Кэрол Бак - Несгораемая страсть

- И как тебе Феба Донован? - спросила Кизия, пощекотав его усы. Пару недель назад он поинтересовался, нравится ли ей чувствовать прикосновения усов к своей коже. В ответ она улыбнулась так соблазнительно, что его в жар бросило.

- Ну... - Шкаф умолк. Его рассудок был настолько поглощен Кизией, что трудно было так сразу перейти к разговору о другой женщине. - По-моему, она интересный человек. Умеет разбираться в людях. Но очень замкнутая. Мне кажется, у них что-то завязывается с Джексоном, только оба пока еще этого не понимают.

- Гм...

- А ты что думаешь? - Ему и вправду было любопытно. Хотя первые несколько минут знакомства едва не привели к стычке, к моменту расставания Кизия и Феба казались лучшими подругами.

- Ну, сначала мне даже показалось, что ты ... говорил с ней... обо мне.

Ее явные сомнения при выборе слов подсказали Шкафу, какой именно "разговор" она имела в виду. Он покачал головой.

- Я бы никогда так не сделал, киска.

Его подруга вздохнула.

- Знаю. И раньше знала, хотя почему-то подумала, что ты мог бы...

Шкаф промолчал. Что сказать? Его любимая женщина все еще училась доверять и разуму, и сердцу.

- Моей второй мыслью... или даже первой... было то, что Феба относится ко мне так же, как многие другие жены и подружки пожарных.

- То есть, она могла подумать, что ты охотишься за Джексоном. - Они с Кизией уже обсуждали это раньше. До того, как она все ему объяснила, Шкаф считал, что остальные женщины смотрят на нее свысока из зависти к ее успехам. Он знал, как жестоки могут быть женщины к своим более независимым "подругам", способным утвердиться в мире мужчин.

- Я уже говорила тебе. Многие женщины считают, что я физически не могу выполнять такую работу и поэтому представляю угрозу для их мужей. Это я могу пережить.

Шкаф провел ладонью по ее мускулистому предплечью.

- Ты ведь можешь сказать им, как много тренируешься... сколько сейчас пробегаешь? Сорок миль в неделю? И работаешь в спортзале с гирями.

- Вот именно. Я даже могу как-то поладить с ревнивыми женами. Чаще всего мужчины, из-за которых они так сильно переживают, тоже пожарные, и я могу не выезжать с ними в одной машине, а...

- Чаще всего?

Кизия окинула Шкафа лукавым взглядом, не обидевшись на краткую вспышку ревности.

- В девяносто девяти процентах случаев.

Он кивнул.

- Просто уточняю.

- Ага. Но по-настоящему меня злят те, которые считают всех женщин-пожарных шлюхами, желающими спать и мыться в окружении кучи мужчин.

- Ты не должна волноваться из-за глупцов, которые не хотят увидеть правду, киска.

Взгляд Кизии затуманился, когда рука Шкафа скользнула между ее голых бедер. Он начал ласкать ее, поглаживая нежную женскую плоть. Она качнула бедрами. Между ног у нее стало мокро.

- И в чем же... эта... правда?

Свободной рукой Шкаф задрал оранжевую футболку, обнажив ее груди. Он знал, что они небольшие. Но их размер и форма казались ему совершенными. Они умещались в его ладонях, словно были созданы для этого.

- В том, что ты... - он чмокнул ее в уголок рта, - независимая... - в другой уголок, - женщина.

Шкаф вошел в нее в то самое мгновение, когда его губы слились с ее губами в страстном поцелуе. Она сдавленно вскрикнула, выгнув спину, впуская его еще глубже.

Они начали двигаться вместе. Сначала очень медленно, словно впереди у них была целая вечность. Затем быстрее. И еще быстрее.

Шкаф обхватил Кизию за бедра, крепче прижимая к себе. Он не мог насытиться ею.

- Пожалуйста... - простонала она, впиваясь в ногтями в его кожу. - Ой, пожалуйста.

- Сейчас, - пообещал Шкаф. Он горел, как в огне. Как будто газетные статьи о самовоспламеняющихся людях могли оказаться правдой.

Шкаф балансировал на грани экстаза, сдерживая себя изо всех сил, пока не почувствовал, как содрогнулось тело Кизии, свидетельствуя о приближении ее оргазма. Он выждал еще мгновение, и затем бушующее пламя поглотило обоих.

Восьмая глава

Через две недели после Дня пожарного Шкаф слег с гриппом. Он стойко боролся с недомоганием целые сутки, но к концу второго дня ему до смерти надоело болеть. И чем сильнее ему надоедало, тем хуже он себя чувствовал.

- Апчхи, - чихнул он, едва успев прикрыть рот и нос бумажным носовым платком. Тщательно высморкавшись, он швырнул промокшую салфетку в мусорную корзину, стоящую недалеко от кровати. На часах было три минуты седьмого.

Кизия влетела в спальню, неся в руках большой стакан апельсинового сока и кружку, от которой валил пар. Она уже успела переодеться в строгую темно-голубую униформу пожарного. Хотя в покрое рубашки и брюк не было ничего сексуального, они подчеркивали гибкость ее стройной фигуры. Сегодня у Кизии был выходной, но ее вызвали на работу из-за эпидемии гриппа.

- Не нравятся мне эти звуки, - заметила она, щелкнув языком.

- Не волнуйся, - буркнул Шкаф. - Со вребенеб бне станет небного лучше.

Кизия поставила стакан и кружку на тумбочку у кровати. Уголок ее чувственного рта дернулся, словно она пыталась сдержать улыбку. Хорошенькое дело, - обиженно подумал Шкаф. - Я тут болею, а ей смешно.

- Сок я только что выжала, - объявила она подозрительно радостным тоном. - Целый кувшин для тебя. Я поставила его в холодильник рядом с куриным супом. Кстати, вот травяной чай.

Шкаф поморщился.

- Травяной? А на вкус как вареные опилки!

Кизия выпрямилась, окинув его слегка насмешливым взглядом, которым испокон веку женщины выражают свое превосходство над нытиками-мужчинами. Шкаф вспомнил, что его мама точно так же смотрела на Вилли Лероя Рэндалла, когда тот валялся в постели с тяжелым случаем отравления.

- Если ты различаешь вкус, значит, тебе полегчало, - медовым голоском продолжила Кизия. - Вчера ты клялся, что можешь выпить стакан текилы с перцем и совершенно ничего не почувствуешь.

Шкаф попытался иронически расхохотаться, чтобы пристыдить свою насмешливую подругу. К сожалению, первое же "ха-ха" застряло в его воспаленном горле, перейдя в приступ кашля.

Откашлявшись и прочихавшись, Шкаф в изнеможении откинулся на подушки. У него ныла каждая косточка. Грудь болела так, словно Шабаз прыгала на ней, как на батуте.

- Ой, милый, - с неожиданным состраданием воскликнула Кизия. Она наклонилась и приложила к его лбу прохладную ладонь. А затем поцеловала его в висок. На безумно краткое мгновение Шкаф поверил, что чувствует ее возбуждающий запах. - Как жаль, что ты так разболелся.

Шкаф взглянул на нее мутными глазами. Этот грипп уже сидел у него в печенках. Но надо признать, не так уж неприятно, когда с тобой нянчится красивая женщина. Если не считать противного горячего питья, которым Кизия пыталась его пичкать, и ее постоянных высказываний о том, что больные мужчины ведут себя хуже детей, она ухаживала за ним как настоящая сестра милосердия.