Фанни Райдер - Свет маяка

- С вами все в порядке? - осведомился он, пока Берил дрожащими руками отсчитывала деньги. - Вид у вас - краше в гроб кладут! Вы, часом, не беременны? - добавил он с бесчувственностью человека, привыкшего развлекать случайных людей ни к чему не обязывающей болтовней.

- Нет.

Но едва смысл сказанного дошел до сознания Берил, она почувствовала, что перед глазами все плывет. Господи, ей-то откуда знать? Луис ни разу не воспользовался презервативами, а она.., она вела себя так, будто секс никак не связан с продолжением рода. Луис и дети - эта мысль была для нее слишком мучительной. В предыдущий раз ее беременность явилась последствием их первого, стихийного сближения, после того Луис неизменно предохранялся. А сейчас они занимались любовью на острове десятки раз, даже не подумав о последствиях!

О Господи, неужто все повторится сначала?

Берил нащупала в кармане ключ. Луис сказал ей, что, вопреки здравому смыслу, так и не заменил замки после ее побега. Он продолжал надеяться, что в один прекрасный день придет домой и обнаружит, что жена вернулась. И теперь молодая женщина поняла почему. Озлобление его неизменно отступало перед состраданием.

Просторный, отделанный в черно-белых тонах холл был пуст. Точно безмолвный призрак, Берил прошла через роскошную анфиладу комнат. Все осталось так, как ей запомнилось. Даже свежие цветы в высоких вазах. Слезы застилали Берил глаза. Она дома. Ничего не изменилось.

И все изменилось безвозвратно.

Она поднялась на первую ступеньку широкой мраморной лестницы - ж поглядела вверх. Дорогой на небеса, смеясь, окрестила она эту лестницу, когда Луис в первый раз подхватил ее на руки и понес в спальню.

Теперь эта дорога вела в ад.

Перила приятно холодя пальцы. Берил смутно слышала позади шум, хлопанье дверей, голоса, но упрямо продолжала подниматься. Она уже дошла до самого верха, когда внизу раздались торопливые шаги.

- Евлалия, вы ее не видели? Ее сумки стоят в коридоре. Берил! Берил! Глубокий мужской голос разбудил гулкое эхо. В следующий миг Луис заметил жену, но вздох облегчения тут же сменился встревоженным окликом:

-Берил! Ты куда?

Словно во сне она шла все вперед и вперед по толстому ковру широкого коридора. Перепрыгивая через две и три ступеньки за раз, Луис стремительно взбежал наверх и поравнялся с женой.

- Берил, подожди!

Большинство дверей по обе стороны коридора были распахнуты настежь, но четвертая справа оказалась закрытой. Берил потянулась к бронзовой ручке. Но на плечо ей легла загорелая мужская рука, удержав на месте.

- Берил! Что ты делаешь? - Она подняла глаза, и при взгляде на ее бледное, превратившееся в восковую маску лицо у Луиса замерло сердце. - Мне позвонил Клайв и сообщил, каким паромом ты плывешь. Я помчался встречать тебя, но на дорогах повсюду пробки!

Он явно произнес первое, что пришло в голову, пытаясь отвлечь жену, но тщетно.

- Открой дверь! - приказала она. Пальцы его судорожно сомкнулись на ручке двери. Берил непроизвольно отметила, что на руке его вновь поблескивает обручальное кольцо, и сквозь мрак отчаяния пробился слабый лучик света.

- Я так хотел сам тебя встретить... Я попросил Евлалию сварить нам кофе. Давай сначала перекусим...

- Открой дверь!

В льдисто-серых глазах мелькнуло что-то похожее на страх.

- Берил, ты же только что приехала. Дай себе время пообвыкнуться. Вовсе незачем делать это прямо сейчас...

- У меня было достаточно времени... - Голос ее беспомощно прервался. - Я все помню... Я вспомнила еще на пароме. Хватит меня оберегать... Луис, я устала бояться. - Она накрыла ладонью его руку в молящем и одновременно требовательном жесте. - Открой!

- Хорошо... Но мы войдем вместе, - тихо согласился Луис. - А оберегать тебя я никогда не перестану.

Держась за руки, они вместе толкнули дверь и вместе переступили порог. Голубые обои в цветочек... Повсюду игрушки, стопки детских книжек, а на кресле восседает огромный плюшевый медведь...

Берил медленно обошла комнату, беря то одну вещь, то другую и снова кладя на прежнее место. Добрела до плюшевого мишки, поднесла его к лицу, вдыхая слабый аромат детской присыпки. Луис не отходил от жены ни на шаг.

У стены стояла голубая детская кроватка, над ней, весело побрякивая, покачивались подвесные погремушки. На столике рядом с кроваткой красовались оправленные в рамки фотографии: Берил, Луис и сероглазый малыш верхом на деревянной лошадке. Та самая фотография, от которой она некогда отвернулась, не желая вспоминать... Молодая женщина взяла снимок в руки.

- Албин... - Имя, прозвучавшее вздохом, болью отозвалось в ее сердце. Албин...

Ее сын. Ее ненаглядный умница. Ее комочек радости, похищенный жестокой смертью.

Берил молча поставила фотографию на прежнее место и провела пальцем по прутьям кроватки.

- Мы собирались купить ему "взрослую" кровать, отсюда он уже научился выбираться, - тихо проговорила она. - За неделю до смерти Албин научился ходить... Мой малыш так быстро рос...

Луис обнял жену за плечи.

- Берил, милая...

Молодая женщина резко высвободилась, развернулась лицом к мужу.

- Ему только годик исполнился! Ему бы еще жить да жить!

Лицо Луиса исказилось от боли.

- Да, да... Если бы я не предложил в тот день пойти погулять на пристань...

- Нет! - Берил порывисто обняла мужа. -Боже мой, нет, ты ни в чем не виноват. Это же был несчастный случай!

На пристани взорвался один баллонов со сжатым газом для аквалангов. Впоследствии эксперты установили, что в конструкции наличествовал дефект. Погиб инструктор центра подводного плавания, несколько человек получили ранения. Но никакие компенсации не могли возместить Берил утрату сына.

- Я тебя никогда не обвиняла! - яростно повторила она. - Ты ведь тоже был ранен. Я боялась, что потеряла вас обоих. - По щекам ее потоком хлынули слезы. - Я.., я бы этого не вынесла... Этой двойной потери я бы не пережила... - И, припав к груди мужа, громко, исступленно, безудержно разрыдалась.

- Ох, Берил, слава Богу, слава Богу, - зашептал Луис, зарываясь лицом в ее волосы и укачивая жену, точно младенца. - Слава Богу, что ты вернулась и можешь плакать о нашем маленьком и снова лелеять в памяти его милый образ. После похорон ты и слезинки не пролила. Ты старалась казаться мужественной и храброй, ради меня делала вид, будто все в порядке, будто с каждым днем ты все успешнее справляешься с горем.., чтобы я не волновался. Но я видел: ты притворяешься. Шли месяцы, а тебя по-прежнему мучили бессонницы, ты почти ничего не ела, и рисовать не могла, и об Албине не заговаривала, и в комнату его не заходила. Думаю, этот несчастный случай воскресил в твоей памяти смерть матери и ты пыталась вытеснить из сознания оба эпизода... Но напряжение оказалось непосильным.