Пенни Джордан - Лестница на седьмое небо

Джеймс, твой отец, погиб в автомобильной катастрофе.

Мелани не могла переварить все это сразу. Она изумленно смотрела на Люка и наконец, набравшись сил, спросила:

- Но если он все время знал, что я его внучка, почему он...

- Не отыскал тебя?.. Почему оставил тебя в приюте? - Люк покачал головой.

- Не знаю, дорогая. Он был очень странным человеком, очень одиноким, очень упрямым и гордым. - Грустная улыбка тронула губы Люка. - Видимо, и ты унаследовала его характер.

Люк коснулся ее лица.

- Я не могу ответить на все твои вопросы, Мелани. Боюсь, что ответы на большинство из них умерли вместе с Джоном. Все, что я могу тебе сказать, это что ты совершенно точно его внучка. Вот ответ на вопрос, почему он завещал все тебе.

- После стольких лет...

По щекам у нее текли слезы, но не от горечи. Это были слезы очищения, это были слезы грусти - не по себе самой, а по человеку, который прожил такую одинокую, такую горькую жизнь, на какую она чуть сама себя не обрекла. Она глубоко вздохнула. Люк встал, взял ее на руки и сел в кресло, держа ее на коленях, как ребенка.

- Прости, любовь моя, - приговаривал он, утешая. - Нельзя было на тебя сразу все это взваливать... Надо было постепенно.

- Нет-нет, я плачу не по себе, - призналась она. - Я плачу по нему, по моему деду. Ах, Люк, ему, видимо, было так одиноко... он был так несчастлив... - Дрожь пробежала по ее телу, и она прошептала неуверенно: Люк, пожалуйста, прижми меня к себе... Сильнее... сильнее.

- Что с тобой? - с беспокойством пробормотал он, дыша ей в волосы.

- Ничего... уже прошло. Я просто подумала... вдруг сообразила, что я тоже могла кончить так, как мистер... как мой дед.

Она почувствовала, что он напрягся:

- Могла? Значит ли это, что...

- Это значит, что ты прав. Что я действительно тебя люблю и что ради любви стоит рисковать, - страстно произнесла она.

Он медленно выдохнул.

- Никакого риска, - заверил он. - Я никогда не причиню тебе боли. В чем, в чем, но в этом ты можешь быть уверена, любовь моя: я всегда буду с тобой, что бы ни случилось. Всегда.

Губы его были так близко к ней, что она не удержалась и притронулась к ним, сначала пальцами, а потом губами, застенчиво скользнув по ним языком.

Из груди его вырвался тихий стон, и он прижался к ней с такой страстью, что ей оставалось только ответить ему тем же.

- Значит... больше никаких сомнений? - спросил он, когда наконец оторвался от ее губ.

- Никаких, - подтвердила Мелани.

По лицу ее пробежала тень, и он шутливо произнес:

- Если ты думаешь, что я тебя отпущу, не получив согласия выйти за меня...

Мелани рассмеялась и ответила шуткой на шутку:

- Если ты думаешь, что я за тебя не выйду!..

- Тогда почему ты хмурилась?

- Я просто подумала о доме. Жаль, что я так поторопилась. Может, я слишком сентиментальна, но я уже к нему привязалась. Когда у нас будут дети...

- Ага. Боюсь, теперь мне надо признаваться. Дом у тебя покупаю я.

У нее было такое лицо, что ему пришлось ее встряхнуть.

- Послушай, неужели ты думаешь, что я могу позволить кому-то другому жить здесь, спать в комнате, где я впервые тебя поцеловал, где впервые мы были вместе? - Он покачал головой. - Нет, я решил, что если уж ты не будешь моей, то хотя бы дом будет моим, он и воспоминания...

- Тебе незачем теперь покупать дом.

- Есть зачем, - мягко напомнил он ей. - Деньги, которые завещал тебе Джон, и деньги, которые можно получить от продажи дома. Ты ведь хотела передать их в фонд детских приютов.

Мелани посмотрела на него.

- Я думала, что он так одинок, что ему так не хватало детей и внуков, и решила... - Она покраснела, а затем с вызовом посмотрела на него:

- Мне казалось, что это каким-то образом...

- Искупит его вину, - закончил Люк. - Я понимаю, почему ты это хотела сделать, дорогая. В память о своем отце... Так много подростков уходят из дому из-за неладов с родителями, их ждет только одиночество и трудности...

Очень хочется им помочь.

- Да, - согласилась Мелани. - Да, мне бы хотелось это сделать.

- Ну что, нравится тебе, как они распорядились твоим щедрым подарком?

- Твоим щедрым подарком, - поправила Мелани мужа, слегка поворачиваясь на сиденье и бросая прощальный взгляд на здание, от которого они отъезжали.

Это был новый, только что построенный на окраине Манчестера детский приют, спальни, ванные комнаты и кухни которого были обставлены и оборудованы на деньги Джона Барроуса.

- Надеюсь, мы поступили правильно, - сказала Мелани и добавила:

- Бедные!

Ты знаешь, мне всегда казалось: самое худшее, что может произойти с ребенком, - это потерять родителей. Но оказалось, что это не так. Самое худшее, что может произойти с ребенком, - это иметь родителей, которые не могут или не хотят его любить.

- Чего только не случается в жизни! Бывает, что нельзя винить ни детей, ни родителей. Люди страдают от болезней, от нужды...

- Но этого не должно произойти с нашим ребенком, - убежденно сказала Мелани, непроизвольно опуская руку на живот.

- Ни за что! Ведь, помимо любви, мы дадим ему уважение, свободу и доброе отношение, чтобы он рос как личность, а не как наша с тобой собственность.

Уважение и доверие - вот главное. Не будем повторять ошибок прошлого.

- Не будем, - согласилась она мягко. Ей не нужно больше убеждать себя в его искренности. Любовь Люка сделала ее свободной, позволила ей стать цельной натурой и смотреть на мир открыто, уверенно и радостно.

Люк примирил ее с прошлым, научил принимать его и жить с ним. Да, чего только не случается в жизни! И потерять родителей - это еще не самое страшное.

Теперь у нее есть Люк и его любовь, а в ней самой живет ребенок Люка. Она улыбнулась себе. Первый из нескольких. Люк уже думает, как перевести свое дело из Лондона в Чешир и навсегда переехать в семейное гнездо Барроусов. А после того, как они его расширят, на что уже есть разрешение, там хватит места даже на полдюжины детей.

Мелани улыбнулась. Когда она думала обо всем этом, сердце начинало трепетать и грудь распирало от ощущения необычайной радости и счастья.

- Чему ты улыбаешься? - спросил Люк с обычной подозрительностью мужа.

- Так, - тихо ответила Мелани. - Так просто.