Герман Воук - Марджори

— Чего? Слишком большой рот и подбородок, дорогая. Определенно не для фотографов и только второй класс для торговли «Плащи и костюмы». О, я веду себя, как кошка, не так ли? Смотри, Хелен Йохансен — это «сливки общества». Умная, красивая, честная, действительно лидер, и тому подобное. Я скажу это кому угодно. Но для тебя я добавлю, потому что ты — это ты, что для меня она не более привлекательна, чем старые помои.

— Маша, ты с ума сошла! Мужчины толпами бегают за высокими блондинками…

— На вечеринках, моя сладкая, на вечеринках. Чтобы посмотреть, как далеко они могут зайти за один вечер. Хелен не будет играть. Она слишком интеллигентна, и это их пугает, и недостаточно интеллигентна, чтобы наделать шума, что побуждало бы их продолжать попытки. Нет, дорогая, когда парни хотят жениться, они удирают от высоких блондинок и ищут маленькую Марджори Морнингстар. — Маша повернулась на спину, и ее юбка соскользнула, открыв мягкое коричневое бедро над чулком. Марджори в такой ситуации натянула бы юбку на колени, Маша же спокойно закурила другую сигарету и сказала: — Я думаю, тебе уже предлагали.

Марджори покраснела. Маша засмеялась.

— И не один раз, а? Очевидно, раза четыре.

— Черт возьми, нет! Даже считая сумасшедших ребят, болтающих на танцах. — Марджори думала о Билли Эйрманне и о том помешанном парне, с которым она познакомилась в Бронксе, — их было всего трое. И только один действительно имел значение.

— Послушайте эту девушку! — сказала Маша в потолок. Опершись на локоть, она уставилась на Марджори. — Тебе восемнадцать. Ты еще не вылупилась из яйца. У меня не было ни одного, ни одного. У большинства девушек нет в твоем возрасте. Пожалуйста, отдай себе в этом отчет. К тому времени, когда тебе будет двадцать один, ты будешь отбиваться от них дубинкой. Кто был тот, который имел значение? Сэнди Голдстоун?

— Маша, я сказала тебе, Сэнди никогда не предлагал. Ты мне не веришь? Он никогда близко к этому не подходил. Это было что-то другое. — Она колебалась. До сегодняшнего дня она избегала говорить о своей любовной жизни с Машей, которая казалась ей слишком искушенной в житейских делах и могла только удивляться ее проблемам. Но она не смогла найти себе наперсницу. После ее успеха среди студентов Колумбийского колледжа она считала неудобным разговаривать с Розалиндой Грин; в течение лета они совсем разошлись.

— Я могу рассказать об этом. Но, боюсь, тебе надоест до смерти.

— Ничто, касающееся тебя, Морнингстар, мне не может надоесть.

Марджори рассказала ей о Джордже и о Сэнди и описала свой ранний опыт тоже. Она поведала ей все от начала и до конца. Маша слушала внимательно, обхватив руками колени, время от времени зажигая новую сигарету и наполняя маленькую жаркую комнату клубами серого, сильно пахнущего дыма. Марджори говорила примерно полчаса, устремив взгляд на оранжевое с зеленым мексиканское шерстяное одеяло, висевшее на стене. Впоследствии, глядя на это одеяло или подобное ему, она всегда возвращалась мыслями к Джорджу Дробесу.

Когда Марджори закончила, Маша сказала:

— Ну, настоящая сага для восемнадцатилетних.

— Это все, несомненно, кажется тебе очень глупым…

— Наоборот, восхитительно и очень откровенно, дорогая. Что касается Сэнди, если хочешь знать мое мнение, ты его не любишь. Конечно, это мой вывод. Джордж гораздо ближе тебе… не потому, что я выступаю за Джорджа, спешу заметить. С твоей стороны это были первые попытки слепого котенка встать на ноги, нюхать и слышать. Это одна из опасностей, которые несет с собой привлекательность: тебя может сорвать какой-нибудь Джордж или другой и жениться, когда ты еще слепой котенок, но в твоем случае…

— Маша, он очень сладкий и милый…

— Да, да, уверена. Хорошо, что это позади, дорогая. Бедный парень! Он лишился прекрасного. Охота на котят многим привлекает. Кроме, конечно, того ужасного унижения, когда не удается поймать.

— Ну, я не уверена, что согласна насчет Джорджа, но… В любом случае, ты не думаешь, что мне нужно перестать видеться с Сэнди? Как ты считаешь?

Маша села, выпрямилась и уставилась на нее:

— Ты сумасшедшая?

— Но… я вовсе не уверена, что люблю его… или что он любит меня. Ты права на этот счет. Кроме того, его семья будет против меня. Он просто убивает со мной время, пока…

— Пускай! — Маша снова уставилась в потолок. — Что я с ней буду делать? Марджи, ты смотришь с этим парнем спектакли, ты слушаешь оркестр, ходишь в хорошие ночные клубы, он не пробует заставить тебя… Чего ты хочешь, найти яйца в пиве? Сладкая моя, ты похожа на немого индейца, который сидит на нефтеносной земле, честное слово. Все остальное вокруг, какое он имеет к этому отношение!

— Отношение к чему? Я не собираюсь работать продавщицей в «Лэмз»…

Раздался звонок входной двери. Маша посмотрела на часы.

— Господи, уже родители. Ты знаешь, что мы проговорили несколько часов? — Она скатилась с кровати, когда звонок зазвонил опять. — Иду, иду! Проклятье, они забывают ключ пять вечеров из шести. Пойдем, встретим их, Марджи.

Отец Маши был маленьким седым человеком, а мать оказалась высокой блондинкой, у обоих в руках были коричневые бумажные сумки. Однотонный пепельный пиджак мистера Зеленко выглядел не слишком отглаженным, а его цветной красный галстук был завязан не совсем ровно.

— Хорошо, хорошо, — сказал он с вежливой улыбкой, которая совершенно изменила грустное выражение его лица, — итак, это знаменитая Марджори Морнингстар?

Миссис Зеленко толкнула мужа локтем, и это его остановило.

— Хорошо, Большой Рот, предполагалось, что это секрет. — Она любезно улыбнулась Марджори. — Здравствуй, дорогая. Ты должна знать, в этой семье нет секретов. Однако за этими стенами люди могут соскоблить мясо с наших костей, но мы не проговоримся.

— Это не имеет значения, — сказала Марджори.

— Еда? — спросила Маша, заглядывая в бумажные сумки, которые ее родители поставили на софу.

— Деликатесы, — ответила мать. — Мы не обедали. А вы?

— Я проглотила несколько сосисок в «Недике», но уже проголодалась, — заявила Маша.

— Прекрасно. Достань тарелки, стаканы и штопор, — сказала мать. — Это все здесь… Ты составишь нам компанию, Марджи?

— Я обедала, спасибо.

Мистер Зеленко сказал:

— Чепуха. Стакан пива и сандвич из кукурузного хлеба и говядины, что это значит? Поистине кошерная еда, кстати, единственный вид деликатесов, который мы ценим, свежайший и чистейший, знаешь ли. — Он достал из бумажной сумки толстый зеленый соленый огурец и отрезал от него большой кусок.

— Хог, подожди остальных, — сказала миссис Зеленко, снимая ярко-зеленого, покрытого эмалью Будду со стола с откидной крышкой и раздвигая стол.