Джо Гудмэн - Мое непреклонное сердце

- Ты боишься встретиться завтра на суде с Северном? - спросил он.

- Нет, - сказала она. - Больше не боюсь. Я только хочу, чтобы все наконец разрешилось. Даже мистер Паттерсон согласен, что Уэйборн-Парк по закону принадлежит тебе. Теперь Северн не будет и пытаться обвинить тебя в том, что ты обманом выиграл пари. Он ведь не захочет, чтобы суд узнал о третьем свидетеле всего, что произошло возле охотничьего домика.

Колин кивнул.

- Он, наверное, удивляется, почему мы ни разу не упомянули Понтия.

- Наверное, просто умирает от любопытства, - сказала она.

Колин поднял бровь.

- Довольно жестоко с твоей стороны говорить так.

- Меня это мало волнует. - И это в самом деле было так. Мерседес отпила из чашки. - Ты только подумай, как бы все могло обернуться, если бы не Понтий.

- Я думаю об этом каждый день, - сразу посерьезнев, ответил Колин.

- А он об этом не хочет и слышать.

- Это потому, что ему немного стыдно.

Мерседес слегка выпрямилась.

- Что? Почему он должен стыдиться?

- Потому что он думает, что если бы он не наслушался сплетен в бостонских тавернах, если бы он не разыскал графа и не вошел в его игру и если бы он не лгал, что был в моей команде во время рекордного рейса "Таинственного", то твой дядя остался бы в Бостоне. Первой мыслью Понтия было, что его участие защитит нас. Но после всего, что произошло, он сильно засомневался, не подверг ли нас еще большей опасности.

Мерседес поставила чашку на столик рядом с собой. - Тогда он просто не оценивал реально натуру моего дяди. Да и Северна тоже.

- Меня не нужно в этом уверять.

- Ты прав. - Она снова вздохнула. - Мне следовало бы догадаться, что он думал как раз об этом, когда отказался уехать вместе с Обри. Миссис Хеннпин уверена, что он остался с единственной целью - украсть все ценное, что осталось в доме.

Колин усмехнулся. Его чашка присоединилась к чашке Мерседес на столике.

- Так же, как он украл пистолет из-за пояса у Северна.

- Чем и доказал, какой он на самом деле сообразительный вор. - Ее пальцы легко пробежали вниз по рубашке на груди у Колина, затем поднялись обратно и снова спустились к поясу его брюк. При этом она не отрываясь смотрела ему в глаза. - Как ты думаешь, каким образом ему удалось это сделать незаметно от Северна?

- Не знаю, но твою руку я чувствую.

- Чувствуешь? Гм-м. Значит, у меня не такая легкая рука, как у Понтия.

Ее улыбка дразнила его не меньше, чем руки.

- А тебе не приходило в голову, что он сможет научить...

Колин схватил ее за запястья; когда она опять принялась ласкать его.

- Нет, - сказал он. - Мне нравится вот так.

Мерседес наклонилась и поцеловала его. Пальцы его сразу ослабили хватку, и она вольна была продолжать начатое.

Никто из них не услышал слабое царапанье в дверь. И только когда этот звук сменился неуверенным стуком, они оторвались друг от друга. Мерседес вскочила на ноги, приглаживая волосы и оправляя платье. Колин заправил рубашку и отряхнул свой пиджак. Пятерней он откинул назад волосы и бросил на Мерседес осуждающий взгляд.

Если бы не расширенные темные зрачки, она выглядела бы вполне невинно. Ее возбуждение внешне осталось почти незаметным в отличие от того, что вызвала она своими невинными ласками там, у него под одеждой.

- Я-то думал, они все уже улеглись, - прямо-таки прорычал он. Чувствуя себя нашкодившим подростком, застигнутым на месте преступления с женой директора школы, Колин схватил книжку, которую перед этим читал, и сделал вид, что весь поглощен чтением.

Мерседес открыла двери. За порогом стояла домоправительница.

- Слушаю, - как можно любезнее произнесла Мерседес и испугалась собственного голоса - он был какой-то дрожащий и хриплый, будто принадлежал не ей. Она прочистила глотку и попыталась снова:

- Что случи-лось, миссис Хеннпин?

- Прошу прощения, но у вас с капитаном гости. Граф приехал с визитом.

Мерседес на мгновение растерялась. Ей показалось, что миссис Хеннпин имеет в виду ее дядю, несмотря на всю абсурдность такого предположения. Она услышала, как за ее спиной Колин поднялся из кресла и направился к двери.

- В чем дело? - спросил он.

- Приехал граф Розфилд, - сказала миссис Хеннпин. - Не могла же я отказать ему.

Мерседес пожала плечами.

- Отец Северна? В такой поздний час? - Она не ждала от миссис Хеннпин ответа на свои вопросы. Она посмотрела на Колина. - Как ты думаешь, чего он хочет?

Колин легко коснулся плеча Мерседес.

- Пригласите его, миссис Хеннпин. Скажите, что мы рады видеть его у себя.

Граф Розфилд вошел в библиотеку без посторонней помощи, легко опираясь на трость с набалдашником из эбенового дерева. Поступь его была медленной и осторожной. У него было серое лицо, а там, где сосуды подходили близко к поверхности, на коже проступал мраморный рисунок. Черты лица застыли, будто выгравированные на камне. Он выглядел на все свои семьдесят восемь лет.

- Спасибо вам за то, что приняли меня, - чопорно сказал он.

Мерседес была сама любезность.

- Для нас это неожиданная радость. Садитесь, пожалуйста, и позвольте распорядиться насчет свежего чая.

- Может быть, что-нибудь покрепче? - сказал Колин. Он внимательно посмотрел на графа. Тот выглядел не просто изможденным. Казалось, он находился в состоянии сильнейшего шока. - Виски?

- Чаю, - ответил граф. - Мои доктора говорят, что... - Он прервал сам себя досадливым взмахом руки. - Да что они понимают! Виски подойдет в самый раз. Три пальца.

Колин щедро налил графу и чуть-чуть себе. Он поднес ему бокал и сел рядом с Мерседес на диван. Не было никакого обмена любезностями. Граф немедленно перешел к цели своего визита.

- Я только что вернулся из тюрьмы, - начал он. - Произошло несчастье. Лорд Северн... Маркус... - Он посмотрел вниз, на свой стакан. Рука его дрожала, а вместе с ней подрагивала и жидкость. - Мой сын мертв. - Мерседес тихо ахнула, и он поднял на нее глаза. - Для меня это уже не столько прискорбно, сколько неожиданно. Боюсь, я уже истратил все свои запасы горя и скорби, чтобы оплакивать его кончину. Эти последние недели... когда я узнал о его страсти к жестокости... о лживости и хитрости...

Его голос осекся. Он жадно глотнул из стакана.

- - Как это могло случиться? - тихо спросила Мерседес.

- Вы можете, конечно, спрашивать, но подробности не столь удивительны. Накануне суда Маркус решил убежать. Он напал на надзирателя и в драке с ним ударился головой о камни. Врач, который его осматривал, сказал, что причиной смерти явился не сам удар, а неудачный угол падения. Он ударился затылком.

Ни Колин, ни Мерседес не проронили ни слова, и граф Розфилд был благодарен им за это.

- Вы не знаете, что и сказать, не так ли? Не утруждайте себя поисками ответа. Я прекрасно знаю, сколько неприятностей доставил вам мой сын. Вы, наверное, думаете, что я приехал к вам ночью лишь затем, чтобы сообщить это печальное известие, но я и в самом деле собирался к вам. И только из-за смерти Маркуса явился так поздно.