Лора Энтони - Влюблена заочно !

- Да.

- У тебя в сумке случайно не найдется фонарика или спичек?

- Нет, к сожалению. Как ты думаешь, что случилось?

- Почему-то вырубилось электричество. В безликой темноте голос его звучал удивительно похоже на голос Майкла Баррингтона. София даже вздрогнула - так явственно его звучание вызвало в памяти глубокий теплый баритон шефа.

- Попробую нащупать телефон и вызвать помощь, - произнес он. - Не возражаешь, если я тебя отпущу?

Он отпустил ее руку и шагнул в сторону - София ощутила его движение по легкому колыханию воздуха.

- Ну как? - подала голос София, стремясь нарушить тревожное молчание и заглушить свои страхи.

- Темно, как в чашке какао. Ничего не вижу.

София услышала, как Майк шарит рукой по стене. Звук снятой с рычага телефонной трубки - и спасительный гудок.

- Алло! - произнес Майк. София ждала, прижавшись спиной к стене. Становилось жарко и душновато.

- Алло! Оператор?

Ответили! София облегченно вздохнула - только сейчас она сообразила, что все это время задерживала дыхание. Майк коротко объяснил ситуацию, попрощался и повесил трубку.

- Ну что? - спросила София.

- Случилась серьезная авария: грузовик врезался в трансформатор и вырубил свет в двенадцати кварталах. За нами кого-нибудь пришлют, но сейчас у них на очереди более неотложные дела.

- И что это значит?

- Это значит, что придется подождать. Может быть, несколько часов.

Несколько часов? В кабине лифта? Наедине.., с Майком?

София сглотнула и зажмурилась.

- Может быть, это знак Божий, - заметил Майк. По голосу София поняла, что он улыбается.

- Знак Божий? - повторила София.

- Нам с тобой никак не удавалось серьезно поговорить. Быть может, Господь пожалел нас и решил вмешаться.

- Мм...

- София, вот уже несколько недель я хочу кое-что тебе сказать. Кое-что очень важное.

Ее охватила тревога. Казалось, все худшее уже произошло - он уезжает из Финикса и увозит с собой ее сердце... Что же за новое испытание он ей приготовил?

- Может быть, не стоит? - заметила она.

- Почему бы и нет? - ответил Майк. - Впереди - долгая ночь.

- Мама будет беспокоиться, - проговорила София. - Как ты думаешь, отсюда можно ей позвонить?

- Это телефон только для вызова электрика, - ответил Майк. - Он не связан с городской сетью.

- О боже мой!

София почувствовала, что Майк придвигается ближе.

- В службе помощи уже знают, что мы заперты здесь. Не сомневаюсь, кто-нибудь сообщит твоей матери.

София вспомнила про детское одеяльце, которое приготовила в подарок Оливии.

- Можно расстелить одеяльце и сесть на него, - предложила София. - Это удобнее, чем сидеть на голом полу, а Оливия, думаю, нас простит. - Достав одеяло из пакета, она расстелила его на полу. - Ну вот.

Майк сел и, нащупав в темноте ее руку, усадил девушку рядом с собой.

Никогда в жизни София не оказывалась в такой непроглядной тьме! В кабину не проникал ни один лучик света.

Майк обнял ее за плечи и привлек к себе.

- Не возражаешь? - прошептал он. Возражаю? Вот еще! София положила голову ему на грудь, прислушиваясь к спокойному, размеренному биению сердца.

Вдруг у него заурчало в животе. София хихикнула.

- Есть хочешь?

- Я сегодня не ужинал. Жаль, что сюда нельзя заказать пиццу. Помнишь ту, что мы заказали несколько недель назад и так и не попробовали? произнес Майк.

У Софии запылали щеки: она слишком хорошо помнила, что отвлекло их от пиццы.

- У меня в сумочке есть сырные крекеры, - предложила София. Нашарив сумочку, она на ощупь нашла там целлофановый пакетик.

- Да ты настоящий скаут! - улыбнулся Майк. - Всегда готова.

- Ошибаешься, я никогда не была скаутом, - ответила София.

- Почему?

- Мне очень хотелось, но у мамы не было денег на форму и снаряжение.

София разорвала пакетик и протянула Майку крекер.

- Похоже, вы были очень бедны. - Майк долго молчал. - Наверно, для тебя это было нелегко.

- Нелегко? - фыркнула София. - Да ты не представляешь, что это такое!

- Ты права, - ответил он, - не представляю.

- А каким было твое детство? - спросила она. - Кто твои родители? Где ты рос?

Что ж, София упрощает ему задачу, подумал Майкл. К тому же в чернильной тьме, не видя собеседника, исповедоваться куда легче. Стряхнув с пальцев крекерные крошки, он привлек ее к себе. До чего же здорово чувствовать, как она прижимается к нему! Майкл зарылся носом в ее волосы, вдохнув их сладкий аромат. Какое блаженство!

- Мамы давно нет в живых, - начал он. - Она умерла пятнадцать лет назад. От рака.

- О, Майк!

- Она была удивительной женщиной.

- Когда мне было восемнадцать, у моей мамы случился инсульт. Я знаю, каково это - когда близкий человек тяжело болен. А твой отец? - спросила она.

- Жив и здоров, слава богу.

- Где он живет?

Настало время признаться. Но нет, не сейчас! Сперва он должен убедиться, что она готова вручить свою судьбу Майку. Лишь когда она пройдет испытание и докажет свою искренность - тогда, и не раньше, он расскажет правду о себе. Однако и лгать Майкл больше не мог.

- Отец живет здесь, в Финиксе.

- Почему же ты никогда не говорил, что Финикс - твой родной город?

Майкл почувствовал, что пора сменить тему.

- Расскажи о своем отце.

В тот же миг Майкл ощутил, как София напряглась и чуть отстранилась от него.

- Мой отец был лгуном и обманщиком, - жестко ответила она. - Он уверял маму, что любит ее и готов жениться, а сам хотел только затащить ее в постель. А ей было всего семнадцать, и она совсем потеряла голову от любви.

- А потом забеременела.

- Да, - прошептала София.

Майкл молчал - да и что тут можно было сказать? По боли и гневу в ее голосе он понял, что София так и не простила отца.

- Когда мама рассказала ему о беременности, он потребовал, чтобы она сделала подпольный аборт. Ему было плевать и на нее, и на меня. Но мама отказалась отнимать у меня жизнь. А потом узнала, что он уже женат.

Представляешь?

- К сожалению, такое случается. Догадываюсь, как тяжело пришлось твоей матери.

- Тяжело - это мягко сказано. Ее родители пришли в ужас. Отправили ее в другой город к тетке и потребовали, чтобы она отдала меня на усыновление. Но мама отказалась: ведь я была единственным, что у нее осталось.

Теперь Майклу многое стало ясно: недоверие Джанет к мужчинам, преданность, которую София испытывала к матери, ее желание выйти замуж за человека, который сможет обеспечить семью. Майкл ощутил глубокое сострадание к Джанет. Несчастная женщина, страшась, что дочь пойдет по ее стопам, внушила Софии страх перед любовью. Но она хотела для дочери только хорошего - того, чем обделила жизнь ее саму.

- А что же твой отец? - спросил Майкл. - Он как-нибудь давал о себе знать?

- Слава богу, нет. Вскоре после этого его призвали в армию. Он погиб во Вьетнаме.