Робин Мадерик - Искушение

Теперь, если это ужасное дело было сделано, миссис Эшли нужен ее уход. А если чудо произошло, и ребенок появился на свет, ей тем более надо быть дома. Бетси смахнула слезы и посмотрела на свинцовое небо над головой.

"Слишком холодно для снегопада, - подумала она, - я должна идти домой. Миссис Эшли может подумать, что я бросила ее".

- Простите, сударыня...

Элизабет обернулась и увидела молодого офицера в красном мундире, запыхавшегося и румяного.

- Это Вы разыскиваете лейтенанта Айронса?

- Да, я.

Офицер смотрел на Элизабет с улыбкой, которая, наверное, уже разбила не одно девичье сердце, но оставила совершенно безразличной Элизабет.

- Как я рад, что нагнал Вас. Мне сказали, что лейтенант Вам срочно нужен. Я знаю, где он. Он в тюрьме.

- Так он арестован? - испуганно спросила Элизабет.

- Да нет, тут совсем другое дело. Ему надо было навестить одного заключенного.

- Зачем?

- Не знаю...

Элизабет замерла в раздумье. Если она побежит так быстро, как только хватит сил, она доберется до тюрьмы за пятнадцать минут, потом еще двадцать минут, чтобы добраться до дома. Очень, очень долго, но она должна сделать это. Элизабет схватила руку офицера и крепко пожала ее.

- Спасибо, - сказала она, - большое спасибо. Девушка повернулась и побежала в сторону тюрьмы, оставив удивленного офицера посреди улицы. Дорожки, по которым можно было идти, покрылись льдом, и ноги на них скользили. Отойти в сторону тоже нельзя - везде высокие сугробы. Все-таки Бетси решилась бежать напрямик. Она подобрала юбку и шагнула на ледяную корку, покрывавшую сугроб. Несколько раз она падала, вставала, бежала дальше и наконец оказалась перед зданием тюрьмы.

Элизабет подбежала к железным воротам и забарабанила в них своими маленькими кулачками. Но никто не откликнулся. Звук ее голоса эхом разносился по пустынным улицам. Бетси стала дергать ручку калитки.

- Дайте мне войти!

Ответа не было.

- Эй, кто-нибудь! Дайте мне войти!

Опять молчание. Потом девушка увидела, как из полуоткрытой двери появилась рука, держащая фонарь, и повесила его на крюк. Послышались шаги.

- Прошу Вас, дайте мне войти!

Калитка открылась, и на пороге появился сержант, строго уставившийся на Элизабет.

- Ну девица, чего ты хочешь?

- Сюда приходил лейтенант Айронс? - спросила она, подойдя к калитке.

Сержант казался очень смущенным.

- Лейтенант Айронс, - повторила девушка еще раз.

На лице сержанта промелькнула хитрая улыбка. Но, может быть, он просто сморщился от холода?

- Ах, лейтенант Айронс. Дайте-ка мне подумать. Вы точно запомнили имя?

- Да! - закричала рассерженная Элизабет.

- И нечего кричать, - примирительно сказал сержант, - по-моему, ты права, и этот офицер там, внутри. А зачем он тебе нужен?

- У меня есть для него записка.

- Ну, так отдай ее мне, а я передам, - сказал сержант.

- Ну уж нет, - ответила Элизабет, - я должна передать ее сама. Вы его позовете? Охранник, подумав минуту, сказал:

- Ну что ты будешь тут мерзнуть! Заходи, и я провожу тебя к нему.

Элизабет вошла, и он запер за ней калитку.

- Иди немного впереди, а я понесу фонарь.

Элизабет осторожно ступала по скользкому каменному полу.

Пятно света от фонаря металось то вверх, то вниз, выхватывая из темноты то кусок пола, то грязной стены.

- Поверни здесь, - сказал охранник, - теперь здесь... А ты хорошенькая штучка. Не думал я увидеть такие голубенькие глазки.

С этими словами он стал приближаться к Элизабет. Глаза его злорадно блестели, в нем чувствовалась грубая сила. Он протянул к девушке руки и схватил ее, пытаясь поцеловать. Элизабет плюнула ему в лицо. Сержант размахнулся и нанес Бетси сильный удар в челюсть. Девушка ударилась о стену и упала на пол. Комната погрузилась во мрак...

***

Флетчер стоял, держась за прутья зарешеченной двери, и заглядывал в камеру. Неужели этот постаревший мужчина, кутающийся в одеяло, и есть тот самый гигант с золотыми волосами и штыком в руках, тот безумец, который колол им направо и налево!

- Жак, - позвал Флетчер, - Вы слышите меня?

- Я слышу Вас. Чего Вы от меня хотите? Вы похожи на исповедника, а у меня и в мыслях нет исповедоваться.

- Но Вас скоро повесят. Вы понимаете это?

- Да.

- Вы убили человека, - сказал Флетчер.

- Только одного, - ответил узник с горькой гримасой.

- Этот человек был моим другом, - сказал лейтенант. - Я очень любил его. Наверное, после смерти я полюбил его даже больше, чем при жизни. Я очень страдал, когда его не стало. Ведь он получил штык в грудь, потому что заслонил меня. Он дал обещание женщине, которая меня любила, и сдержал его. Он спас мне жизнь.

- Храбрый и благородный человек. Он отдал свою жизнь взамен Вашей и погиб. Мы встретились на войне, во время битвы. Я никогда не знал его. Но в Вашей памяти он всегда будет жить, - сказал Джек и покачал головой.

Флетчер стоял у самой двери, крепко сцепив пальцы вокруг прутьев решетки.

- Вы не помните его? - спросил Флетчер.

- Нет, - ответил Джек. - А Вы сами разве помните каждого, кого сразили саблей или застрелили? Это война, мой друг.

- Не называйте меня другом, - сказал Флетчер.

Ему хотелось плакать, но не о Брайане, который погиб на войне, он горевал о Вере, которую оставил, сам того не желая. Он бросил к ее ногам свою ненависть и горькие обвинения. Он говорил ей о долге офицера. Но она поняла, в чем он ее обвинял. Он не мог ей простить смерти Брайана.

- Какой же я дурак, какой идиот! - крикнул Флетчер, уткнувшись в железную решетку.

Джек подошел ближе, и пламя свечи осветило его глаза.

- Зачем Вы здесь? - спросил он. - Неужели Вы пришли сюда, чтобы освободиться от своей вины? От своей бесконечной и бесполезной ненависти?

- Да, - ответил Флетчер.

Джек видел, что человек, стоящий перед ним, ищет твердой почвы под ногами.

- Может быть, - сказал он, - я смогу чем-нибудь Вам помочь? Ведь говорят же, что приговоренные к смерти могут быть великодушны. Возможно, - продолжал Джек, - Вы сможете придумать какую-нибудь другую причину гибели Вашего друга, помимо войны. Я был в гневе тогда на всех, кто носил красный мундир. Ведь в тот момент я потерял человека, которого любил и уважал, человека достойного, доброго и храброго, - доктора Уоррена. Он был нашим генералом.

- Я знал его, это действительно большая потеря. Я всегда восхищался им, с грустью сказал Флетчер.

- В самом деле, лейтенант? Ну, что ж, я передам ему это, - ответил Джек, если, конечно, попаду в царствие небесное.

- И все-таки Вы совершили преступление, Жак, - сказал Флетчер.

- Поверьте мне, я предпочел бы, чтобы меня разорвало на тысячу кусков, чем бросили в тюрьму. Но увы, дело сделано, лейтенант. Это война. И кто знает, если победят восставшие, не окажетесь ли Вы на моем месте.