Бренда Джойс - Наследница страсти

- Они просто ведьмы, - сказала она.

- Прошу прощения?

В ужасе от того, что произнесла вслух то, что произносить не полагается, Кейт подняла взгляд на Эдварда, увидела в его глазах улыбку и тоже засмеялась.

- Они говорят обо мне у меня за спиной. Я ирландка, я американка, я не достойна находиться в их обществе, - без всякой горечи сказала она. - Лучше бы судачили открыто, я бы больше их уважала. Какие они ограниченные.

- Лицемерие - ужасная вещь, - согласился Эдвард.

- Но мне даже жаль леди Бенсонхерст. Несмотря на свое богатство и положение, она очень несчастна.

- Вы необыкновенно проницательны.

- Я просто знаю, что у ее мужа есть любовница - французская актриса.

- Я этого не говорил.

- Я прочла это по вашим глазам. Так что какие радости могут быть у леди Бенсонхерст? Занималась бы себе покупками, это единственное, что она может взять от жизни.

- Да, - согласился Эдвард. - Многие женщины были бы счастливы такой судьбой - титулованный муж, который живет своей жизнью, ничем ее не беспокоя и давая полную свободу опустошать магазины. - Его взгляд стал пытливым.

- Нет! Меня магазины не волнуют, и я надеюсь, что мой муж будет так же влюблен в меня, как я в него.

- Однажды, прекрасная Кейт, ваше желание, без сомнения, осуществится. Но ведь у нас еще есть долг, который мы должны выполнить. Мы обладаем титулами и обязаны передать их по наследству. Погуляйте со мной, Кейт, попросил Эдвард, протягивая ей руку, - рядом с вами я чувствую себя так, словно выбрался из душного чулана и оказался на морском берегу.

- Да вы поэт, сэр. - Кейт засмеялась, и они отошли от пруда.

- Вряд ли. Ваша красота сковывает мой язык. - Они шли по узкой тропинке, уводящей их к другой поляне.

Кейт покраснела.

- Вы преувеличиваете, милорд. Не забывайте, что у меня слишком острый язык, слишком темные веснушки и нос слишком римский. Едва ли у меня модная внешность.

Когда лужайка осталась позади и участники пикника скрылись из виду, Эдвард остановился, остановилась и Кейт. Перед ними открывалась зеленая долина, пересеченная каменными изгородями. Далее высились холмы, покрытые фиолетовым утесником. Небо было изумительного голубого цвета, солнце сияло над ними, теплое и яркое.

- Я нахожу ваши веснушки очаровательными, ваш нос красивым, а если бы вы выбирали слова, то навеяли бы на меня скуку, как большинство дебютанток. Так это бывало раньше.

Несколько минут прошли в молчании. Наконец Кейт спросила:

- И что, за все эти годы ни одна женщина ни привлекла вашего внимания, не завоевала вашего сердца?

- Разве вы не слышали, дорогая Кейт, что у меня холодное сердце, что я отъявленный повеса, что я женюсь только если мой отец шантажом принудит меня к этому или вырвет обещание, лежа на смертном одре?

- О вас такое говорят? - искренне удивилась Кейт.

- Да. Моя репутация настолько черна, что ни одна женщина не может чувствовать себя в безопасности в моем обществе. - Его золотистые глаза посмотрели на нее. - Я пугаю вас, Кейт?

- Нет. Вы не можете меня напугать. Вы можете только заинтриговать меня.

- А вы интригуете меня. С того самого момента, как я вас увидел. Вы ни на кого не похожи и гордитесь этим. Возможно, это самое чудесное, что в вас есть.

- Вы смущаете меня.

- Не думаю. Я скучал о вас, Кейт. Я не думал ни о чем, кроме нашей встречи.

- Я тоже скучала о вас, милорд, - прошептала она. - И тоже, к своему стыду, ни о чем другом не думала.

Мгновение спустя Кейт оказалась в его объятиях, его губы прижались к ее губам. Кейт вернула поцелуй. Почувствовав, как напряглось его тело, она поняла, что перешла все границы. Но потом Эдвард крепче обнял Кейт, и все ее сомнения улетучились. Она приоткрыла губы, ее пальцы впились в крепкие плечи. Поцелуй длился целую вечность. Но когда он окончился, показалось, что прошло всего несколько секунд.

Опустив руки, Эдвард отступил от нее.

- Ни одна женщина не производила на меня такого впечатления, как вы, произнес он после недолгого молчания. - Я неотступно думаю о вас день и ночь. Мы больше не должны оставаться наедине.

- Почему? - испуганно вскрикнула она.

- Разве вы не понимаете, как это опасно? Мы оба уже очернены сплетнями. Если нас застанут в компрометирующем положении, вы погибнете, моя дорогая.

"Тогда женись на мне", - подумала Кейт, но вслух этого не сказала.

- Мне наплевать на сплетни. Для меня важны только вы.

Он не сдвинулся с места.

- Вы женщина огромного мужества. Вы тоже важны для меня. Но наши страсти захлестывают нас, они могут далеко завлечь нас. Нужно соблюдать осторожность.

- Зачем? Что хорошего в осторожности? Разве она несет радость, любовь, счастье? Разве мы должны прожить наши жизни так, как леди Бенсонхерст? воскликнула Кейт. - Так мы найдем только несчастье. А с вами, милорд, я обрела счастье. Не просите меня расстаться с ним из-за нескольких злых, ревнивых старух с ядовитыми языками, которые находят удовольствие, принося другим неприятности.

Эдвард снова обнял ее.

- Я не хочу причинить вам боль.

Кейт отстранилась, чтобы увидеть его лицо.

- Как вы можете причинить мне боль, милорд?

- Мой отец намерен женить меня на достойной английской леди. У него есть целый список безупречных невест. Я на волосок от того, чтобы полюбить вас, Кейт. Может быть, я уже люблю вас. - Он погладил ее по голове. - Это будет ужасной ошибкой. Ужасной ошибкой для нас обоих.

Кейт отодвинулась от него.

- Любовь, если она настоящая, смелая и сильная, никогда не станет ошибкой.

- Вы очень романтичны.

- Да. А вы всегда подчиняетесь воле отца?

- Я его наследник. У меня есть долг перед ним, перед титулом.

Кейт ничего на это не сказала. Радость в ее душе смешалась с отчаянием. Как он может думать о таких вещах, когда вот-вот полюбит ее?

- Я не могу попрощаться с вами, когда мы только в самом начале, сказала она.

Эдвард слабо улыбнулся.

- А разве я говорил о прощании? Я не способен расстаться с вами, Кейт. Возможно, именно это и пугает меня.

- А меня это не пугает, - тихо сказала она, снова приходя в радостное возбуждение.

Его глаза потемнели, и он снова привлек Кейт к себе. На этот раз поцелуй был настолько неистовым, что они упали на колени в траву и оставались так, сплетенные в тесном объятии, пока солнце не заволокло облаком и упавшая на них тень не привела их в чувство.

Позднее, ночью, Кейт, лежа в постели в своей комнате, смотрела в потолок и думала о том, что отец Эдварда может и не одобрить выбор сына. Но это не остановит ее на пути к осуществлению своей мечты. Кейт в этом не сомневалась. Настоящая любовь, такая, как у них, гораздо могущественнее какого-то семидесятилетнего старика, которому следовало умереть еще лет десять назад.

Кейт уснула с улыбкой на лице, и ей снилось будущее, которое принадлежало им с Эдвардом.