Дафна Калотай - В память о тебе

— В России?

— Не обязательно. Они могли эмигрировать в другую страну… А я пока поищу в американских архивах. Я уже позвонила в отдел систематизированных собраний Общественной библиотеки. Мне посоветовали обратиться в Чикагский центр российских и евразийских исследований, но там ничем помочь не смогли. Я созвонилась с музеями русских ювелирных изделий, но их сотрудники занимаются в основном императорскими драгоценностями, хранящимися в Эрмитаже, творениями Фаберже и подобными произведениями искусства. Никто не интересуется украшениями, которые носили обычные люди.

— Если я найду в Интернете регистрационную книгу или еще что, — сказал Григорий, — какие слова помещать в поисковик?

— Ну, любые… «янтарные серьги», «кулон прибалтийского янтаря», «кабошон с инклюзией». — Ручка двигалась в такт словам. — «Золотая гарнитура», «овальная оправа», «четырнадцать каратов», «желтое золото», «пятьдесят шесть золотников»… Я запишу их для вас и перешлю по электронной почте. Я не хочу злоупотреблять вашей любезностью, и, если вы что-нибудь найдете, мы наймем переводчика.

— Я сам переводчик, — сказал Григорий.

— Вы? — удивилась Дрю, вспоминая, не говорил ли Солодин этого раньше.

— Я литературный переводчик, перевожу русскую поэзию.

— Ой, а я люблю стихи!

— А каких поэтов вы предпочитаете?

— Ну, я не специалист по английской литературе, но люблю читать стихотворения. В колледже я слушала курс по современной англоязычной поэзии и после него сохранила все книги. Я люблю Сильвию Плат [29] Сильвия Плат (1932–1963) — американская поэтесса и писательница. , Говарда Немерова [30] Говард Немеров (род. 1920) — американский поэт и писатель. и Эдну Сент-Винсент Миллей [31] Миллей Эдна Сент-Винсент (1892–1950) — американская поэтесса и драматург, одна из самых знаменитых поэтов США XX в. . Еще мне нравится Джордж Герберт [32] Джордж Герберт (1593–1633) — валлийский поэт, оратор и англиканский священник. и Шекспир. У меня есть переводы стихотворений Пабло Неруды [33] Пабло Неруда (1904–1973) — чилийский поэт, лауреат Нобелевской премии в области литературы 1971 г. .

Жоржи, парень, с которым она недолгое время встречалась после переезда в Бостон, подарил ей томик стихов Неруды.

— Хороший выбор.

— Боюсь, не слишком оригинальный.

— А кому нужна оригинальность? Главное, чтобы поэзия трогала вам душу.

— Я просто хочу сказать, что мои литературные вкусы далеки от Изысканности.

— Почему вас это волнует, Дрю? Важен факт того, что вы, повинуясь порыву души, открыли томик стихов и начали читать.

Она рассмеялась.

— Мой бывший муж, когда учился в колледже, писал стихи. Правда, он не особенно ценил современную поэзию.

Вспоминая свою слепую веру в Эрика, Дрю с грустью подумала о том, как скоро и легко он отказался от своих литературных мечтаний, найдя в больнице первую настоящую работу в отделе связей с общественностью.

— У него было множество теорий о белом стихе. Я помню, как он расстроился, когда я призналась ему…

— В чем вы ему признались?

— Я бы не хотела говорить вам об этом.

— Пожалуйста!

Дрю представила, как Григорий сейчас улыбается и ямочки играют на его щеках.

— Хорошо. Мне хочется узнать ваше мнение как переводчика. Я люблю разную поэзию, но то, что я предпочитаю… это немного смешно, однако…

— Вы меня интригуете.

— Ладно, расскажу. Я предпочитаю рифмованную поэзию.

Григорий довольно хмыкнул на противоположном конце линии.

— Не идеальные рифмы, как на открытках «Холлмарка» [34] «Халлмарк» — крупнейший американский производитель поздравительных открыток. , но все же…

— Я вас понимаю.

— Я давно поняла, что белый стих — не для меня. Иногда я читаю написанное верлибром стихотворение и просто не понимаю, зачем автор его написал. Если нет хотя бы убогой рифмы… если строка не метрическая… я не знаю, что и думать. Такие стихи просто рассыпаются на глазах… — Поняв, что чересчур разговорилась, Дрю спросила: — А каких поэтов вы переводили?

В трубке раздался глубокий вздох.

— Только одного. Виктора Ельсина. Он был мужем Нины Ревской.

Вот, значит, какая между ними связь! Хотя Дрю, работая над составлением каталога, и наткнулась на имя советского поэта Ельсина, она почти ничего о нем так и не узнала. Теперь, по крайней мере, одна из загадок разрешилась. Скорее всего, Григорий Солодин специально приобрел кулон, принадлежавший ранее семье поэта, творческим наследием которого он живо интересуется. Теперь понятно, как у него оказался кулон из янтарного набора, принадлежащего Нине Ревской. Неясной оставалась причина, по которой он так долго скрывал от Дрю правду. Почему сразу не рассказал ей об этом?

Воображение Дрю тут же начало строить всевозможные предположения, но она только сказала:

— Я и раньше знала, что ее муж был поэтом, вот только не представляла, что его стихи кто-то читает… Я имею в виду, читает на английском языке…

— Вы абсолютно правы. Его никто и не читает, — с иронией ответил Григорий. Он вообще был склонен к иронии.

— А не могла бы я где-нибудь ознакомиться…

— С его стихами? — удивился Григорий.

— С вашими переводами его стихов. Мне бы очень хотелось их почитать.

— Хорошо. Я отсканирую листы книги и пришлю вам по электронной почте…

— Я лучше приду сама. Мне еще надо передать вам список фраз для поиска в Интернете.

— Отлично.

— Я зайду к вам завтра после работы.

Завтрашний день обещал быть насыщенным. Послезавтра Григорий шел со знакомой на дегустацию вин. Они договорились встретиться в четверг.

— В половине шестого подойдет?

— Вполне.

Григорий рассказал, где находится кафедра и где его искать.

— Замечательно. Я принесу список фраз для поисковика.

Положив трубку, она еще долго вспоминала его голос, с легким акцентом произносящий:

— До скорого!

Вскоре после аборта Нина и Виктор сидели с Гершем и Верой в одном из немногих открытых ночью ресторанов. Время было позднее, и среди посетителей уже не мелькали официально одетые серьезные товарищи. На эстраде оркестр заиграл американский джаз.

Выпивший больше обычного Герш произнес длинный грузинский тост, вызвавший общий смех.

Вдруг оркестр сбился с ритма, смолк, а через секунду заиграл мелодию, совсем не похожую на джазовую.

Нина и другие как по команде посмотрели на вход. В ресторан зашла группа людей в добротных пальто. Их сопровождали женщины в мехах. Нина заметила среди них знакомое лицо. Полина. Девушка небрежно поигрывала свисающей с плеча горжеткой из чернобурки. На губах — популярная в этом сезоне ярко-оранжевая помада.

Увидев Нину и Веру, Полина помахала им, а потом, схватив своего кавалера под руку, потащила его к их столику.