Э Оппенгейм - Счастье Харви Гаррарда

Они поднялись в ее салон, где она указала ему на кресло, а сама расположилась в шезлонге.

- Мистер Гаррард вернулся? - спросила Мильдред явившегося на звонок дворецкого.

- Нет, мадам, он обещал быть поздно. Прикажете подать кофе или виски с содовой?

- Виски. Если Харви вернется до ухода мистера Фардаля, попросите его сюда.

Дворецкий вышел и вскоре вернулся с напитками. Когда он снова ушел, Фардаль закурил, откинулся на спинку кресла и, не прерывая легкой беседы, принялся разглядывать Мильдред. На Ривьере она вечно была окружена поклонниками, но все любили Харви больше нее. Мужчины высоко ценили его, а женщины, на которых он почти не обращал внимания, пели ему хвалу. И все же его собственная жена оставалась, по-видимому, совершенно равнодушной к нему. Он спрашивал себя, почему, и не находил ответа. Фардаль отлично сознавал, что ни наружностью, ни манерами, ни общественным положением не мог соперничать с Харви. Всего, чего он желал, он добивался исключительно деньгами. Но познакомившись с этой женщиной, он стал жалеть, что его личные достоинства столь ничтожны. Ее отзыв о муже льстил его самолюбию и в то же время смущал его.

- Почему вы так добры ко мне? - внезапно спросил он.

- Ах вот как, добра? И вы все равно недовольны?

Его сердце забилось сильнее, голос зазвучал резче, в глазах вспыхнула страсть.

- Да, недоволен. Я хочу большего. Но скажите, почему вы обратили на меня внимание? Ведь ваш муж обладает всем, что нравится женщинам и чего нет у меня.

- Не надо скромничать, Герберт. Одно достоинство у вас все же есть.

- А именно?

- Вы умны. Вы способны - а это ценят все женщины - зарабатывать много денег.

- Да, я много зарабатываю, но буду зарабатывать еще больше. И охотно поделюсь с вами.

Он склонился над ней. Его слова произвели магическое действие. Заговори он о любви, она тотчас же оттолкнула бы его. Но он сказал именно то, что она страстно желала услышать. Мысль о неограниченном кредите в банке возбуждала ее куда больше страстных ласк и заверений в вечной преданности. Он опустился перед ней на колени, и она обвила руками его шею... Внезапно Мильдред вздрогнула и резко оттолкнула его. Он заметил ее испуг и, побледнев, вскочил. На пороге комнаты стоял Харви.

Глава 8

Первой от испуга оправилась Мильдред. Она была более раздосадована, чем напугана. Фардаль же просто онемел от страха.

- Харви.., я.., мы не слышали, как ты вошел.

Он подошел ближе и пристально взглянул на Фардаля.

- Я не видел причин предупреждать о своем приходе. Внизу мне сказали, что Фардаль здесь и что ты просила меня зайти.

Он вернулся к двери и широко распахнул ее.

- Убирайтесь вон! - обратился он к банкиру.

- Уверяю вас, Харви, я.., мы.., у нас...

- Убирайтесь вон. Я не нуждаюсь в ваших объяснениях. Уходите отсюда и, по возможности, скорее.

Дрожащий Фардаль выкатился за дверь, даже не попрощавшись с Мильдред. Харви позвонил и опустился в кресло.

- А я и не знал, что ты так увлечена им.

- Не понимаю, что ты этим хочешь сказать. Он просто забылся на мгновение. С мужчинами такое случается. Он пожалел меня.

- Пожалел??

- Ну конечно, - с возмущением сказала она. - Ведь ты довел меня до нищеты!

- Ах так! Значит, ты обо всем ему рассказала.

- Подумаешь! Он и так все знал. Ты же сам ползал перед ним на брюхе, клянча деньги!

Харви вздрогнул, как от пощечины. Он устал, смертельно устал, а слова жены причиняли ему боль.

