Татьяна Гамальская - Камея, или Из истории одной любви

Камея тяжело вздохнула.

- Я не могу простить себя за то, что не выяснила этот вопрос. Но в беседе со мной Тирон сделал акцент на загрязнение среды обитания человека, и это дает право предположить, что нас ждет именно экологическая катастрофа.

- Совсем не обязательно, но вероятность большая. Александр ненадолго задумался.

- Если принять, что нас ждет экологическая катастрофа, - продолжил он, то мы можем еще успеть пожить. Ведь чтобы загрязнение достигло критической отметки, нужно время.

- Ты радуешься, что на наш век кислорода хватит, недовольно бросила Камея. - А после нас хоть потоп.

- Я не радуюсь, ведь у меня есть сын.

- Может быть, ради того, чтобы твой сын не превратился в марионетку, которой будет управлять КП, стоит пожертвовать карьерой?!

- А тебе не кажется, что ты хочешь видеть людей такими, какими бы без твоей помощи сделало их КП?

Не дожидаясь возражений Камеи, Александр поспешил продолжить:

- Если бы я был хоть чуть-чуть уверен, что у нас с тобой что-нибудь получится. Но я знаю, что мы ничего изменить не можем. Ну а если бы мы действительно смогли превратиться в Данко и осветить человечеству путь в лучшее будущее, то где гарантия, что аноиды перед внедрением КП на Землю станут перепроверять наше грядущее?! Вероятней всего, они это делать не станут. Поэтому столько, сколько нам отпущено жить с добром и злом в душе, надо прожить, радуясь каждой минуте.

- Я не смогу, - пересиливая боль в душе, произнесла Камея, осознавая, что Александр вновь может оказаться правым.

- Надо суметь!

Ничего не ответив, Камея отвернулась.

- Ты думаешь, я не понимаю тебя? - продолжил он. - В таком случае ты глубоко ошибаешься. У меня тоже болит душа за будущее человечества, крупицей которого будет мой сын, мои внуки. Дело в другом. Я просто не вижу выхода, зато предвижу, как ты выбьешься из сил, искалечишь свою душу, ничего не добившись.

- Я все же попробую, - упрямо произнесла Камея.

- Твое дело.

Камея опустила усталые глаза. Дальше разговор не клеился.

Они сидели молча, каждый думая о своем. На душе Камеи было тяжело от боли и обиды за то, что к ней не прислушиваются, ей не верят, ее не понимают. Она готова была уже заплакать, как вдруг ощутила воздействие чего-то приятного, нежного, расслабляющего. Камея посмотрела на своего друга. Сидящий рядом с ней Александр не отрывал от нее ласкового взгляда.

- Ты мучаешь себя, - шепотом сказал он. - Ты устала, тебе надо отвлечься, - и в его глазах, блеснувших страстью, застыла просьба забыть, хотя бы на время, все тревоги и проблемы, вспомнить о былых встречах, зажечь в душе огонек любви и согреть им друг друга. Александр взял ее руки в свои горячие ладони и поцеловал их.

Тепло от поцелуя разлилось по ее телу, и впервые после возвращения на Землю в ней проснулась женщина и заговорила страсть. Камея закрыла глаза и, предавшись неге, в мыслях стала уводить себя все дальше и дальше из мира реального в мир грез. А там свое чувство, свою нежность и страсть дарил ей не Александр, и не Незнакомец с пляжа, а Тирон. Камея почувствовала себя настолько счастливой, что на глазах ее появились слезы. На воображаемый, вопросительный взгляд Тирона по их поводу она прошептала: - Мне так хорошо с тобой, Тирон.

Очнулась Камея от прерванных ласк. Открыв глаза, она увидела вперившегося в нее, растерянного Александра.

- Как...?! Ты смогла полюбить его? - казалось, его удивлению не было границ.

Пытаясь исправить допущенную оплошность, Камея виновато произнесла:

- Я на секунду вспомнила его и вот - результат.

