Наташа Колесникова - Тайна дамы в Мерседесе

Иван Стрельников был истинным генералом, никакой рыночной богадельни, он не терпел, пятьдесят два процента акций компании принадлежали ему, остальные были распределены между руководством фирмы и некоторыми частными инвесторами, которые помогали Ивану в становлении фирмы. Для любой западной фирмы это совершенно неприемлимо, ибо акционеры и есть поставщики капитала, который приумножает фирма, принося дивиденды держателям её акций. Но в России после Чубайса ещё и не такое было возможно, генерал Стрельников не нуждался в акционерах, у него было достаточно сил и средств для единоличного руководства, а акции выпустил, чтобы соответствовать, так сказать. Но пятьдесят два процента оставил себе, дабы никто не пытался диктовать ему, как и с кем работать. Их-то и унаследовала Ирина после гибели мужа. Собрание акционеров было просто фикцией, соблюдением формальностей, который так ценятся на Западе. В действительности, кого назовет Ирина, тот и станет генеральным директором и обладателем этого красивого и уютного кабинеты с золотыми рыбками.

- Вах, Ирина! - воскликнул толстяк. - Я жену бросил, слушай! Я все брошу к твоим ногам. Мы с Иваном были лучшие друзья. Когда Иван погиб, кто должен думать о его жене? Лучший друг, слушай! Почему совсем не смотришь на меня, Ирина?

Она усмехнулась. Старая песня, звучит с прежним пафосом, но... уже не с той настойчивостью. И это хорошо.

- Ты не в моем вкусе, Васо. И хватит о глупостях. Развелся - женись снова. Главное, чтобы ты хорошо управлял фирмой Ивана, был достоен его на своем месте.

- Буду, слушай, буду.

- Вот и замечательно, - усмехнулась Ирина. - Ты меня вполне устраиваешь, как генеральный директор. Руководи и дальше, приноси мне прибыль все больше и больше. Иван тебя очень ценил, и я тоже. Это все.

- Слушай, Ирина, у тебя скоро юбилей... Хочешь банкет? Хочешь какой ресторан - весь будет твой. Все куплю тебе.

Ирина недовольно поморщилась.

- Не напоминай, Васо. Тридцать лет - ужасная дата.

- Почему ужасная? Мне сорок три, я не старый еще, совсем молодой, ну! Все сделаю, слушай! Фирма сделает. Какой хочешь банкет?

- Я буду справлять день рождения в своем детском садике.

- Почему, слушай?

- Потому, что Иван открыл его для меня. Я хозяйка, там мой персонал, они тоже готовятся к дню рождения. И обещала им, что день рождения справлю со своими сотрудницами. А ты руководи фирмой. Вот и все.

Она встала с кресла, толстяк тоже вскочил на ноги, с тоской посмотрел на роскошную фигуру женщины.

- Я не могу так, слушай!.. Это нельзя смотреть, хозяйка фирмы и не празднует свой юбилей... восемнадцать лет, понимаешь, с фирмой! Что надо сделать, скажи, умоляю, слушай!

- Ничего. Приноси больше прибыли. Я зарплату увеличу своим воспитателям и няням.

- Принесу, слушай, сколько хочешь - принесу! Ирина, завтра буду ждать тебя у дома, я сам тебя поздравлю, сделаю сюрприз, слушай.

- Я вернусь поздно, - сказала Ирина. - Не стоит тебе ждать у дома.

- Какой поздно, слушай! Буду ждать!

Ирина кивнула, загадочно улыбаясь, и направилась к двери. Васо судорожно облизнулся, глядя на её черные джинсы, туго обтягивающие бедра, а потом поспешил следом.

Они спустились по мраморной лестнице, застланной ковровой дорожкой, прошли мимо охранников, которые вытянулись "по струнке", вышли на улицу. Дождь прекратился, но над Москвой клубились грязные облака, готовые вот-вот окропить столицу холодной влагой, которой и так было много на улицах Москвы.

