Дороти Иден - В поисках Виллы

Лес вдоль дороги был как мрачный кошмар, и только листья вились в свете фар. Сержант показал на белые пушинки, прилипшие к лобовому стеклу.

- Смотрите, снег пошел.

Фру Линдстрем на месте не было. Едва передвигая ноги, Грейс стала подниматься по лестнице. От провожатых она отказалась. Чего теперь было бояться? И все-таки, увидев, что дверь её квартиры открыта и горит свет, она сжалась. Кто там мог быть?

Может, жаждущий реванша Питер Синклер с безумным взглядом голубых глаз? Но зачем ему зажигать свет?

Она распахнула дверь и кинулась в объятия Польсона.

- Наконец-то, - вздохнул тот, сжимая её до хруста в костях.

Его толстый свитер пропах морем. Он был без очков, голубые глаза влажно блестели, на щеке красовался синяк, лоб заклеен пластырем.

- Тебе досталось?

- Да ерунда. А почему мы плачем?

- Это ты плачешь. Где твои очки?

- Разбились. Я вижу, ты замерзла и устала, я в синяках и без очков, но все-таки давай поедем куда-нибудь кутить!

- А что мы будем праздновать? - спросила Грейс.

- Хотя бы то, что выжили. Я чуть все не испортил по собственной глупости. Представляешь, меня купили телефонным звонком, да ещё от той девушки, которую мы сочли полной простушкой.

- Какой ещё девушки?

- Медсестры доктора Бейка. Она сказала, что у неё важные новости. А там вдруг оказался её хозяин - или любовник, не знаю, кто он ей. Потом появились Эбба с Якобом. Я человек здоровый, но справиться с тремя, которые норовят всадить в тебя иглу...

- А потом?

- Меня засунули в машину, - якобы больного везут в клинику, а потом я ничего не помню, пока полиция не задержала машину в Гетеборге. Как мне сказали, прошли сутки.

- В порту?

- А ты откуда знаешь?

- Ты же рисковал жизнью!

- Рисковал, не рисковал, давай в ванную и поехали - я жутко голоден.

Странно, но спальня теперь не казалась такой холодной.

Грейс собралась надеть красное платье, но замялась, и тут словно услышала голос Виллы.

- Прекрасный цвет, Грейс, надевай.

- А что с Питером Синклером? - спросила она.

- Его жена и дети летят в Лондон, и просто счастливы. А Синклер в посольстве. Думаю, завтра тебе захочет увидеть посол. А сейчас поторопись, Грейс. Ты одета? Или помочь?

- Без очков? - пошутила Грейс.

- Да. Ты будешь моими глазами.

Ресторан на Титергриллен, теплый и уютный, с красными стенами и куклами в сказочных костюмах, на Грейс подействовал успокаивающе. Иногда жизнь бывает сказочно прекрасна, без бесконечной мелодрамы и надрыва.

Взгляд Польсона без очков казался мягче.

- Шампанское. Мы должны выпить за начало новой жизни.

Сердце Грейс заколотилось, но уже не от тревоги или страха.

- Ты раньше этого не говорил, Польсон.

- Сейчас другое дело, Грейс.

- А как ты думаешь, Эбба была любовницей Питера?

- Возможно... Я думаю, вначале ему это льстило. Обычный рядовой сотрудник посольства - и баронесса, с её элегантностью и положением. Кэт, честно говоря, вовсе не подарок. Но хватит говорить о нем. Он был глуп и легковерен. Предавал коллег и был совершенно равнодушен к жене и детям. Он не заслуживал любви Виллы. А может, и заслуживал - именно она и привела его к такому концу. Так что давай поговорим о чем-нибудь другом.

- Давай о Магнусе.

- С ним все в порядке! - радостно воскликнул Польсон. - Он крепкий парень. Можно вас познакомить в воскресенье?

- С удовольствием, - сказала Грейс. - Я думала, ты держишь его от меня подальше.

- Естественно, мальчики любят ясность, и ему надо знать, окончательно ли с нами решено.

- А с нами решено?

- Без всякого сомнения.

- Тогда мне нужно сначала вернуться в Англию, поговорить с отцом, с издателями и вообще немного подумать.

- Конечно, я понимаю. А когда ты вернешься?

Да, Польсон, как и его сын, любил ясность.

- Может, к Рождеству, - неуверенно протянула она.

Он блаженно улыбнулся.

- Прекрасно. Как раз вовремя, все будет в снегу.

Но когда они вышли из ресторана, все улицы уже были покрыты белым хрустящим покровом, ветер срывал с деревьев последние листья, а морозный воздух обжигал и бодрил. Грейс представила, как побелели все леса, замерзшие озера и поля, радостно рассмеялась и прижалась к широкой груди Польсона.