночки или те, у кого уже все позади, дети выросли и нечего больше ждать кроме пенсии. Ну, еще семейные пары. Они окунаются в иллюзорную жизнь, тратя на нее все свое время, будто бегут от реальности. Их жизнь — это работа. Но у Ани непременно возникает обломовский вопрос: «А жить-то когда?» Ей хочется еще писать картины, путешествовать по миру, делать что-то своими руками. Пока работаешь в кино — это невозможно. А тут семья…

Если уходить из кино, то куда? Как-то так сложилось, что сразу после швейного лицея Аня попала на съемочную площадку в качестве костюмера. И задержалась… «Вот, до ассистента доросла», — с горечью подумала она. Кино затягивает, как трясина. Особая атмосфера, иллюзия общего дела, возможность видеть результат…

После перерыва снимали трюки. Аня так и не привыкла к казавшемуся ей бессмысленным риску на площадке. Над ней посмеивались операторы и дольщики, но она ничего не могла с собой поделать. Всякий раз либо уходила подальше, если было можно, либо закрывала глаза руками. Невыносимо было смотреть, как молодые ребята падают с высоты, скатываются по лестнице, прыгают в огонь. Ради чего этот чудовищный риск? Стоит ли сомнительный продукт, получаемый в итоге, такой цены?

Гремели выстрелы, детскую площадку затянуло дымом. Пиротехник Максим носился туда-сюда, создавая дымовую завесу. На площадке работал незнакомый каскадер, дублирующий главного героя.

— А где же Миша? — спросила Аня у гримеров.

— Ты как думаешь? — воскликнула Наташа. — Перелом голени, в больнице!

— Но ведь у нас еще не было сложных трюков! — огорчилась Аня. — Как же его угораздило?

— На тренировке где-то поломался. Слава богу, не у нас! — ответив, Наташа направилась к актеру поправить грим.

— Еще дубль! — донеслось из рации.

Снова пытка. А с площадки не уйдешь, нужен контроль. Аня крепко зажмурилась.

— И чего мы боимся? — услышала она над ухом и, вздрогнув, открыла глаза.

Перед ней стоял высокий худощавый мужчина и с участливой улыбкой смотрел на нее. Аню поразили его глаза: зеленые, как и у нее, с какой-то едва уловимой сумасшедшинкой.

— Не могу видеть, как они падают, — сердито ответила она и отвернулась, следя за происходящим на площадке.

— Понял, — усмехнулся незнакомец. — Сейчас исправим.

— Как? — невольно удивилась Аня.

Зеленоглазый наклонился к ней и доверительно прошептал:

— Княжна, вам стоит только пальчиком пошевелить, и все будет по-вашему!

Аня посмотрела на него с холодным недоумением. Она знала, что в группе ее называют «княжной». Только не понимала, почему. Вряд ли кто знал о ее далеких предках, разве что фамилия… Она не была неженкой и белоручкой, пахала, как все, таскала огромные кофры и сумки с костюмами. Стирала, шила, когда это требовалось. Носилась по сэкондхэндам, подбирая нужные для проекта вещи. Ну, разве что не позволяла излишней фамильярности в обращении с собой. Господи, да она уже ругаться стала, как извозчик, чтобы только разрушить этот пафосный образ «княжны». Ничего не помогало. Мужчины на площадке непременно оказывали ей знаки внимания: предлагали подвезти после ночной смены, дарили цветы, угощали сладостями, преследовали чрезмерной заботой и тоскливыми взглядами. Бабушка бы сказала, что надо соответствовать.