Ольга Тартынская - Такое кино

Аня, конечно, поможет, но удивится немало. А реакцию подруги и вообразить невозможно: от вытаращенных глаз до матерной ругани. И как объяснить, что не было ей, Жене Мордвиновой, ну никакой крайней необходимости покупать себе декоративное бельишко. Для кого? И что теперь в итоге представляет из себя немолодая особа Женя Мордвинова, без пяти минут юбилярша? На работе — вечные штаны, чаще ватные, куртка, в лучшем случае стеганая жилетка с множеством карманов и рабочей сумочкой у пояса, куда и рация втыкается. Дома — застиранные футболки и опять штаны, только спортивные, свободные. До белья ли тут?

А теперь и жизнь позади, и уже не будет возможности, даже если б и очень захотелось, покрасоваться перед мужчиной в прелестном неглиже… Женя почувствовала, как опять наваливается тоска и просятся слезы из глаз, будь они неладны! Все, все! Она не будет больше плакать. Горю не поможешь, а лицо в два счета испортишь…

Итак, старт взят! Наутро Мордвинова не стала будить дочь, вернувшуюся поздно ночью и отсыпающуюся за всю неделю. Она приготовила на завтрак овсяную кашу, однако есть не стала, чтобы налегке бегать по магазинам (Анька встанет и поест). Стараясь не шуметь, быстро собралась и вышла из дома.

С тех пор как Женю посетила безумная идея, она пребывала в странной лихорадке. Иной раз трезво осмысливала настоящее и удивлялась себе: что это со мной, что я задумала? Но это были редкие минуты просветления. Безумная идея захватила Женю полностью, подчинила себе. Казалось, от ее исполнения зависит вся дальнейшая жизнь, сколько бы ни было отпущено ей лет…

Мордвинова знала, что есть специальные магазины для белья, но направилась в Охотный ряд. Действовала наверняка. Бродя по пустынным по-утреннему магазинчикам в этом многоярусном монстре, Женя пожалела, что не взяла с собой дочь или подругу в качестве консультанта. В своей летаргии она безнадежно отстала от времени и давно уже полностью полагалась на Аню, когда нужно было купить что-нибудь из одежды. Теперь же терялась перед роскошным выбором.

В третий раз обходя ярус за ярусом, Мордвинова наконец-то решилась и остановилась у небольшого магазинчика, где вовсе не было покупателей. Хорошенькая девушка с готовностью бросилась ей навстречу:

— Вам помочь?

— Да! — храбро ответствовала Женя и отдала себя во власть улыбчивой продавщицы.

Когда разобрались со всеми объемами и размерами, Женя остановила свой выбор на черном комплекте, сочетавшем практичность с изяществом отделки. Однако взглянув на ценник, Женя невольно присвистнула. В мирное время она ни за что бы не стала тратить такие деньги на кусочек кружевной ткани, пусть и безумно красивой. Но теперь в Мордвиновой заговорила голубая кровь предков. Гордо тряхнув головой, она по-королевски указала на комплект, лежавший на прилавке:

— Пробивайте!

— И только отсчитывая купюры, невольно подавила вздох. «Что я делаю? Что делаю?» — мелькнуло в голове и исчезло. Держа в руках нарядную бумажную сумочку с обновкой, Женя чувствовала себя, как в те времена, когда работала на телевидении.

— Однако! — пробормотала она, преодолевая непрошеную ностальгию.

Да, бывало… Тогда она остро чувствовала жизнь, все вокруг бурлило, кипело. Приходилось работать круглосуточно. Командировки, работа над материалом в студии, монтаж, эфир.

Когда же это произошло? Когда она превратилась в амебу, в бесцветное существо в невыразительной одежде и без всякой прически? Когда потеряла интерес ко всему и стала волочиться по жизни без цели, без смысла? Да что гадать-то, вздохнула Женя, после разрыва с тем же Туринским. Неужто он действительно так много значил для меня? И вот на склоне лет, считай, вспомнила о нем, позвала на юбилей, а он… Ну ничего, они еще посмотрят!

Кто эти таинственные «они», Мордвинова не знала и сама, но от горестного воспоминания воспряла боевым духом. Прижимая к груди сумочку с логотипом фирмы женского белья, она нырнула в метро.

Ах ты недотепа, бесплодная смоковница, лезли в голову мысли, когда без пяти минут юбилярша открыла двери первого попавшегося салона красоты. Столько лет угрохать в пустоту! Все забросить: карьеру, личную жизнь, дочь!

— Что будем делать? — доброжелательно спросила мастер по прическам Ира, когда Мордвинова устроилась в кресле.

— Что-нибудь сногсшибательное! — бесшабашно тряхнула головой Женя.

— Понимаю! — улыбнулась Ира и вдохновенно выдернула резинку из мордвиновского хвоста. Жене почему-то импонировало, что Ира была по виду ее ровесницей. Значит, и впрямь понимает.

— Мне нравится в корне менять образ! — приговаривала мастерица, намыливая голову клиентке, а та вновь вернулась мыслями к пропащей жизни. Вот уж натуральная клиника!

Женя вспомнила тот ужасный период, когда она сдала родительскую квартиру, в Питере, на Михайловской улице, иностранцам и засела дома в Москве перед телевизором, обложившись детективами и другой легковесной литературой. Анька опять была предоставлена самой себе. Нет, она, конечно, была сыта и одета, уроки проверены, но Женя ушла в себя, и даже дочь не могла ее вывести из этого состояния. Аня поступила в лицей, часто не ночевала дома, потом появился какой-то молодой человек, и она на время перебралась к нему. Что ж, дочери повторяют ошибки своих матерей! Вскоре Аня вернулась домой повзрослевшая, другая, и с тех пор они живут вместе. Теперь Женя и не представляла себе иной жизни, без дочери. Однако неужели и Анина судьба будет такой же неустроенной?

— Ой, не вертитесь, а то неровно отрежу! — предупредила Ира.

Нет, нет, думала Мордвинова, послушно замерев, надо срочно что-то исправлять, переделывать! Это последний шанс, если, конечно, он еще есть.

Да, она сломалась тогда. И причина не только в Туринском. Многие сломались в те годы, не смогли приспособиться к новой жизни. Конечно, что-то у нее было и тогда: увлечения, подруги, поездка со Светкой в Киев, где жила их однокурсница Татьяна и где Женя познакомилась с Сашкой.

Мальчишка-сосед влюбился ни с того ни с сего. А всего-то: он напомнил мне молодого Туринского. Я очнулась, встрепенулась и вдруг засияла всеми гранями своего очарования. Сашка и попался. Но ведь разница в годах непозволительная — четырнадцать лет! Смех да и только. Я и не позволила себе ничего. Он потом не раз приезжал в Москву, писал письма, страдал. Мы не виделись давно, и связь постепенно оборвалась.

Но юбилей — прекрасный повод вспомнить!

— Ну, как вам? — Ира с интересом ждала ответа.

Женя вернулась в реальность и увидела в зеркале незнакомую даму с длинным каре, современную, уверенную в себе, элегантную. Удивилась:

— Это я?

— Нравится? — удовлетворенно улыбнулась Ира и продолжила разъясняюще: — Если волосы мешают, вы можете сделать так… — Она убрала длинные пряди назад. — Или вот так. — Сделала косой пробор и одну прядь убрала за ухо.