Джоанна Линдсей - Тревоги любви

- Энтони, я не думаю...

- Ш-ш, - он потянул ее голову назад, а сам наклонился к ее уху и прошептал:

- Ты вообще думаешь намного больше, чем нужно бы, моя дорогая.

Он ласкал ее плечи, спустив с них рубашку, гладил руки, спустив рубашку еще ниже - грудь, потом опять вернулся к плечам. Он продолжал касаться ее плеч, спины. Конечно, она тут же почувствовала разницу между прикосновениями этими и тем, что было в прошлый раз. Тогда она ощущала его пыл, он был подобен раскаленному железу. Сейчас его прикосновения были просто прикосновениями и все. О Боже, они были просто формальными.

Она не могла вынести этого. Розлинн пробовала подниматься, освобождая руку, но он дернул ее, и она опять упала на его колени.

- Ты никуда не уйдешь, моя дорогая. Ты пришла со своими идиотскими условиями, и я согласился на них. Слишком поздно менять решение.

Его руки опять начали ласкать ее, и в груди у нее разливалось сладостное чувство. Он может ничего не чувствовать, но она наконец почувствовала, и ничего не могла с этим поделать: внутри ее живота растекалось тепло, заставлявшее кровь в жилах кипеть сильнее, ее больше не беспокоил недостаток пыла у него.

И было слишком поздно передумывать. Он сам сказал, что слишком поздно. Значит, пора уже смириться с этим? Она должна была зарубить себе это на носу.

Минуту спустя она уже ни о чем не думала. Его руки странствовали по всему ее телу, лаская ее, и она была уже слишком увлечена, что не могла заметить разницы.

Ее ноги от него отделяла лишь тонкая ткань шелкового белья. - Раздвинь ноги для меня, - мягко приказал он, обдав ее ухо своим дыханием.

Розлинн на мгновение сжалась. Задыхаясь так, что сердце замерло в груди, она немного раздвинула колени. Он же одной рукой перебирал ее густые локоны, другой гладил ее тело под рубашкой, поднимая ее все выше и выше, пока не снял ее. Он приказал опять:

- Шире, Розлинн!

Она послушно поторопилась сделать то, что он приказал, разводя колени все шире и шире. Но ему было этого недостаточно. Он своими коленями раздвинул ей ноги настолько широко, чтобы вся она раскрылась для него, и наконец овладел ею.

Розлинн издала глубокий стон, ее спина изогнулась, пальцами она вцепилась в его пиджак, висевший на стуле перед ней. Ей нравилось все, что он делал, каждый вздох удовольствия отражался пламенем в ее душе. Он же все еще мог контролировать свои эмоции, но понимал, что долго он не сможет держать себя в руках.

- Ну что, имеет ли какое-нибудь значение, где заниматься любовью? - Он по-прежнему был сердит на нее. - Так где же будем заниматься этим? Здесь? В кровати? На полу?

Она слышала вопрос. И все, что ей нужно было сделать, отрицательно покачать головой.

- Сейчас я мог бы заставить взять тебя назад все твои идиотские условия. Ты же понимаешь, дорогая? - Она была не в состоянии ответить.

- Но я не сделаю этого, я хочу, чтобы ты поняла - это твой выбор.

Розлинн это больше не волновало. Она вся была охвачена огнем, который он вызвал в ней. Энтони это тоже больше не волновало. Он перестал себя контролировать.

Без предупреждения он начал ее подбрасывать на своих коленях, то поднимая, то опуская. Ее тихий вскрик отозвался музыкой в его ушах. Ее руки искали его. Она по-прежнему была в его распоряжении, и он ласкал каждый сантиметр ее тела, доставляя ей высшее наслаждение.

Он хотел поцеловать ее, повернуть к себе и взять со всей нежностью и страстью, которую чувствовал к ней. Но тут ему пришлось напомнить себе, что она пришла к нему не за любовью. Энтони остановился. Он должен заставить ее, наконец, признать, что она хочет от него не только ребенка.

Взяв ее руки и прижав к подлокотникам кресла, он нагнул ее вперед, а сам откинулся на спинку. Ее волосы каскадом упали на его живот. Он знал, что ее ждет, когда он начнет, ведь она не знала почти ничего о любовных позах и вся была в его власти. Он сказал спокойным тоном:

- Ты хотела использовать мое тело. Ты его использовала, а теперь садись на меня. - Ее глаза расширились от удивления, но он не дал ей возможности протестовать. - Сделай это!

Она повернулась, еще надеясь на помощь, на глазах у нее выступили слезы. Но внутри нее было такое желание, которое невозможно было сдержать. И если она не сделает то, что он сказал...

Это оказалось несложно после того, как она уловила свой ритм. Это было просто, потому что она чувствовала себя прекрасно и сама могла контролировать ситуацию. Она могла нежно покачиваться или приподняться и медленно опускаться.

У него не было выбора. Она согласилась быстро, делая работу за него и очень хорошо. А он знал, что не должен был ждать ее оргазма. Он должен был оставить ее желание неудовлетворенным. В конце концов, ее удовлетворение вовсе не обязательно для зачатия. Но он не мог с ней так поступить, независимо от того, заслужила она это или нет. Он сидел, обвив ее талию рукой. Другая его рука поглаживала ее нижние губы, ища ее маленький бугорок наслаждения. Он заставил ее поволноваться, предоставив кончить самой, и она справилась с этим, двигаясь на нем так сильно и быстро, что приятные спазмы охватывали их с каждым движением. Она упала на него в изнеможении, изнуренная и выжатая, и он позволил и ей и себе удовольствие побыть в объятиях друг друга, но только несколько секунд.

Потом он встал и поставил ее на ноги.

- Иди в постель, в мою постель. Пока не забеременеешь, будешь спать здесь.

Его холодный тон вернул ее из состоянии эйфории, потряс ее. Она повернулась к нему и увидела, что темно-синие глаза непроницаемы. Она не могла поверить своим ушам. А он уже не смотрел на нее, словно вычеркнул из своих мыслей, спокойно застегнул брюки. Она вдруг поняла, что он даже не снимал их, а рубашку даже не расстегнул. Слезы брызнули у нее из глаз.

- Прекрати! - закричал он сердито, - Ты получила абсолютно все, зачем пришла.

- Это не правда! - плакала она.

- Не правда? А что, ты ожидала чего-то большего, когда страсть подчинила расписанию?

Она повернулась к нему спиной, чтобы он не мог видеть ее слез и пошла к кровати. Больше всего на свете она хотела сейчас вернуться в свою комнату, но не решилась испытывать его терпение, во всяком случае, когда он был в таком настроении. Ее душил стыд, и она не могла заставить себя прекратить плакать. Он был прав. Она пришла сюда, уверенная, что он будет заниматься с ней любовью как раньше. Она заслужила, чтобы теперь все было по-другому. К ее пущему стыду, она получила от этого удовольствие. Она ведь была так уверена, что сделала верное решение. О Боже, почему она не послушалась Нетти? Почему она такая эгоистка, никогда не беспокоится ни о чьих чувствах, кроме своих? Если бы Энтони пришел к ней с подобным предложением - делить с ней постель только до тех пор, пока она не забеременеет, и только, она была бы убита и считала бы его самым жестоким... О Боже, что он должен думать о ней теперь? Она бы никогда не согласилась на это оскорбительное предложение. Она, конечно, ужасно расстроилась бы и была бы зла точно так же, как он сейчас.