Марлен Сьюзон - Незнакомка в красном

- Джорджина, - резко сказал Роджер. - Это переходит все границы!

Она поспешно попыталась освободиться от рук Джастина, но он крепко держал ее еще несколько секунд. Когда он отпустил ее, Джина заметно дрожала.

- А вечер прохладнее, чем я думала. - Она повернулась к дому. - Я возвращаюсь в библиотеку. А вы, джентльмены, можете продолжить прогулку, если пожелаете.

- Разрешите проводить вас, - сказал Джастин.

Она начала было возражать, но он твердо добавил:

- Я настаиваю.

Когда они вошли в библиотеку, из Джины нельзя было вытянуть ни слова. Разговора не получилось, и Джастин запоздало понял, насколько те беседы, которыми он наслаждался в Пенфилде, были обязаны ее участию.

Пришло время расходиться. Джастин покинул компанию первым. Все еще пылая гневом, он взлетел по мраморной лестнице, перескакивая через две ступеньки. Не задержавшись у своей двери, он направился прямо к спальне Джины. Оглянувшись вокруг, он убедился, что его никто не видит, вошел в ее комнату и тихо закрыл за собой дверь. Единственная зажженная свеча освещала только пространство у двери, и он нырнул в темноту комнаты. Вдыхая аромат гардении, Джастин думал о Джине.

Ему необходимо было поговорить с ней. Она не должна выходить замуж за этого скучного, напыщенного хлыща Роджера Чедвика!

И он был готов на все, чтобы убедить ее.

***

Джорджина вздохнула с огромным облегчением, когда Джастин вышел из библиотеки. Теперь ей надо поговорить с Роджером наедине, прежде чем он поднимется к себе в комнату.

Ну почему Джастин появился в саду в такой неподходящий момент? Не то чтобы она жалела, что он прервал поцелуй Роджера. Она успела быстро убедиться, что он не вызывает в ней вообще никаких чувств.

Но так не вовремя появившийся Джастин помешал ей разубедить Роджера, почему-то уверенного, что она выйдет за него. Джорджина собиралась сделать это, не откладывая.

Если бы у нее оставались хоть малейшие сомнения, то они исчезли бы несколько минут спустя, когда ее испугала пробежавшая белка. Ощущения, охватившие ее, когда Джастин прижал ее к своему телу, так потрясли ее, что она до сих пор не могла прийти в себя.

И при этом ее привязанность к Джастину совсем не исчерпывалась только физическим влечением. Она полностью пересмотрела свое прежнее мнение о нем. Он был великодушным и порядочным человеком. Она знала, что он не будет притворяться заинтересованным в каком-то предмете только ради того, чтобы подольститься к ней, как Роджер.

Джорджине нравились их беседы и споры. Ей был приятен его мальчишеский энтузиазм и тот восторг, который он выказывал при их находках. Ее покорила та нежность, с которой он утешал свою сестру вчерашним вечером. Она любила Джастина. Осознание этого поразило ее. Она имела неосторожность не послушаться Нэнси Уайлд, которая предостерегала ее не влюбляться в человека, не верящего в романтическую любовь. Джорджина никогда не могла бы выйти за такого человека. Она хотела иметь мужа, который отвечал бы на ее любовь и уважал бы ее так же, как и она уважает его.

Впрочем, Джастин никогда и не попросит ее выйти за него. Он совершенно уверен, что никогда больше не женится. Он не верит в романтическую любовь. Но, может быть, его можно научить любить? Возможно, она докажет ему, что настоящая любовь существует? Надо хотя бы попытаться. Ее собственное счастье зависит от этого.

А если ей не удастся убедить его, то Джорджина хотя бы сможет изучить те внутренние силы, которые пробуждает в ней ее любимый, когда целует ее или просто прикасается к ней.

"Джастин прекрасно знает, как доставить женщине необычайное наслаждение". Джорджина хотела испробовать это наслаждение, чтобы решить, может ли оно действительно быть таким чудесным, как утверждала Нэнси. Ее любопытство требовало изучить это на собственном опыте.

А почему бы и нет? Она была независимой женщиной со значительным состоянием, вольной принимать самостоятельные решения.

Мужчины могли - и это не вызывало в обществе осуждения - иметь внебрачные связи. Джорджина возмущалась той свободой, которой мужчины пользовались сами, но не давали женщинам, воспринимая их как свою собственность. Это было так несправедливо! Она не будет играть по их нечестным правилам.

- Доброй ночи, Джорджи. Тебя проводить в спальню?

Голос отца вернул ее к действительности. Оглянувшись, она увидела, что Лэни уже ушла, а Роджер все еще слоняется у двери. Надо поговорить с ним, прежде чем они пойдут наверх.

- Нет, папа, не жди меня. Я хотела бы сказать кое-что Роджеру.

Ее отец как-то озабоченно посмотрел на нее, и Джорджина испугалась, что он вмешается. Но после секундного колебания он вышел, пождав им доброй ночи.

Она сразу же приступила к делу.

- Мне очень жаль, но вы неверно поняли причину, по которой я вас поцеловала сегодня. Я действительно проводила эксперимент, и не более того. Я не могу принять ваше лестное предложение.

Разочарование на лице Роджера очень быстро сменилось гневом.

- Не будьте дурочкой, Джорджина! Господь сотворил женщину, чтобы она была женой мужчине и хорошей матерью его детям. Это и ее долг, и цель ее жизни.

Ничего другого такой человек и не мог сказать. В ответ Джорджина лишь процедила сквозь зубы:

- Так же, как цель и долг мужчины быть мужем женщине и отцом ее детям.

Он нахмурился.

- Иногда, Джорджина, вы высказываете такие эксцентричные взгляды, что я сам удивляюсь, что трачу на вас время.

Гнев переполнил ее, сменяя чувство вины за свой отказ.

- Вот и пожалуйста, Роджер, не тратьте на меня свое драгоценное время! С вашей точки зрения, я эксцентрична. Вы заслуживаете жену, которая будет придерживаться одних с вами взглядов и чьи замечания не будут вас шокировать. Вам для счастья нужна покладистая женщина, какой я никогда не стану.

С этими словами она повернулась, чтобы выйти. Роджер схватил ее за руку и развернул лицом к себе. Она гневно посмотрела ему в глаза.

- Уберите руки!

И он беспрекословно повиновался.

Джорджина направилась в свою спальню. Переживания этого вечера настолько утомили ее, что она ничего так не хотела, как сбросить туфли, которые ей жали, и снять платье с бесчисленным количеством юбок, отчего ей было жарко, словно в печке.

Но более всего она хотела избавиться от ненавистного корсета. Подходя к двери, она уже расстегивала манжеты. Переступив порог спальни, она сбросила тесные туфли, поклявшись себе больше никогда их не надевать.

Джорджина закрыла за собой дверь комнаты, освещаемой единственной свечой, и подняла подол платья, чтобы развязать нижние юбки с оборками. Она вздохнула с облегчением, когда они упали на пол. Перешагнув через них, она начала расстегивать корсаж платья, торопясь поскорее снять корсет.