Робин Мадерик - Искушение

Около дома миссис Эшли встретила Рэйчел Ривер с ребенком на руках. Малыш вырос, потолстел и похорошел с тех пор как Вера видела его в последний раз. Рэйчел поспешила навстречу Вере, но в ее глазах уже не было ни привычной мягкости, ни приветливости.

- Он уехал прошлой ночью, - сказала Рэйчел, в ее голосе звучали истерические нотки. - Отправился в Сомерсет, спаси его, Господи. Все спешил в провинцию. В Лексингтоне стояла милиция, когда он туда добрался. Но британцы разбили их и прошли дальше в Конкорд.

Рэйчел нервно засмеялась, но быстро взяла себя в руки.

- О, Рэйчел, - выдохнула Вера, закрыв глаза. Элизабет подошла к женщинам побледневшая и взволнованная. Она слышала последние слова Рэйчел.

- Сколько, сколько было... - пыталась спросить девушка, но губы ее дрожали.

- Я не знаю точно, Элизабет, - сказала Рэйчел.

- Но много народу было убито. Здесь, в Бостоне, нас пытаются уверить, что ничего не случилось и ни одного выстрела не было сделано, но это ложь, поверьте мне.

Вера обняла Рэйчел за плечи. Женщины так и простояли обнявшись. Элизабет замерла в оцепенении.

- Не знаю, что там теперь происходит, - добавила Рэйчел, - но к вечеру, наверное, удастся кое-что выяснить.

Вера кивнула. Она думала о Флетчере, о тех солдатах, которых он тренировал. Она думала также о мужчинах в Лексингтоне и других городах, которые томились сейчас в ожидании.

- Господи, спаси и сохрани! - произнесла Вера, глядя на запад в сторону океана, скрытого за островерхими крышами и куполами церквей.

Птицы проносились по безоблачному голубому небу. Чайки кричали детскими голосами. Из печных труб повалил темный дым, поднимаясь все выше и выше и постепенно растворяясь в воздухе, - это бостонские хозяйки принялись за стряпню. К полудню полагалось приготовить что-нибудь основательное.

На мгновение перед Вериным взором предстал мужественный красивый офицер, вот он отдает приказы своим подчиненным, вот он выхватывает саблю, вот он наблюдает за противником и бросается на своих врагов, поражая их. Поражая ее верных товарищей и убивая саму надежду получить когда-нибудь свободу.

Вера снова устремила взгляд в небеса. Рядом с ней возносили молитвы Рэйчел и Элизабет, а Вера не могла молиться. Душа ее изнывала от боли. Вера больше не молилась.

Она не знала, о чем просить Господа.

***

Флетчер снял шляпу и, придерживая ее рукой, вытер пот со лба рукавом. Другой рукой он крепко придерживал уздечку, не давая разгоряченной лошади сделать больше одного-двух шагов. Флетчер вглядывался в дорогу, по которой отступал вместе со своими солдатами. Они возвращались в Чарльстон уже далеко не такими стройными рядами, как начинали свой поход. Солдаты постоянно озирались по сторонам. Из-за каждого дерева в любой момент мог грянуть выстрел.

Некоторые офицеры приказывали своим солдатам преследовать восставших вдали от дороги, но только не лейтенант Флетчер Айронс. Он прекрасно понимал всю бесперспективность такой затеи. Ведь каждый солдат милиции, каждый фермер и даже каждый мальчишка, который охотится за кроликами по полям, гораздо лучше представляет себе местность, чем британские военные. Очень многие солдаты были ранены. Было много убитых, умирающих.

Восставшие начинали свои боевые действия совершенно неожиданно, с любой точки, будь то крыша конюшни или высокое дерево. В Конкорде им удалось остановить наступление британских войск, освободить город от частей полковника Смита и заставить их повернуть в сторону Лексингтона. Тут Смит получил подкрепление. Подошли части лорда Перси, но и это не переломило хода сражения.

Под артиллерийским обстрелом превращались в руины жилые дома, разлетались на куски хозяйственные постройки. Но ничто не могло сломить сопротивления и упорства восставших. Во славу свободы они стойко держались, давая грозный отпор самым лучшим солдатам мира - солдатам британской армии.

Флетчер понимал, что положение его отряда крайне уязвимо. "Нас всех могут перебить в два счета", - подумал он, и рот его искривился в горькой усмешке. Самое неразумное, что можно было предпринять в данной ситуации, так это начать хаотичное отступление по дороге. В этом случае каждый солдат становился удобной мишенью, а засада могла ожидать за любым кустом. Флетчер приказал солдатам оставаться на местах и сохранять спокойствие. Лейтенант Айронс считал своим главным долгом обеспечить, насколько это было возможно, безопасность своих солдат.

Старший командир, тридцатитрехлетний лорд Перси, и думать не мог о сдаче в плен, но в связи со сложившейся обстановкой искал выход для быстрого отступления. Он считал, что наиболее правильным в создавшейся обстановке будет возвращение в Чарльстон, где войска окажутся под защитой пушек "Сомерсета", стоящего на якоре в устье реки Чарльз. Айронс был с ним полностью согласен.

Теперь отряд не имел ни времени, ни возможности для того, чтобы использовать пушки. Но их нельзя было оставить врагу, поэтому приходилось тянуть за собой этот бесполезный в настоящий момент груз.

В повозках были размещены раненые. Убитых с собой не забирали и не хоронили. Их оставляли лежать там, где смерть застигала их и освободила от боли и страха.

Восставшие занимали позиции вдоль дороги по направлению движения отряда. То с одной, то с другой стороны раздавались мушкетные выстрелы. Солдаты, не привыкшие к такому методу ведения войны, впадали в панику. Флетчер верхом на лошади, пригнув голову к ее шее, объезжал солдат, заставляя двигаться вперед. Верхом лейтенант чувствовал себя гораздо увереннее: он знал, что его тренированная лошадь не испугается выстрелов и не оступится.

- Айронс!

Флетчер обернулся и увидел бегущего лейтенанта Аптона. Он раскраснелся, его карие глаза лихорадочно блестели.

- Где Ваши люди, Аптон? - крикнул Флетчер. - И где Ваша лошадь?

- Застрелили лошадь прямо подо мной. Эти гады целятся по офицерам.

- Самое разумное, что можно было предпринять с их стороны. С военной точки зрения.

- Айронс, ради Бога, Вам надо спешиться. Вы слишком хорошая мишень. Флетчер покачал головой.

- Я должен быть рядом с моими солдатами, и они должны меня видеть.

Воздух содрогнулся от взрыва. Запахло серой.

- Но Флетчер, сейчас Вы просто мишень.

- А где "старик" Перси? - спросил Флетчер нагнувшись.

Офицеры называли графа стариком, хотя он был немного старше самого Флетчера.

- Да где же ему быть! Конечно, на своем белом коне, - ответил Брайан, вовремя успев отскочить от уставшей стоять на одном месте лошади. - Не дайте себя убить, Флетчер!

- Именно это я и стараюсь делать в отношении нас всех.

- И долго еще, как по-Вашему?

- Я думаю, пока у них порох не кончится.