Джуд Деверо - Герцогиня

- А что он может сказать? Она его мать, он не может ей противоречить.

- Ну а ты, смелая красавица, ты когда-нибудь противоречила своей матери?

Клер хихикнула. Она уже наполовину опустошила свою кружку.

- Только двести тысяч раз, не больше. Ангус улыбнулся.

- И все равно, он такой замечательный! Клер опять уткнулась в кружку.

- Вчера моя младшая сестра сказала мне очень странную вещь о Гарри. Клер чувствовала, что должна хорошо выпить, иначе никогда не сможет рассказать о том, что у нее на душе. Отродье говорила о людях самые ужасные вещи. Иногда они встречались с прекрасными, интересными людьми, но Отродье потом отзывалась о них весьма язвительно. И, самое страшное, она часто оказывалась права.

- И что сказала твоя сестра?

- Она сказала: "Ты никогда не сможешь влиять на Гарри. Через три месяца после свадьбы он даже не поинтересуется, жива ли ты вообще. Позаботится, конечно, чтобы у вас было двое детей - наследник и еще один, так сказать, про запас, а потом станет жить собственной жизнью. Он будет хорош с тобой и ласков, но интересовать ты его не будешь нисколько. Ты слишком умна, но по-глупому. А ты должна быть умна по-умному, как я, и уметь защищать свои интересы".

- А сколько лет твоей сестре?

- Четырнадцать. Но иногда я думаю, что ей все сорок! Ангус кивнул и налил себе виски.

- Ну а что тот, другой?

- Какой другой? - спросила Клер, хотя прекрасно понимала, кого старый Мактаврит имеет в виду.

- Другой... Темноволосый. Который приводил тебя сюда.

- А-а-а, - медленно протянула Клер. - Тревельян.

- Да, он. - Старик наблюдал за девушкой, а она, казалось, подбирала слова, чтобы объяснить. - Исследователь.

- Вы знаете?

- Да, знаю. Скажи мне, что он сделал, чем тебя разозлил?

- Я думала, он мне друг, - начала она медленно. Потом разговорилась. Тревельян был единственным человеком в этом доме, который со мной серьезно разговаривал. Мы говорили обо всем. Я могла с ним поделиться любыми мыслями, даже тем, чего не говорила никому, и он всегда все понимал. Он никогда... Клер остановилась. Хотя виски уже подействовало, она не хотела быть нечестной по отношению к Гарри. Она его любила.

- Тревельян записывал все, что я говорила. Он изучал меня, хотел поместить сведения обо мне в одну из своих дурацких... о, простите... книг. Но я не предмет для изучения. Я просто женщина, и капитан Бейкер может...

- Я думал, ты называешь его Тревельяном.

- Да, это его родовое имя. Но в мире его знают как капитана Бейкера. Вам известны его подвиги?

Ангус посмотрел на Клер. Когда она приехала к нему, ее лицо было искажено страданием, теперь же глаза сияли.

- Нет, ничего я не знаю. Почему бы тебе не рассказать мне, что он совершил?

Клер сделала еще один глоток виски и предалась любимейшему занятию стала пересказывать деяния капитана Бейкера. Она говорила о его путешествиях в Африку и в арабские страны. Объясняла, как он стал магистром ордена суфистов, назвала языки, которыми он владеет.

- Он способен выучить любой язык в два месяца!

Клер сообщила Мактавриту, что Бейкер писал, даже когда был болен. Рассказала о множестве приключений и о том, чему он научился.

- В течение веков целые цивилизации исчезали с лица земли, скажем вавилоняне. - Она вытянула руку с кружкой в сторону Ангуса. - А почему мы так мало знаем о вавилонянах? Потому что тогда не было таких людей, как капитан Бейкер. Не было блестящих, отважных исследователей, готовых приехать в страну и описывать свои наблюдения, как это делает он.

- Для меня это все звучит, как сказка.

- Может быть, он и есть человек из сказки, - сказала Клер, - не знаю. Она посмотрела на Ангуса. - Не думаю, чтобы мать капитана Бейкера стала говорить его будущей жене, что он должен и чего не должен делать, есть ли ему горох с голубями или с курицей! Я сомневаюсь, была ли у него вообще мать...

- Я думаю, была, - тихо пробормотал Ангус.

- Держу пари, она умерла родами и он сам воспитал себя. - Клер допила виски. - Что же мне теперь делать? - Она посмотрела на Ангуса, и лицо ее опять приняло страдальческое выражение. - Насколько я понимаю, у меня есть два выхода. Первый: я могу выйти замуж за Гарри и жить под башмаком у его матери. Каждый мой шаг будет зависеть от ее воли. И мне будет уготована судьба ее несчастной дочери, запертой в комнате, без права выходить, читающей книги, выбранные Ее светлостью. Не удивлюсь, если старуха захочет выдавать мне разрешение видеться с собственными детьми.

- А второй выход? Клер замолчала.

- Я могу разорвать помолвку с Гарри.

- А тебе будет больно? Ты так сильно любишь парня?

- Если я не выйду замуж за человека, которого одобрят мои родители, то не получу денег, которые завещал мне дед. - Она рассказала Ангусу о деде и о том, что ее родители прожили двадцать миллионов долларов, а у сестры нет ни гроша.

Ангус, для которого и 100 фунтов были огромными деньгами, с трудом мог переварить услышанное.

- Двадцать миллионов долларов! А сколько это будет фунтов?

- Наверное, около четырех миллионов.

Ангус возблагодарил Бога, что сидит на стуле, а то бы он мог свалиться.

- И твои родители столько истратили?

На этот раз она не пыталась защитить их, как в разговоре с Тревельяном.

Старик сидел и только кивал головой.

- А теперь ты боишься, что, если ты не выйдешь замуж за того, на кого они укажут, они отберут твои... - Он проглотил слюну. - Твои десять миллионов и потратят их, а ты не получишь ничего, да и твоя маленькая сестра останется нищей?..

Клер попыталась было запротестовать, говоря, что все не так уж и плохо, но выпитое виски не позволило ей лгать.

- Да, я боюсь. Моим родителям нравится здесь. Отец ходит на охоту почти каждый день, а мать уже встречалась с двумя герцогинями, четырьмя графинями, виконтом и тремя маркизами. Все они сказали ей, что, когда мы с Гарри поженимся, она сможет увидеться с королевой или с принцессой Александрой.

- А это много значит для твоих родителей, да?

- Очень много. Мой отец не умеет работать. Сомневаюсь, чтобы он проработал хотя бы один день в своей жизни. Я знаю, это звучит ужасно, но сейчас он уже слишком стар, чтобы учиться. Он не знает жизни. А мама...

Ангус смотрел на нее и ждал, что она скажет дальше.

- Мама хочет быть значительной, что-то собой представлять. Я думаю, в молодости ей слишком часто указывали на ее ничтожность.

- А ты сама-то чего хочешь, красавица?

- Любви, - быстро ответила Клер и улыбнулась. - И заниматься чем-нибудь. Мне трудно ничего не делать.

Ангус посмотрел на нее. Она откинулась на спинку стула, впадая в дрему.

- Если бы ты могла изменить здешние порядки, то что сделала бы в первую очередь? Стали бы мы распахивать поля? Или ты открыла бы американскую фабрику по выпуску экипажей?