Линда Миллер - Флибустьер

- Фиби? - позвал знакомый женский голос. - Это я, Филиппа!

- Входите, - отозвалась Фиби с печальной полуулыбкой. Рано или поздно это должно случиться.

Вошла Филиппа, неся в руках охапку пышных кружевных одеяний.

- Я принесла вам панталоны, корсаж и нижние юбки. Матушка почистила и вывесила проветриться васильковое платье, Марва принесет его через пару минут. Оно пойдет к вашим голубым глазам.

Фиби с благодарностью взяла белье и зашла за изящную раскрашенную ширму, чтобы одеться. Часть ее существа ждала прибытия Дункана, надеясь услышать его шаги в коридоре у дверей комнаты.

- Я так рада, что вы приехали в Трою, - сказала Филиппа.

- Троя? - Фиби намеренно говорила радостным, веселым голосом, хотя тревога уже закрадывалась в ее сердце. Может быть, англичане схватили ее мужа и он уже повешен как преступник!

- Так называется наша плантация, - живо объяснила Филиппа. - Неудивительно, что Дункан не говорил вам. Они с Лукасом считают, что это глупое название.

Фиби, улыбаясь, вышла из-за ширмы.

- А как вы думаете?

Казалось, что Филиппа слегка удивлена ее вопросом.

- Оно такое чудесное и поэтичное! - призналась она. Филиппа сидела на подушечке около потухающего огня, сплетя пальцы. - Это название выбрала моя бабушка, Дженни Поландер Рурк, когда приехала сюда, чтобы выйти замуж за моего деда, лет шестьдесят назад. Она любила греческую классику.

У юной невесты был странный вкус, если вспомнить, что знаменитый город в конце концов погиб. Может быть, Дженни Рурк предвидела, что такой же конец постигнет плантацию мужа, она будет захвачена врагами, сожжена дотла и останется только в легендах? Фиби вспомнила все, что знала об истории страны, и на ее сердце, как тень черного ангела, легло легкое беспокойство. Даже если этот большой дом переживет революцию, а до конца войны осталось еще четыре года, если она хорошо помнит историю, впереди лежала Гражданская война.

«Но до нее осталось почти сто лет», - напомнила себе Фиби. Источник этих страхов в переизбытке гормонов, вызванном ее беременностью, плюс тревога за безопасность Дункана. Свежий воздух и солнце вот что ей нужно.

- Фиби? Только встревоженный оклик Филиппы заставил Фиби вспомнить, что она оставила последнюю реплику без ответа, размышляя о гормонах, Дункане и судьбе Трои.

- Простите, - сказала она со смешком. - Я в последнее время жила в таком напряжении, что стала рассеянной.

Улыбка Филиппы была такой же задумчивой, как у ее братьев.

- Легко поверить, - кивнула она. - Вчера еще вы были монахиней, сегодня женой моего брата. Тут кто угодно станет рассеянным.

- Да, - согласилась Фиби с мягкой улыбкой.

Затем в дверь снова постучали, и появилась миссис Рурк, неся обещанное синее платье, перекинутое через изящную руку.

- Весьма надеюсь, что ты не утомила нашу гостью болтовней, - с нежностью сказала мать дочери. - Я уверена, что Фиби за последнее время слишком многое пережила, чтобы ее хватило еще и на твои допросы. Ну вот давайте посмотрим, подойдет ли вам платье.

Филиппа слегка надулась, опершись подбородком о ладонь. Ее мать помогла Фиби надеть синее платье, которое настолько подходило ей, как будто было сшито специально для нее.

- Тут так скучно! - пожаловалась девушка. - Эта проклятая война все изменила. И как только появляется кто-нибудь, с кем я могу поговорить, меня ругают за то, что я пристаю к людям.

Когда миссис Рурк посмотрела на Фиби, ее глаза лучились от доброго смеха.

- Боюсь, что наша Филиппа неисправимо любопытна.

- Ничего, - сказала Фиби, и это была правда. Она обречена лгать в конце концов, она же не может сказать, что прибыла из другого века, но любопытство Филиппы вполне естественно.

Как только платье Фиби было застегнуто, а непокорная копна ее волос чуть-чуть приглажена влажной щеткой, Филиппа буквально вытащила ее из спальни и повела на первый этаж. Дом, который Фиби не успела толком разглядеть предыдущей ночью, оказался большим, просторным зданием с красивыми картинами на стенах и каминами из каррарского мрамора в комнатах. Фиби заметила несколько статуй, вполне вероятно греческих, от которых у смотрителя современного музея потекли бы слюнки.

- Я хочу познакомить вас с отцом, - объяснила Филиппа, когда они вышли через французские двери, ведущие в сад.

Едва Фиби увидела Джона Рурка, в честь которого будет назван ее сын, если сбудется предсказание Старухи, ее сердце пронзила горькая радость. На скамейке сидел худой, седовласый человек, в лице которого сочетались черты Дункана и Лукаса, поглощенный томиком «Ричарда III» в кожаном переплете. Фиби сразу же распознала в нем внутреннюю силу, но и слабость недостаток здоровья тоже бросалась в глаза. Услышав приближение Филиппы и Фиби, он поднял глаза от книги, улыбнулся и встал.

- Итак, это Фиби, - сказал он мягким интеллигентным голосом.

Перед мысленным взором Фиби промелькнуло видение: Джон Рурк отвязывает своего сына от позорного столба и везет его домой. Она почувствовала, как краска отливает от ее лица, и сделала реверанс в запоздалой попытке скрыть бледность.

- Добро пожаловать в Трою, - сказал Джон Рурк, сделав шаг вперед и поцеловав Фиби в щеку, когда она выпрямилась. Он взял ее за обе руки, ласково глядя ей в глаза. - Несмотря на то, что политические воззрения моего младшего сына в один прекрасный день приведут нас всех на виселицу, должен признать, что он безошибочно разбирается в женщинах.

Фиби была очарована, и часть ее самоуверенности испарилась. Ну ладно, прическа у нее как у кандидатки на мозговую операцию. Со временем волосы отрастут, и она перестанет чувствовать себя не в своей тарелке.

- Спасибо, - сказала она.

- Фиби раньше была монахиней, - заявила Филиппа, и Фиби снова густо покраснела.

В голубых глазах мистера Рурка заплясали искорки скептического юмора, несмотря на глубокую печаль, переносимую мужественно.

- Очень интересно, - сказал он. - Скажите мне, моя милая, когда Дункан приедет за вами?

Филиппа села на другую скамью, с интересом прислушиваясь к разговору. Фиби села рядом с ней, повинуясь жесту своего свекра, который вернулся к своей скамье.

- Не знаю, - ответила Фиби после паузы. Внезапно ей захотелось плакать, но она сдержала слезы. - Дункан подвергнет себя ужасному риску, приехав сюда.

- Да, - тихо ответил мистер Рурк. - Дункан жить не может без таких эскапад. Признаться, я бы хотел, чтобы он был наделен чуточкой обычной трусости. Совсем чуть-чуть, чтобы не совершать глупостей.

В это мгновение к ним присоединилась миссис Рурк и умело перевела разговор на другую тему.

- Лукас отправился в Чарльстон по делам, - сказала она. - Я попросила его привезти с собой модистку, если у нее нет срочных заказов. Ты была совершенно права, Филиппа. - Она дотронулась до плеча дочери. - Жизнь здесь, в Трое становится утомительной. Я думаю, бал поднимет настроение нам и нашим соседям.