- Не смей так говорить, Мильдред! Фардаль - банкир. Я был у него по делу. Давать взаймы - его профессия. Но с какой стати он так поздно является в твой салон? В каких вы отношениях?

- Мы просто хорошие знакомые. Мы поужинали вместе в "Ритце", и я попросила его зайти на полчаса. Я хотела попросить его о помощи.

- Тебе не нужна ничья помощь.

- О, я думаю по-другому! - с ядом в голосе ответила она.

Он никогда не ухаживал за другими женщинами. И его жена тоже не позволяла себе никакого флирта - в их кругу это вообще было редкостью. Всю ее жизнь заполняли выезды и наряды. История с Фарделем просто не могла иметь под собой ничего серьезного.

Он подумал, не сам ли он виноват в ее равнодушии и недостатке сочувствия к нему. Он не сделал ничего, чтобы она не оттолкнула его. Он сам не искал путей к сближению.

- Мильдред, - начал он, - я был не прав, требуя твоей помощи.

- Это было чудовищным эгоизмом.

Ее ответ звучал не особенно ободряюще, но он продолжил:

- Давай забудем об этом. Мне уже удалось достать деньги.

- Каким образом?

- Я.., одолжил ценные бумаги, которые банк принял в качестве гарантии.

- Одолжил?

- Да, Но, говоря откровенно, рискую я очень многим. Это мой последний шанс. Она равнодушно взглянула на часы.

- Это все, что ты хотел сказать? Я хочу лечь пораньше. Завтра бал.

- Послушай, Мильдред! Я ввязался в трудную борьбу и хотел бы просить тебя о нравственной поддержке, которую муж вправе требовать от жены.

- Это что еще за новости?

- Так ты отказываешься мне помочь?

- Но каким образом? Отдав тебе жемчуг и купчую?

- Вовсе нет. Забудь об этом. Дело совсем в другом. Чтобы спасти фирму, я решился на крупную спекуляцию. Моя главная опора - наш кредит, он по-прежнему непоколебим. Все, разумеется, знают о понесенных нами убытках, но полагают, что при нашем богатстве это пустяки. Пусть так считают и дальше. И здесь ты можешь мне помочь. Сам я вынужден буду оставаться некоторое время в тени, вдали от общества. Ты же должна часто выезжать и принимать у себя. Позаботься о том, чтобы отныне сообщения о наших приемах печатали в газетах. Пусть все знают, что платье для ближайшего бала ты получила из Парижа воздушной почтой. В конце следующей недели ты дашь ужин.

- А ты знаешь, сколько все это стоит?

- Греторекс выдаст тебе обычную сумму. А вот еще 500 фунтов. Я не хочу, чтобы ты нуждалась в деньгах. С другой стороны, я должен соблюдать строжайшую экономию. Скажи, нам очень нужно второе авто?

- Нет, если ты станешь ездить на извозчиках.

- Хорошо. Кроме того, на следующей неделе я продам своих лошадей и дом в Мельтюне.

- А это не раскроет твоего обмана?

- Никоим образом. Я сказал всем, что уезжаю с поло-клубом в Южную Америку и поручил агенту подыскать для меня в Мельтюне другой дом, побольше, который я, разумеется, сочту неподходящим.

- А если все-таки ты обанкротишься?

- Тогда мне все будет безразлично.

- Все?

- Да, я просто исчезну.

- А что будет со мной?

- О, ты легко обойдешься без меня! - с горечью заметил он.

- Но материально?

- Ты не нищая.

- Это ты так считаешь. Ты относишься ко мне просто возмутительно. Ты должен был обеспечить меня, в этом - твоя главная забота!

Он задумчиво посмотрел на нее. Ее лицо было почти жестоким. Ни единого слова сочувствия не проронили ее губы. Ни единого слова одобрения его попыткам спасти фирму... Она совершенно убеждена в неизбежности краха и думает только о себе...