Мила Бояджиева - Большой вальс

Увидев стойку сына, Хосейн усмехнулся - уж очень заметна в минуты гнева у мальчика эта наследственная черта Дали Шахов - непримиримость, готовность идти до конца в принятом решении. Только вот одного пока недостает - мудрости. И ещё - хитрости.

- Садись, сын. Поговорим как мужчины... - Хосейн достал золотые крошечные рюмки и налил золотистый напиток. - Твоя Антония, действительно, очень красивая женщина. Ты молод и очень богат. Ты связан обязательствами перед династией. Она - перед будущим мужем. Что из этого следует? - он протянул рюмку сыну.

- Из этого следует, что я хочу быть хорошим сыном своего отца. Разве ты не провел в стране реформы, достойные самого прогрессивного европейского президента или премьер-министра? Разве не ты постепенно и настойчиво искореняешь из наших культурных традиций черты варварства, отсталости, консерватизма...

Да, именно - постепенно. Одно дело не издавать законы об обязательном ношении паранджи, другое - объявить внуком сына твоей Антонии... Мальчик мой, Тони Браун не годится даже для официального гарема. Но в качестве ближайшей подруги, капризы которой ты можешь щедро ублажать, это великолепный выбор!

Бейлим вскочил:

- Ты обижаешь меня, отец, пороча женщину, которую я люблю! Антония никогда не станет наложницей - даже если в моем распоряжении окажется все золото эмиратов!..

- Хорошо, хорошо, Бейлим. Это просто отлично, что твою избранницу нельзя купить. Но разве она откажет в близости тому, кого полюбит? - Хосейн снова наполнил рюмки. - Я бы очень разочаровался в Антонии, узнай о её холодности и жестокосердии. Насколько мне известно, Атония давным-давно отвергла Уорни, а сейчас, как показывают последние события, охладела к Феликсу Картье. Это значит, что она - настоящая женщина. И поверь мне - ни одна настоящая женщина не сможет устоять перед страстью мужчины из рода Дали Шахов.

Выпроводив сына, Хосейн пригласил Амира. Через час, осведомленный о разговоре с Бейлимом советник, предложил план: Антония должна незамедлительно стать любовницей принца, сняв тем самым, хотя бы на время, вопрос о браке. Постепенно страсть юноши ослабнет - ведь редко становятся женами те, кто пережил пору цветения любви на правах наложницы. Но девушка, по сей видимости, строптива, избалована, к тому же - официально помолвлена, что поднимает в глазах Бейлима её цену. Принц же молод и слишком влюблен, чтобы быть расчетливым. А значит - все продумать и рассчитать за него должны те, кто более опытен и хитер.

Поздно ночью в покои Бейлима пришел Амир. Советник прокрался тайными путями и в знак секретности своей миссии приложил палец к губам. Принц сидел на балконе, обращенном в сторону виллы Антонии, и грустил под пение покойного Меркури. В саду трещали цикады, глянцево блестела в лунном свете листва старых магнолий, сквозь дебри ночного парка светились высокие окна "английского" особняка.

- Я должен поговорить с вами, Бейлим, по-дружески... Простите, но мне необходимо быть откровенным. - Амир сел в предложенное принцем кресло. - Я знаю о вашем разговоре с отцом и догадываюсь о чувствах к мадемуазель Браун. Во многих вопросах я полностью на стороне государя. Но мне так хотелось бы предоставить вам возможность пережить минуты блаженства, которые дает юная страсть... Дело в том, что ваш отец намерен завтра же под благовидным предлогом отправить милую гостью домой. Будет объявлен траур и Антония благополучно вернется в Париж к любимом жениху. Каковы в этом случае ваши шансы, если откровенно? Почти никаких. Преследовать в Париже замужнюю женщину, капризную, избалованную мужским вниманием... Хм, дело не слишком перспективное при всех ваших достоинствах.

- Мне показалось, вы хотели что-то предложить? - прервал Амира принц, выключив музыку.

- Да, у меня есть вполне невинный, но, возможно, результативный план. Завтра утром вы едете сопровождать гостью в аэропорт. По дороге замечаете преследование. Объясняете девушке, что являетесь предметом борьбы враждующих кланов и вынуждены скрыться в тайном убежище. Шофер увозит вас в загородный дом, где вы проводите со своей возлюбленной несколько дней, пока вас не "выпучат" верные приближенные о гласе с мной.

- Но ведь это подлый розыгрыш! Как я буду смотреть в глаза обманутой девушке, как себя вести? - принц в гневе вскочил, метнув в кусты свой бокал.

- Заметьте, принц, я не предлагал вам набрасываться на Антонию с гнусными целями. Поживите вдвоем, понаслаждайтесь природой, узнайте лучше друг друга... Кто знает, может, вам удастся завоевать сердце обрученной "звезды". Между нами - этот Картье, по моим данным, не совсем нормален. Умственно. Шизоидный тип. К тому же - удрал на Аляску за новыми впечатлениями. Возможно, вы спасете девушку от страшной ошибки...

- Увы, Амир. Благодарю за участие, но подобные методы завоевания сердец я считаю для себя неприемлемыми. Видимо, не без вашей помощи, по уши врос в образ потомственного аристократа... Хотя, никак не могу смириться с мыслью о потере Антонии... Фу, черт! Ведь я только сейчас был так счастлив, предвкушая целую неделю блаженств...

- Блаженств в окружении свиты! Подумайте, принц, ведь у вас при всей официальной программе не было бы даже возможности остаться наедине... Амир сделал новую попытку склонить Бейлима, но, увидев сдвинутые к переносице брови, покорно ретировался:

- Я только предложил помощь. Возможно, был не прав. Простите и забудьте.

Утром все произошло именно так, как предсказал Амир. В связи с кончиной министра был объявлен траур. Погруженный в печаль Хосейн принес извинения гостье и выразил надежду на скорую, более удачную встречу. Бейлиму было предложено сопровождать Тони до самолета. Сообразив, что его все же хотят использовать как марионетку, принц, сославшись на ушибленное во время охоты колено от проводов отказался, ограничившись прощанием у подъезда дворца. Он решил догнать Тони в Париже и признаться в своих чувствах, предложив себя на место Феликса Картье. Бейлим собирался отречься от престола и сделать Тони законной женой. Вот так-то! Он покажет им всем, что значит на самом деле кровь Дали Шахов, приправленная российским сумасбродством!

Тони была ошарашена таким поворотом дел - не успела выведать и крохи, а должна отправляться восвояси. Вот уж - невезение, угораздило почтеннейшего министра получить инсульт именно теперь, а не пять дней спустя...

Прощавшийся с ней принц выглядел мрачным и опечаленным. Он слегка прихрамывал, извинившись, что не может посадить гостью в самолет, и долго не мог выпустить её руку. "Все-таки он очень красив, хотя и не в моем вкусе", думала Тони по дороге в аэропорт, вспоминая прощальный взгляд темных, как агат, глаз. А эти волшебные ресницы... Жаль, очень жаль..."