Грейс Металиус - Нет Адама в раю

- Потому что здесь у нас ничего нет, - сказала Моника. - В этом городе у нас никогда не было друзей и здесь даже нет приличной церкви. Священник должен был приезжать к твоему отцу из Франклина, и вообще я по горло сыта неудобством здешней жизни. Кроме того,твой дедушка нашел для нас очень подходящий дом в Ливингстоне. Там нам будет удобно и рядом будет наша семья.

- У меня здесь друзья, - возразила Анжелика. - И у папы здесь были друзья.

- Друзья! - со смешком сказала Моника. - Матери твоих маленьких друзей смеются за моей спиной, потому что я не говорю на их языке. А что касается твоего отца, то единственным его другом был доктор Саутуорт и то только потому, что доктору нравилось пьянствовать с человеком, который был слабее его.

Анжелика закрыла глаза и руки ее задрожали. Каждый раз, когда мать упоминала о докторе Саутуорте, сердце Анжелики начинало сильно биться, и она чувствовала дрожь и слабость во всем теле.

- Мама, - спросила она, - доктор Саутуорт сказал тебе что-то про папу в ту ночь, когда он умер. Он кричал, как будто был рассержен и...

- Ерунда, - сказала Моника быстро и даже с лаской. - Ты была расстроена и тебе показалось. Доктор Саутуорт был тоже расстроен, потому что, несмотря на все свои недостатки, он был искренне привязан к твоему отцу.

- Но он кричал, - сказала Анжелика. - Громко.

- Иди сюда, - ответила Моника, - и помоги мне собрать вещи. Фургон должен быть здесь к семи часам утра, а у нас еще тысяча дел.

- Но что-то было.

- Хватит, Анжелика, - резко сказала Моника. - Иди в свою комнату и достань все вещи, чтобы я могла их упаковать. Быстрей.

Дом, который Туссен Монтамбо нашел для своей дочери Моники, находился в середине франко-канадской части Ливингстона. Однако он отличался от соседних, потому что был построен до появления Северо-восточной Мануфактуры. Он находился на пересечении улиц Сосновой и Каштановой, целый день освещался солнцем и с трех сторон был окружен лужайкой. Позади дома был хороший сад.

- Анжелике будет хорошо играть в саду, - сказал Туссен Монтамбо. Теперь так много машин, что детям опасно играть на улице.

- Да, - ответила Моника. Она не сказала отцу, что Анжелика теперь не играет на улице, пока мать не заставляет ее выйти из дома.

Дом представлял собой шестикомнатный коттедж с ванной и во время Великой Депрессии в начале тридцатых он стоил четыре тысячи семьсот долларов. Моника заплатила за него наличными, и после этого у нее еще осталось четырнадцать тысяч долларов, которые сохранились от страховки Армана и продажи дома в Эймити. Это были хорошие деньги для вдовы с одним ребенком в этом унылом месте, но Моника никогда никому про них не говорила. Напротив, она заказала маленькие карточки, в которых сообщалось, что она занимается художественным ручным шитьем за умеренную плату, и разослала их женам всех лучших семей Ливингстона.

Вскоре Моника Бержерон влилась во франко-канадское окружение, в котором жила ее семья и соседи. Она снова была одной из них и по воскресеньям они с Анжеликой обедали с Туссеном и Жоржеттой, или с Антуанеттой и ее мужем, Жозефом Леду, и их четырьмя детьми. Две дочери Туссена от Жоржетты, Элен и Франсуаза, теперь вышли замуж, и иногда Моника ходила к ним в гости. Но близости никогда не чувствовала. Они вышли замуж за рабочих и обе жили на западном берегу реки. У Элен было пятеро детей, а у Франсуазы семеро. Обе семьи жили в убогих, переполненных квартирках, что угнетающе действовало на Монику.

- Мыло достаточно дешево, - сказала Моника своей сестре Антуанетте. Ты не думаешь, что Элен и Франсуаза могли бы покупать немного для себя и своих детей.

Антуанетта вздохнула:

- Сейчас все дорого. Если фабрики в ближайшее время не восстановятся, не знаю, что мы будем делать. Папе повезло. Он не зависит от Северо-восточной.

Жоржетта Монтамбо говорила, что каждый вечер она на коленях благодарит Бога за то, что Туссен никогда не работал на фабрике и у него хватило ума сообразить, что за автомобилями будущее. Он начал возиться с автомобилями, еще работая кузнецом, и когда безумная, казалось, безнадежная мечта стала претворяться в реальность, Туссен был при деле. Теперь он работал механиком в гараже Форда на Главной улице и мог не волноваться, когда мимо проезжала лошадь, или когда проводилось сокращение рабочей недели в Северо-восточной Мануфактуре.

Анжелика Бержерон ненавидела своих теток Элен и Франсуазу из-за того, что они были грязными и волосы у них висели патлами. Тетю Антуанетту она ненавидела, потому что та была очень приставучей.

- Ребенок очень бледный, - говорила Антуанетта. - Моника, почему ты не заставляешь ее гулять на солнышке?

- Анжелика такая худая, Моника. Ты должна давать ей больше хлеба и картошки. Она похожа на скелет. Если бы она жила со мной, обещаю, что через неделю у нее бы наросло мясо на костях.

Анжелика ненавидела своих двоюродных братьев и сестер, потому что они кричали, прыгали и тащили ее, когда она приходила в гости:

- Viens jouer* **Идем играть (фр.).** , Желика - кричали они.

- Я не хочу играть с вами, - отвечала Анжелика, отталкивая их грязные руки.

- Regardez, - кричали они. - Elle parle anglais. Petite irlaindaise!* **Смотрите... Она говорит по-английски. Маленькая ирландка (фр.).**

Для большинства франко-канадских детей, живших в Ливингстоне, все дети, не говорящие по-французски, были ирландцами.

- Не будьте такими глупыми, - Анжелика хотела заплакать и убежать, чтобы спрятаться.

Но больше всех Анжелика ненавидела своего деда. Это из-за него ее записали во Французскую Католическую школу.

- C'est terrible, - сказал Туссен Монике. - Un enfant qui ne peut pas parler sa langue* **Это ужасно... Ребенок, который не может говорить на родном языке. (фр.)** .

- Это все из-за отца, - отвечала Моника. - Он всегда говорил с ней по-английски, когда же я обращалась к ней по-французски, она, прекрасно понимая, о чем я ей говорю, всегда отвечала мне на английском.

- Если бы меня спросили, что нужно этому ребенку, - сказала Жоржетта Монтамбо, - то я бы посоветовала хорошенько ее отшлепать. Куда это годится, ребенок ее возраста постоянно прячется в своей комнате и отказывается отвечать, когда с ней разговаривают. Выпороть ее надо как следует.

Моника вздохнула:

- Она никак не придет в себя после смерти отца. Он избаловал ее.

Анжелика закончила приходскую школу Святого Георгия в тринадцать лет, и это сразу выделило ее из среды соседей, так как большинство детей оканчивало школу в четырнадцать, а порой в пятнадцать или шестнадцать. И еще необычным было то, что она собиралась поступать в среднюю школу.

- Зачем? - спросил Туссен, когда Моника сообщила ему об этом. - Что толку в этом для девушки? Говорю тебе, Моника, ты совершаешь ошибку. Все, чему она научится в средней школе, - это считать себя лучше, чем есть на самом деле. Она и так полна фантазий. Лучше остановить это сейчас, пока с ней не стало еще тяжелей.