Марлен Сьюзон - Незнакомка в красном

Оторвавшись наконец-то от ее соблазнительных губ, он настороженно посмотрел на нее. Вряд ли она сердилась, но он решил на всякий случай извиниться.

- Я сожалею.

- Почему? - Она искренне недоумевала. - Разве это не было чудесно?

Он рассмеялся, покоренный ее простодушием. Он еще никогда не встречал женщины столь бесхитростной и прямой.

- Да, конечно, было.

- Так почему же вы сожалеете?

- Если честно, то это не так.

- Так почему же вы сказали, что сожалеете?

- Ну... когда джентльмен, э-э... слегка увлекается в обществе леди, ему полагается извиниться.

Ее лицо сморщилось от смеха, в глазах плясали веселые искорки.

- Так, значит, время от времени, милорд, вы все-таки вспоминаете, что вы джентльмен?

- Маленькая оса! Как вам нравится жалить меня.

На это она только опять рассмеялась, и мелодичный звук напомнил ему чистый звон колоколов в утреннем воздухе. Он хотел бы еще раз поцеловать ее, но она уже повернулась и пошла по тропинке. Джастин не мог удержаться, он обнял ее за талию и на секунду нежно прижал к себе.

Идя с ней обратно к дому, он не мог припомнить, когда еще он чувствовал себя так легко, радостно и беззаботно. Во всяком случае, это было очень давно, когда его дед начал готовить его к будущей роли графа. Джастин любил старика, но тот был строг к нему.

Когда они проходили под раскидистым каштаном, порыв ветра налетел на листья, еще мокрые от дождя, и осыпал их каплями воды.

Джина подставила лицо холодным каплям, глубоко вздохнула и засмеялась от радости.

- Это такое удовольствие - гулять после дождя. - Она повернула к нему озаренное улыбкой лицо. - Все такое свежее и чистое!

Джастин ответил ей восхищенным взглядом.

- Вы такая необычная женщина, Джина.

Она лукаво улыбнулась ему.

- Даже не знаю, считать ли это комплиментом или оскорблением.

- Это, несомненно, комплимент, Джина.

- Почему вы так меня называете? Нэнси единственная, кто так меня зовет. Она говорит, что это имя больше всего мне подходит.

- И она совершенно права, - сказал Джастин, отчаянно мечтая еще раз поцеловать ее. А каково было бы наслаждаться с ней любовью в постели!

Но это невозможно. Он не так глуп, чтобы ради нескольких недель или месяцев страсти обречь себя на долгие годы тоски. На свете нет идеальных женщин.

Он вспомнил заявленное ею твердое нежелание выходить замуж.

- А что стоит за вашим столь твердым решением не вступать в брак?

- Неравенство женщин в браке, - ответила она после минутного колебания.

- Неравенство! - На взгляд Джастина, все тяготы ложились на плечи мужа. Он должен был обеспечивать безбедную жизнь своей жены, терпеть ее припадки дурного настроения, а помимо этого, мучительно думать, является ли младенец, которого она ему родила, действительно его ребенком.

Джина не обратила внимания на его недоверчивое восклицание.

- А за вашим, милорд?

- Опыт, - лаконично ответил он. - Вы говорите, что женщины должны выходить замуж для безопасности, но при этом вы сами не собираетесь этого делать. Вы что, не озабочены собственной безопасностью?

- Но я сказала, что женщины только стремятся к безопасности. Я не говорила, что брак дает им ее. Слишком часто они не только не получают ее, а, наоборот, теряют те крохи, которые имели. В моем случае, мне придется потерять очень много. Брак отнимет у меня эту безопасность, а не даст ее.

- И как же вы пришли к такому поразительному заключению? - язвительно спросил он.

- Вы хотите сказать, что мое мнение ошибочно, но это не так. Я являюсь наследницей большого состояния. Пока я остаюсь одинокой, я сама контролирую его. - Она посмотрела на него спокойным, уверенным взглядом. - Но если я выйду замуж, то контроль перейдет к моему мужу. От меня уже нисколько не будет зависеть, насколько разумно - или неразумно - расходуются мои деньги. Если бы я вышла замуж за человека, подобного лорду Инглэму, он очень быстро промотал бы его, и я не смогла бы ему помешать.

Джастина раздражало, что он не находит достаточно веского аргумента, чтобы возразить ей. Он удовлетворился тем, что сказал:

- Я счастлив слышать, что вы хотя бы не верите, подобно многим глупым женщинам, в чепуху, которую называют романтической любовью.

Джина остановилась как вкопанная. Повернувшись, она посмотрела прямо ему в лицо.

- Наоборот, - произнесла она, сердито сверкая глазами. - Я очень даже верю в это.

Это показалось ему невероятным, ведь она была такой умной женщиной!

- И вы согласитесь рискнуть своим счастьем ради этого эфемерного понятия?

- Вы путаете похоть с любовью, милорд!

- Это одно и то же!

- Только для тех, кто не имеет сердца. Более того, любовь - это единственная причина, по которой я когда-либо решусь выйти замуж, потому что я видела, какую радость любовь приносит в браке.

- А я-то считал вас разумной женщиной! - Его недовольное восклицание еще сильнее рассердило ее.

- Я более разумна, чем такой циник, как вы, который думает только о собственном удовольствии.

- Какое замечательное мнение у вас сложилось обо мне, мадам!

- А какое же мнение я должна иметь, если вы сами признаете, что не верите в любовь? Это значит, что вы сами не способны ее испытывать.

- Никто не может испытывать то, чего не существует, - с горячностью возразил Джастин.

- Любовь предполагает взаимное уважение и доверие, а мне кажется, что вы, милорд, находите невозможным уважать женщину или доверять ей.

- Такая любовь, о какой вы говорите, просто не существует между мужчинами и женщинами. Вы верите в фантазию, в мираж.

- Нет, вы не правы! - страстно воскликнула Джорджина. Он скептически поднял брови.

- Неужели?

- Конечно! Я сама видела такую любовь, связывающую моих родителей, и это было радостью. - Ее лицо стало задумчивым. - Но я согласна, что она встречается очень редко. Я знаю, что никогда не найду человека, похожего на отца.

Джастин испытал жгучую боль при мысли, как низко она ставит его в сравнении с отцом.

Джорджина двинулась вперед по тропе. Так, в напряженном молчании, они и прошагали весь оставшийся, путь до дома.

16.

Джорджина осторожно осмотрела камни у подножия стены каменоломни, пытаясь найти там мелкие кости, смытые дождем вниз. Со времени их с Джастином грандиозного открытия прошло три дня, но только теперь почва просохла достаточно, чтобы можно было опять приступить к работе.

Напряжение, возникшее между ними, когда они, грязные, возвращались домой, прошло уже к вечеру того же дня, и теперь они мирно работали поодаль друг от друга внизу скалы.

Они убедились, что сохранившийся целым фрагмент скелета слишком велик, чтобы внести его в рабочую комнату Джорджины. Более того, он вообще не пройдет ни в какую дверь. Единственным в имении зданием, способным вместить в себя огромный скелет, был старый сарай, примыкающий к вновь построенным конюшням. Теперь он использовался только как склад, и Джорджина уже распорядилась, чтобы работники расчистили в нем место для ее новой находки.