Карен Робардс - Остров страсти

Последние гости ушли в половине пятого. Облегченно вздохнув, Кэти встала с дивана, энергично разминая затекшие ноги. Ее лицо все еще пылало от злости на некоторые адресованные ей ядовитые вопросы. "А как звали вашего дорогого мужа?" - спросила ее одна дама, похожая на летучую мышь. Когда Кэти ответила ей чистую правду, так как не видела смысла в утайке столь фундаментальных фактов, дама многозначительного протянула: "А-а-а!" - как будто она уличила свою юную собеседницу в невероятных масштабов лжи. Она сверкнула глазами-бусинками и уже открыла рот для следующего каверзного вопроса, но в этот момент Марта в очередной раз перевернула серебряный чайник. Герцогиня Фицуотер, а именно ей оказалась эта любопытная дама, немедленно распрощалась, разгневанная так, словно ее облили горячим чаем по злому умыслу. Покачав головой, Кэти слегка улыбнулась. С Марты бы сталось нарочно учинить эту пакость.

Кэти выразила желание поужинать у себя в спальне, соврав, что она утомилась после того испытания огнем и мечом, которое она выдержала в гостиной. На самом деле сегодня она чувствовала себя лучше, чем когда-либо за последние месяцы. Но перспектива провести ужин со своей тетушкой и кузеном, выпытывающим у нее, кто был в гостиной с визитом, какие вопросы они задавали и что она отвечала, представлялась Кэти невыносимой. Если бы она думала только о себе, то давно бы послала своих родственников к черту, однако ее отец питал такие радужные надежды относительно ее будущей светской жизни, что Кэти не решалась его разочаровывать.

К несчастью, Кэти выбрала неудачный момент для отступления в спальню. В парадных дверях, топая галошами, стоял Гарольд, а подобострастный Симе помогал ему снять модное пальто. Без помощи дворецкого лорд Стэнхоуп вряд ли сумел бы высвободить свои жирные руки из узких рукавов. Он напоминал Кэти обтянутую лоснящейся кожей сардельку, и она изо всех сил сжала губы, чтобы не прыснуть со смеху, однако ее старания не увенчались успехом. Гарольд услышал приглушенное хихиканье и повернулся в ее сторону. Когда он увидел, что его двоюродная сестра смеется над ним, его крохотные глазки стали еще меньше и почти потонули в жирных складках напоминавшего окорок лица.

- Добрый вечер, кузина, - сказал он со зловещей любезностью и шагнул к ней.

Кэти кивнула головой, надменно давая понять, что услышала его приветствие. Затем она повернулась к нему спиной и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж.

- Куда ты убегаешь, кузина? - протянул Гарольд; его напыщенный голос был похож на кваканье жабы. - В последнее время ты стала тихой, как мышка, и я даже не могу поверить, что ты та самая женщина, которая несколько месяцев тому назад купалась в пороке. Впрочем, я забываю о твоем, м-м, состоянии, безусловно добавившем тебе кротости. Когда ты наконец произведешь на свет своего пащенка, твой буйный нрав опять разыграется. Сегодня в клубе мне так и сказал один джентльмен, у которого есть опыт в подобных делах.

Сжав кулачки, Кэти стремительно повернулась к нему. С ее голубых глаз спала пелена апатии. Теперь в них светилась неподдельная ярость. В Лондоне еще не видели такой Кэти. Гарольд рассматривал свою кузину с возрастающим интересом. Было бы весьма забавно иметь ее у себя в доме, после того как она разродится своим ублюдком. В голове у Гарольда начали вырисовываться разные соблазнительные мысли. Например, он мог сделать ее своей любовницей. Как-никак приобретенная кузиной репутация не позволит ни одному джентльмену взять ее в жены. По расчетам Гарольда, ее плоть рано или поздно начнет томиться по мужчине, и тогда он, преданный и любящий кузен, придет к ней на помощь.

- Мой ребенок - не пащенок! - неистово выкрикнула она. Гарольд слегка улыбнулся. Он начинал понимать, как именно

она завоевала себе место флибустьерской одалиски. В постели эта маленькая бестия, должно быть, проявляла не меньший пыл.

- Прошу прощения, если я сказал что-то обидное, кузина, - произнес он, напустив на себя сокрушенный вид, который, как знала Кэти, был насквозь фальшивым.

Не желая показывать Гарольду, что она задета его пошлыми шутками, Кэти повернулась к нему спиной и с достоинством начала подниматься по лестнице. Визгливый смех Гарольда несся за ней по пятам, заставив девушку стиснуть зубы. "Я уеду в деревню", - мрачно пообещала она себе. Даже ради отца она не станет терпеть рядом с собой этого гнусного мерзавца.

Кэти была все еще не на шутку сердита, когда Марта принесла в спальню ужин. От старушки не укрылись колючие искорки, горящие в глазах ее подопечной. Она давно, пожалуй, с того дня, как пираты захватили "Анну Грир", не видела девушку столь оживленной. Это был добрый знак.

Пока Кэти ужинала, няня приготовила ей ванну. У Кэти после долгого перерыва наконец-то разыгрался аппетит, и она без особого труда уплела несколько порций жареной телятины. Отложив вилку в сторону, она почувствовала, как внутри нее слабо ворочается младенец. Кэти улыбнулась и погладила свой живот.

Марта помогла ей раздеться, упрятав ее длинные пряди под специальный шелковый чепец. Кэти ступила в ванну и с некоторым удивлением погрузилась в душистую воду. Помня, что она сама не кидала туда никаких ароматических веществ, Кэти вопросительно взглянула на Марту.

- У роз хороший, приличный запах, - защищаясь, сказала Марта в ответ на ее невысказанный вопрос. Кэти ласково улыбнулась своей нянюшке.

- Ты ведь специально облила герцогиню чаем, а, Марта? - мягко спросила она

- Конечно, нет, мисс Кэти, - чопорно ответила старушка, на миг оторвавшись от перины, которую она взбивала. - Просто у меня разыгралась подагра.

- Лгать грешно, Марта, - добродушно подковырнула ее Кэти, но Марта была слишком обрадована игривым настроением девушки, чтобы обидеться.

Закончив купание, Кэти вышла из ванны и была закутана в теплое полотенце. Марта вытерла ее насухо, а затем накинула на нее нарядную розовую сорочку. В уединении ночной спальни Кэти имела единственную возможность сменить траурную одежду на что-нибудь более пестрое и беззастенчиво этим пользовалась.

Наконец Марта уложила Кэти в постель, со всех сторон подоткнув одеяло. Кэти терпеливо подчинялась ее суетливой заботливости. Вопреки всему, что с ней случилось, Марта продолжала обращаться с ней как с ребенком. Однако неусыпное попечение няни не раздражало Кэти, а, напротив, вселяло в нее покой и безмятежную уверенность.

Когда Марта ушла, задув свечу на столике возле постели, комната погрузилась в мрак, который едва рассеивал призрачный отблеск пылающего в камине огня. Пламя отбрасывало на стены спальни странные танцующие тени. Завороженно следя за их причудливой игрой, Кэти в конце концов уснула.