Мэгги Кокс - Любовь - спасение

- Ваше сердце. - Ее щеки медленно покрылись румянцем. - Я слышу, как бьется ваше сердце.

- Прекрасно. Вы еще раз подтвердили, что я живой, а не умер и не попал на небеса... - Ему никогда не доводилось видеть таких нежных карих глаз и таких чувственных губ.., губ, которые неосознанно манили к себе...

Завораживающий аромат ее тела, шампуня и духов будоражил его воображение. Кайл боролся с внезапным желанием, стараясь сохранить контроль над собой. Девушка смотрела на него снизу вверх, доверчиво, как ребенок, но в глазах читалась адская смесь невинности и огня, удивления и страха...

Превозмогая себя, она внезапно сделала шаг назад, отняла руку от его груди и убрала волосы за ухо. Этот жест был как предупреждающий сигнал.

Пожалуйста, не делай этого, я не могу управлять своими чувствами сейчас.

Кайл, будто отвечая ей, медленно кивнул головой, но, прежде чем он смог заговорить, прошло несколько секунд.

- Каким цветом вы нарисовали бы мое сердце, Мэган? Подумайте. Что вы ощущали, когда под вашей рукой билось мое сердце?

- Страсть, силу... - Зардевшись, она отвела глаза в сторону и уставилась на свои туфли, точно видела их в первый раз. Почему она заговорила о страсти? Могла бы выбрать более безопасную тему. Впрочем, Кайл не ждал нейтральных ответов, он пытался психологически подготовить ее.., увидеть другую Мэган Бренд, истинную...

Он старался обнажить то, о чем даже не подозревал, ведь она и сама не знала, какая она, настоящая Мэган Бренд. Но она действительно чувствовала страсть и силу, когда прижимала руку к его груди. Наверно, заниматься любовью с таким мужчиной - значит оседлать ветер или удержать прилив....

- В каком цвете вы бы изобразили страсть и силу? Как бы вы вообще изобразили эти чувства?

Хотите попытаться?

Кайл, затаив дыхание, ждал ответа. Язык ее тела молчал, но в душе шла борьба. Фарфоровые щеки порозовели, и черт бы его побрал, если она не готова расплакаться. За ослепительной красотой он видел женщину отчаявшуюся, надломленную, и ему захотелось поднять ее на руки, отнести в постель и утешить тем освященным веками способом, который заставляет мужчину и женщину забыть о проблемах, боли и страдании. Он хотел сказать ей о том, что она самая красивая и желанная женщина, которой мужчина мечтал бы обладать и которую стремился бы защитить.

Скрывая слезы, она опустила голову и кивнула.

Кайл взял Мэган за руку и повел в конец сада, в храм, где он возносил молитвы и поклонялся своим богам, - в свою студию, в белый летний домик, выстроенный в виде пагоды, с замысловатыми решетками на окнах и цветными витражами. В вечерних сумерках домик выглядел словно сказочный дворец.

Мэган была очарована. Очарована, окутана волшебством. Как только они вошли, Кайл зажег лампу, и Мэган показалось, что они очутились в пещере Аладдина. Она не смогла сдержать вздох восхищения. Внутри были мольберты, коробки с красками, холсты. В воздухе витал запах скипидара, туши, древесного угля и дерева.

У одной из стен стояли законченные картины, большие и маленькие, и Мэган вытянула шею, чтобы хоть одним глазком взглянуть на них. Она так хотела увидеть работы Кайла... Возможно, по картинам она сможет лучше понять этого человека?

С безмолвным восторгом смотрела она, как он относит мольберт к открытому окну, устанавливает его так, как считает нужным, достает натянутый загрунтованный холст. Внезапно он обернулся и улыбнулся ей.

- Не знаю ваших привычек, - заговорил Кайл, но мне лучше работается, когда комната наполнена свежим воздухом.

Сердце Мэган сжалось от волнения. О господи, как много времени прошло с тех пор, когда она рисовала в последний раз! Способна ли она теперь изобразить хоть что-то? Только бы справиться с нервами!

Будучи замужем за Ником, Мэган все делала по указке мужа, жила в постоянном страхе его неодобрения.

Когда они разошлись, она поклялась, что больше никогда не станет жертвой тирании. Однако ее собственная тирания была куда хуже.

- У вас есть свой способ смешивать краски или хотите, чтобы это сделал я? - Кайл подвез к мольберту столик на колесиках с открытыми тюбиками и баночками, рядом с ними лежали соболиные кисти разной толщины.

Даже если Мэган за свою жизнь не нарисовала ничего значительного, то способ смешивания красок знала превосходно. Дома у нее лежали три очень хорошие книги по вопросам живописи. Ее любимое занятие - чтение их на сон грядущий, все-таки она провела в художественном колледже шесть месяцев.

- Думаю, я справлюсь. - Она слабо улыбнулась.

- Ну, тогда это, все ваше, милая. Нарисуйте страсть, о которой мы говорили. Не сдерживайте себя. Я хочу знать, что значит для вас это чувство.

Время не ограничено. И не заботьтесь о технике: тут не конкурс и я не собираюсь судить вашу работу. Просто попытайтесь выразить себя. А я тем временем пойду сварю кофе.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

- Сделайте мне кофе, Мэган.

Ни "спасибо", ни "пожалуйста" - просто "сделай". Мэган оторвалась от компьютера и посмотрела на суровую блондинку в темно-синем костюме с нелепым пятном бордовой помады на губах.

Линдси Харрис, амбициозная тридцатилетняя банковская служащая, такая же холодная и сдержанная, как представитель Скандинавской авиакомпании. Одиночка по складу характера, она мечтала лишь о блестящей карьере. Эта женщина редко улыбалась, если только не разговаривала с вышестоящими чиновниками. В офисе все говорили, что чувство юмора Линдси зависит от того, на какой ступени служебной лестницы находится собеседник.

О продвижении можно было забыть, когда уволился милый старый Мелвин Хардинг, при нем Мэган дышалось намного легче. Ее прежний босс был человеком добрым и справедливым. Работа с Линдси стала для Мэган настоящей пыткой.

Когда она попала в больницу, почти все сотрудники пришли к ней со словами сочувствия и соболезнования, и только мисс Харрис до визитов в больницу не снизошла. Правда, при сложившихся обстоятельствах Мэган и самой не хотелось бы видеть каменное выражение лица своей начальницы.

Она понимала: Линдси не нравится, что ее помощница отсутствует. Как только Мэган появилась на работе, Линдси не преминула известить ее о своем недовольстве.

Мэган подняла на Линдси глаза и сказала, стараясь, чтобы голос прозвучал ровно:

- Дайте мне минуту-две, я закончу отчет и принесу вам кофе.

- Когда я требую подать мне чашку кофе, это должно выполняться немедленно! Не через минуту, не через две, не позже, не завтра, а сейчас!

Мэган пристально посмотрела на начальницу, подбирая достойный ответ на такое недостойное поведение. На уступки она больше не пойдет.

- Сожалею, Линдси, но отчет должен быть отправлен в нью-йоркский офис немедленно. Ваш кофе подождет. - Когда эти слова неожиданно вырвались у нее, во рту стало сухо, как в пустыне Сахара. Мэган едва могла поверить, что это она произнесла их. То же самое читалось и в бледно-голубых глазах Линдси. Это был первый признак сопротивления, которое оказала ей кроткая, трудолюбивая Бренд.