- Ирина, почему не хочешь, чтобы тебя охрана сопровождала? - спросил Хандалидзе. - Почему сама ездишь?

- Потому, что так хочу, - сказала Ирина, садясь за руль своего "Мерседеса". Пока, Васо. Мы все решили.

- Не все, Ирина, не все! - прокричал толстяк. - Я завтра буду ждать тебя, слушай!

"Мерседес" медленно отчалил от тротуара. Васо поднял руку, приветливо махая вслед отъезжающей машине. Откуда-то сбоку вышел коренастый парень в коричневой кожаной куртке, тоже махнул вслед "Мерседесу", а потом сказал:

- Классная баба, Василь Ларионыч.

- Это верно, - вздохнул Хандалидзе и вдруг встрепенулся.Слушай, почему так говоришь? Она - хозяйка фирмы! Ты кто такой, чтобы так говорить, а?

- Да я просто так... - пожал плечами парень.

- Ты, Федя, просто так - дурак, слушай! Иди, мой машину, чтобы чистая была, понял?

- Да она и так чистая.

- Чтобы ездила, понимаешь! - вскипел босс.

- Да она и ездит, - невозмутимо ответил Федя.

- Иди, слушай, иди отсюда! Надоел, понимаешь! - Васо махнул рукой и побежал в здание.

Федя пожал плечами и пошел к "БМВ", на котором он возил босса. Он знал, что Хандалидзе неравнодушен к этой красавице, новой хозяйке фирме, и хотел ему помочь. Но босс то откровенничал, сожалея о строгости Ирины, то злился и орал, что это его личное дело.

Холодный, сырой ветер поступал с тяжелыми, сизыми тучами так же, как писатель с неудачным текстом - рвал в клочья. И летели сизые клочья низко над землей, вдавливая огромный, сумрачный город в грязную землю, и в просветах между ними не было видно синего неба - только другие тучи.

Логинов до упора застегнул "молнию" своей кожаной куртки и неторопливо зашагал к метро, сунув руки в карманы. Город казался чужим, враждебным, люди - злыми и жестокими. И не погода была виновата в этом, а странный разговор с Мариной, который невозможно было забыть.

"Двадцать рублей! - возмущенно думал Логинов. - И это предлагают мне?! Профессиональному писателю, редактору, на сороковом году жизни?! Выходит, если править каждый день по двести тридцать страниц дерьма, за десять дней заработаю две тысячи, за сто - двадцать тысяч. Да кто ж мне даст столько рукописей? Там же и другие голодные редакторы есть. Но, допустим, дадут, так черта с два заплатят, если самой Марине деньги дают с большой задержкой! Ну и что тут делать?"

По проспекту мчались машины, забрызганные грязью, среди них было много иномарок, и это почему-то ещё больше разозлило Логинова.

"Черт возьми, - думал он, - сколько же мне нужно работать, чтобы накопить на машину? Да не на "Мерседес", на "Запорожец" хотя бы, или как там он теперь называется? И считать бесполезно, невозможно накопить. А люди ездят в иномарках и ездят... Завидую? Какая там, к черту зависть! Просто бешенство берет. А где моя труба нефтяная или газовая? Где мой алюминий, или никель... норильский? Да и хрен с ними, дайте мне возможность делать то, что я умею, это же нужно народу... Ни хрена ему не нужно, этому народу, кроме иномарок..."

Логинов понимал, что народ, едущий мимо, не виноват в том, что его не пустили к "трубе", нефтяной, газовой или другой какой, хоть самой завалящей, и в банкротстве журнала этот народ не был виноват, но надо ж было на ком-то злость выместить? Двадцать рублей за правку двадцати трех страниц! А там, если редактировать честно, по полстраницы переписывать нужно! Принцип современных издателей прост, как правда - купить по дешевке рукописи графоманов, авось, какой-то и попрет, принося большие прибыли. Выиграть "Волгу" за тридцать копеек - вот, что они хотели. Вполне советская психология.

Читать дальше