Кейт Лондон - Средневековый варвар

- Ты пахнешь, как мы, - сдавленно проговорил он, запуская руку под ее футболку и лаская обнаженную грудь. - Это хорошо.

Таллула была потрясена; в голове у нее пронеслось воспоминание о презрении Джека, но тут же улетучилось прочь, когда Уайет еще крепче прижал ее к себе.

Медленно покачивая Таллулу, он начал рассказывать ей, какая она на вкус, как идеально подходят друг другу их тела и что он испытывал, овладевая ею, будто у них одна душа, одно сердце. Это больше, чем единение тел. Это чувство никогда не изменится, оно будет соединять их и на закате жизни.

Таллула прильнула к нему всем телом, приподнявшись на цыпочки, и всмотрелась в его темные голодные глаза.

- Только не говори, что любишь меня, Уайет Ремингтон; - дрожащим голосом приказала она. - Мы слишком старые, чтобы бросаться пустыми фразами...

- Буду говорить, - ответил он, чмокая ее в нос.

- Не надо.

- Но это правда, - прошептал он.

- Нет.

- Правда, Таллула Джейн. Истинная правда. Ты поймала меня. Безжалостно захватила.., в свою сеть.

Поцеловав Таллулу еще раз, Уайет издал жадный стон, но тут же отпустил ее и ушел, насвистывая веселый мотивчик.

Час неистовых занятий на домашнем тренажере нисколько не успокоил нервы Таллулы. Ванна с душистой эссенцией напомнила ей о том, как пахла земля на берегу, когда они лежали на одеяле, об аромате, принадлежащем ему одному.

Норм, подойдя к Таллуле сзади, взглянул через ее плечо на рассыпавшийся сахар.

- Уайет, значит? Что ж, выводить его имя на сахаре лучше, чем каждый день жарить лук. Мне он уже начал сниться в кошмарных снах.

Таллула, посмотрев на стойку, с ужасом увидела, что вывела в сахарном песке имя "Уайет". Она едва успела смахнуть его, как в кафе появились Уайет и ее отец, размахивающий, словно трофеем, каталогом "Рыболовные снасти У.Р.".

Темные глаза Уайета тотчас же отыскали Таллулу. Кивнув ее отцу, он достал из кармана мелочь и бросил монетку в музыкальный автомат. Заиграла медленная музыка, и он, подойдя к Таллуле, попытавшейся скрыться за кофеваркой, схватил ее за руку и вытащил на танцплощадку.

В самые напряженные утренние часы он прижал ее к себе, покачиваясь в такт музыке.

- Доброе утро, Таллула, - шепнул он ей на ухо, проводя ладонью по руке и спине.

- С посетителями я танцую только быстрые танцы, - попыталась было возразить Таллула.

- Времена меняются... У медленных танцев есть свои достоинства, - протянул Уайет, прижимая руку к ее сердцу. - Как ты себя чувствуешь?

Заглянув ему в глаза, Таллула поняла, что Уайет хочет ее, хочет сейчас, немедленно...

- Я к такому не привыкла, - с трудом выдавила она.

- Знаю.., именно поэтому сегодня вечером я забираю тебя на новый урок.

- Уайет, сегодня я занята. - Нельзя позволять ему планировать ее жизнь.

- Я тебе помогу. В речке есть один крупный экземпляр с твоим именем на спине, - прошептал он ей на ухо, и по ней побежали мурашки. - По виду фунтов шесть чистой ярости... Конечно, если борьба тебе не по душе, если ты хочешь чего-нибудь поспокойнее, я к этому тоже готов... Хотя, когда я рядом с тобой, я за себя не ручаюсь.

Ощущая его всем телом, Таллула с трудом дышала. Вобрав в легкие воздух, она прерывисто выдохнула его, вспоминая освещенные солнцем плечи Уайета, лежащего на ней.

- Лерой соскучился по тебе, - тихо добавил Уайет. - И я тоже.