Но по выражению лица Александра она без труда догадалась, что он ей не верит.

- С такой нежностью произнести имя... может только любящий человек, сказал он.

Александр, разумеется, не знал о мечте Камеи человеке, в которого воплотился Тирон. И ей до сих пор не хотелось, чтобы ему стало известно об этом. Но сейчас, чтобы не потерять его доверие и, может быть, обрести поддержку и понимание в этом вопросе, другого способа, чем признаться в самом сокровенном, она не видела. Рассказав о человеке, которого Камея однажды видела на пляже, о мыслях, в которые была погружена перед появлением Тирона в день похищения, о том, в кого воплотился Тирон, Камея заключила: - Теперь ты знаешь все.

Губы Александра искривились в горькой улыбке, вид стал униженным.

- Наверно, мне сейчас лучше уйти, - тихо сказал он и нерешительно зашагал к двери.

- Но ведь я в твоей жизни тоже стою не на первом месте, - вдогонку, оправдываясь, бросила Камея.

- Все пройдет?! - скрывая боль, произнес Александр. - Я тебя понимаю.

С этими словами он удалился.

- Как нелепо потеряла я то малое, что имела, - с трудом выговорила Камея и потупила полный тоски взор. - Хотя... .

Она долго сидела, словно в забытьи. Разбудило задремавший рассудок воображение, нарисовавшее печальные глаза Тирона, какими он смотрел на нее в последний раз. Представляя их, она мысленно произнесла: "Как было бы замечательно, если бы ты смог полюбить меня земной любовью и прилететь ко мне. Это сделало бы меня, наконец, счастливой, а Землю, вероятно, спасло бы от КП."

Мысль о КП оборвала ее фантазии. Камея набрала номер городского центра по экологии и договорилась о встрече с его представителями.

Ее выслушали внимательно, без иронии, но, как и предупреждал Александр, да в общем-то предчувствовала и сама Камея, ничего нового со своей стороны, помимо того, что уже делалось, профессионалы-экологи предложить не могли. Борьбе за чистоту окружающей среды, сохранение животного и растительного мира, нравственное очищение человека они действительно отдавали все свои силы и знания. Но достучаться до сердец человеческих было очень сложно. Отчаявшись предостеречь землян от готовящейся для них опасности, Камея ощутила себя достаточно раздавленной, чтобы отступить от борьбы. И скоро апатия и ожидание момента перерождения человечества завладели ею всецело. Теперь, просыпаясь каждое утро, Камея первым делом старалась думать о чем-нибудь плохом, тем самым пытаясь пробудить в душе злость, как ответную реакцию на скверные мысли. Таким образом она убеждалась, что биосфера Земли еще свободна от КП. Почувствовав облегчение от осознания, что она - прежний человек, Камея завтракала и бежала на работу.

Нередко перед сном она думала о Тироне. Он представал перед ней то аноидом, одержимым идеей КП, то любящим ее существом, плодом желания и воображения. Но какими бы ни были мысли об аноиде, пугала Камею одна: превращение Тирона в очередную мечту грозило новой болью.

Сменяя друг друга бежали дни, и вот пришел час, когда на смену меланхолии вновь пришли переживания за будущее человечества. Чтобы не позволить им захватить полную власть над собой, чтобы побороть в себе чувство страха, чтобы самообладание стало постоянным спутником, Камея занялась воспитанием в себе выдержки и воли. Она понимала, что разум и душа не должны бороться за превосходство друг над другом, они обязаны жить в гармонии. И этой гармонии она должна во что бы то ни стало достичь. Спустя определенное время Камея почувствовала, что близка к своей цели. Но довольствоваться этим пришлось недолго. Жить в обществе, взирать на проблемы, которыми оно переполнено, будучи не способной что-либо изменить, было слишком тяжелым делом. Особенно это касалось проблем России, где жила Камея.