Би Джеймс - Скажи сама

Рейф остался неподвижно стоять у окна, понимая, что, если сделает сейчас хоть шаг к Валентине, она отдастся ему и пути назад уже не будет. Но время еще не пришло. Слишком быстро. Слишком многое еще надо понять. Он больше не дотронется до нее, пока она сама не захочет. Пока призраки прошлого не перестанут тревожить ее.

- Думаю, ты все понимаешь, Валентина, - прошептал он еле слышно. - Ты просто не хочешь признаться себе в этом. На самом деле ты прекрасно знаешь, чего хочешь, чего мы оба хотим.

Она сделала еще один шаг в сторону.

- Вы не в курсе, что я... Нет! Вы не правы. Нет! Нет! Нет!

- Да. - И, сделав шаг к ней и нарушив только что самому себе данное слово, провел рукой по ее лицу от виска до уголков губ. - Ты станешь моей, потому что мы оба хотим этого.

Она в первый раз за день поглядела ему прямо в глаза.

- Я не гожусь для любовной интрижки.

- Я тоже. То, что происходит между нами, никак не подходит под это понятие.

- Ты говоришь так уверенно...

- Потому что я понял это уже тогда, в горах, когда обнимал тебя, желая разделить с тобой твои сны.

- Даже несмотря на то, что они о другом мужчине?

- Несмотря ни на что.

- На твоей яхте есть и компас, и секстан, и карты, верно?

- Конечно, всего этого даже больше, чем нужно.

- Значит, ты с самого начала был уверен, что не уедешь?

- Не так скоро и только вместе с тобой. Она не имела понятия, что у него на уме, но спросить не решилась. В любом случае теперь уже поздно было говорить об отъезде. Пускаться в плавание в такую погоду было равносильно самоубийству.

- Похоже, ты все продумал. Скажи, погода испортилась тоже согласно твоему плану?

- Нет, но я всегда полагаюсь на милость Бога и матери-природы. Очень любезно с их стороны избавить меня от очередного сражения.

- В доме только одна обустроенная спальня. Моя.

- И очень любезно с твоей стороны предложить мне разделить...

- Вы сошли с ума, Рейф Кортни!

- В таком случае диван меня тоже устроит. - И чтобы прекратить дальнейшие пререкания, он закрыл ее рот своими губами. Нежно целуя ее, гладя по голове и шепча что-то бессвязное на ухо, он тихо подталкивал ее к камину и, наконец усадив в кресло, спокойно уселся напротив и с самым невозмутимым видом продолжил прерванное чаепитие.

Глава 8

Вот уже три дня он был ее гостем. То он помогал ей докрашивать потолок в одной из комнат, то рыбалка слишком затягивалась и становилось слишком поздно и опасно отплывать - так или иначе, каждый день находился новый предлог, чтобы остаться.

Вот уже три ночи он лежал на диване в двух шагах от ее комнаты, напряженно вслушиваясь, готовый вскочить при первом тревожном вскрике. Но кошмары больше не мучили Валентину, и под утро Рейф засыпал, убаюканный шумом моря и шелестом листвы. Три дня он вставал в одно время с ней и проводил рядом весь день, и уже начинало казаться, что так должно быть всегда. Что ему вообще не надо уезжать.

Валентина вела себя совершенно естественно, не слишком уделяя ему внимание, но явно и не тяготясь его присутствием. В другой женщине это могло бы показаться неким изощренным кокетством, но только не в ней. Лишь иногда, когда их пальцы или плечи слегка соприкасались, Рейф ощущал легкую дрожь ответного желания, но уже через секунду понимал, что, возможно, принимает желаемое за действительное. Никогда в своей жизни он не встречал подобных женщин, такого удивительно волнующего сочетания силы, цельности и невинности.

- Валентина, о чем ты думаешь, когда приезжаешь сюда? - Они медленно брели по берегу. - О чем ты думаешь сейчас?

- Да так, ни о чем конкретном. О всяких пустяках.

- А о Дэвиде ты думаешь?

Валентина напряглась и сделала слабую попытку забрать у него руку. Она понимала, что рано или поздно он заговорит с ней о Дэвиде, но все равно растерялась. Она хотела крикнуть: "Да! Всегда! Только о нем!", но врожденная ирландская честность и прямота не позволили. Это не было бы ложью, но и правдой это не было. Все чаще и в мыслях, и во сне ее тревожили глаза, голос и легкие, такие желанные прикосновения, но они принадлежали не Дэвиду. Она ни за что не решилась бы сказать это вслух, поэтому промолчала.

- Тебя ведь мучили кошмары, когда ты приехала сюда?

- Да.

- Но теперь они прекратились? Ты скажешь мне, когда это произошло?

Женщина обернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

- Зачем? Ты и сам прекрасно знаешь когда.

- Значит, после моего приезда они перестали мучить тебя? Почему?

Валентина невольно сжалась. Почему? Роковой вопрос. Почему она выбрала именно эту работу? Почему в тот страшный день не ее, а Дэвида взяли в заложники? Почему она не смогла спасти его? Почему ее снова начали мучить кошмары? И наконец, почему они действительно прекратились, как только в ее доме появился Рейф Кортни?

- Кто может точно сказать или объяснить? Я не толкователь снов и не психоаналитик. - Несколько минут она молчала, но потом задумчиво добавила:

- Наверное.., я думаю... - И уже твердым голосом проговорила:

- Я уверена, это оттого, что рядом со мной человек, который меня понимает, которому я небезразлична, который готов помочь мне...

Рейф понимал, как тяжело далось ей признание. Она, конечно, знает, что кошмары могут вернуться, да и он не может ей обещать, что они исчезли навсегда. Но, как бы там ни было, они справятся с этим. Вместе.

- Минуту назад ты выглядела почти рассерженной. Тебе жаль, что сны ушли?

- Нет, конечно. Я вовсе не хочу переживать до бесконечности одно и то же. Но я не хочу забывать. Не могу. Не должна!

- Поэтому ты не хочешь простить себя, Валентина?

Интуитивно он угадал: она боится, что со временем смерть Дэвида сотрется из памяти и станет просто одной из неудач, неизбежно случающихся при ее работе.

- Не знаю, - призналась она. - Возможно.

- Простить себя - не значит забыть, Валентина. Это не умаляет утраты. Бессмысленно думать, что, бесконечно казня себя, ты убережешь все в памяти. Она останется с тобой, в твоей дальнейшей жизни.

- Как ты можешь об этом говорить? Ты ничего не знаешь. Не знаешь ни кто такой был Дэвид, ни что он для меня значил, ни как и почему умер. - Она отняла у него руку и резко отвернулась, пытаясь хоть немного собраться с силами.

- Я действительно не знаю всего этого. Но надо быть полным дураком, чтобы не понять, что ты любила его. Надеюсь...

- Боже, какой же ты умный и догадливый, Рейф Кортни! Как невероятно повезло "Маккаллум интернэшнл", что у нее во главе стоит такой прозорливый человек.

- Надеюсь, - спокойно продолжал Рейф, словно не замечая горечи и сарказма ее слов, - что в один прекрасный день ты сама мне все расскажешь. И что когда-нибудь ты простишь себя и сможешь снова начать жить.

- Мне нет необходимости что-либо рассказывать, - взорвалась она. - Ты почти наизусть выучил мое досье и прекрасно знаешь, что и где я делала, когда пришла к Саймону. Время и место вычислить не так уж трудно. Подними газетные архивы, отчеты полиции и морга. Все детали этой печальной истории предстанут перед тобой как на ладони.