Джейсон Кеннеди уехал в отпуск, и в День независимости Уайет занял его место в команде Таллулы. Волейбол не был его коньком; ему не хватало проворства, и Таллула накричала на него за непринятую подачу. По дороге домой она объяснила, что вовсе не обязательно гробить мячи, и Уайет обрушился на нее со сдерживаемой несколько дней страстью.

Утром все тело его от головы до пяток ныло, и ему с трудом удалось провести демонстрацию образцов в магазине Майклсона. Плюхнувшись на свое обычное место в кафе, он мрачно проводил взглядом Таллулу, подающую второй кусок пирога Арнольду Риггзу, бывшему ухажеру, мастерски играющему в волейбол.

Вечером, когда солнце золотом искрилось среди листвы, Уайет, отложив удочку, смотрел на стоящую на берегу речки женщину. Таллула непрерывно двигалась, громко топая в его резиновых сапогах. Она закидывала удочку вверх и вниз по течению, путала леску, цепляя ее за кусты, а один раз даже поймала джинсы Уайета. Быстро подбежав к нему, Таллула выхватила из коробки новую блесну. Уайет успел пару раз чмокнуть ее. Рыжеватые волосы Таллулы горели в лучах солнца, стройная фигура четко вырисовывалась на фоне темных прибрежных зарослей. Техника ее оставляла желать лучшего, но все же Уайет решил, что это самое прекрасное зрелище, какое ему доводилось видеть и описать которое было невозможно. Он поднял удочку, защищаясь от стремительно просвистевшей блесны. Зацепив сосновую шишку, Таллула утащила ее в воду.

Уайет вздохнул, морщась от боли в мышцах, вызванной вчерашним волейболом, и от желания обладать Таллулой.

- Уайет! - окликнула его Таллула, положившая удочку на камни и захлюпавшая к нему в огромных сапогах. - С тобой все в порядке?

- Нет, черт возьми, - искренне признался он, чувствуя себя очень хрупким и больным. Он просто места себе не находил от нетерпения - что совершенно немыслимо для человека, привыкшего к спокойной, размеренной жизни.

Таллула остановилась перед ним, поправила очки.

- С тех пор как я наорала на тебя во время игры, ты все время дуешься. Я капитан команды, Уайет. Это моя обязанность - орать на всех.

Уайет снова вздохнул, решив не раскрывать рта до тех пор, пока он не понадобится для других целей.

- Ты правда назвал эту приманку в честь меня?

- Угу.

- Почему?

- Смотри.

Уайет поднял удочку, и красно-черное творение грациозно заскользило по поверхности ручья. Лениво плывшая форель метнулась следом, вспарывая воду. Таллула, часто дыша, стиснула ему руку. Уайет закинул удочку вниз по течению, чтобы прижаться к Таллуле, прикоснуться к одетой в его куртку груди.

- Уайет, не могу объяснить, но в этой наживке есть что-то неприличное... Ты правда думаешь, что здесь плавает крупная рыбина, специально для меня?

- Уверен. Только для тебя, - решительно заявил он, стиснув колени, чтобы унять разливающийся по телу жар.

Выводя вместе с Уайетом Лероя на вечернюю прогулку по Элегансу, Таллула чувствовала, что ни один мужчина не посмеет к ней приблизиться. Уайет проводил ее до дома и носком ботинка помешал ей закрыть дверь.

- Лерой забежал в дом, - медленно выговорил он распухшими от пылких поцелуев губами.

Таллуле нравилось целоваться с ним. Ей нравилось прижиматься к его жесткому, даже мрачному рту. Нравилось проникать языком между губ, играть с ними. Нравилось обвивать руками его плечи, крепко прижимаясь к нему, и смотреть, какие чувства пробуждаются в нем. Уайет действовал слишком медленно, слишком методично; его рукам требовалась целая вечность, чтобы добраться до ее груди, там ущипнув, там погладив.