Элизабет Блэквелл - Замуж за принца

Оборванный мужчина с широко раскрытыми безумными глазами и огромным мешком на плече вышел из дома на углу улицы. Он уставился на меня, а затем развернулся и побежал. Неужели чума напугала его так, что теперь он боялся даже вида другого человеческого существа? Я торопливо подошла к дому, из которого он вышел, и заглянула внутрь. На полу были рассыпаны серебряные кубки и расписные блюда. Такие вещи могла себе позволить только зажиточная семья, а покинувший этот дом мужчина был одет в лохмотья. Я вспомнила мешок и его бегающие глаза. Этот человек грабил дома мертвых.

Мне стало не по себе и, опасаясь того, что мне придется столкнуться еще с каким-нибудь беззаконием, я решила, что мне лучше вернуться домой. Если воры мародерствовали в Сент-Элсипе, они могли явиться и в беззащитный теперь замок. Как долго мы будем там в безопасности? — спрашивала я себя. Мне было очень одиноко и страшно. Больше всего на свете я хотела увидеть знакомое лицо.

Я подошла к мосту Статуй, за которым начиналась дорога, ведущая к сыромятне Маркуса. Я вспомнила о предложенной им помощи, и какая-то сила помимо моей воли заставила меня перейти через мост. Я ускоряла шаги до тех пор, пока не перешла на бег. Я как будто снова превратилась в юную глупую девчонку, сердце которой бешено колотилось от одной мысли о том, что скоро я увижу своего возлюбленного. Я так отчаянно нуждалась в утешении, что даже не задумывалась о том, какое представляю собой зрелище и что обо мне подумают, когда я в грязном платье и с растрепанными волосами неожиданно появлюсь на пороге дома. Мне и в голову не приходило, что Маркус мог заболеть или умереть, что он, возможно, сейчас лежит в окружении своей погибшей семьи. Я, спотыкаясь и поскальзываясь, бежала по грязной тропинке, петляющей между деревьями, всецело сосредоточившись на своей цели.

Хотя я знала, где находится сыромятня, я на ней никогда не была и при виде высокой железной ограды остановилась как вкопанная. Ворота в центре забора были не заперты, и я осторожно их отворила, изумляясь размерам участка. Прямо передо мной стоял красивый двухэтажный кирпичный дом с тремя трубами на крыше.

Справа от дома я увидела просторный деревянный амбар, а слева раскинулись грядки огорода. За огородом виднелось просторное приземистое помещение с оштукатуренными стенами, видимо, собственно сыромятня, в окружении скромных домиков, в которых, по всей вероятности, жили работники. Запах, который, как мне казалось, должен был сопровождать подобное ремесло, был совершенно неочевиден, хотя это могло объясняться чумой. Скорее всего, в последние несколько недель все работы здесь прекратились. Возможно, навсегда.

Я медленно вошла в ворота. Огород показался мне ухоженным, что внушало надежду. Стиснув пальцами рукоять дверного молотка, представлявшего собой бронзовую голову быка, я дважды ударила по двери. Мне открыла юная девушка лет, наверное, четырнадцати или около того. Она была одета в красивое платье из шерстяной ткани хорошего качества, свидетельствующее о том, что она не служанка. Она смотрела на меня так пристально, что я смущенно потупилась и робко поинтересовалась, дома ли мистер Иеллинг. Она ничего не ответила и, молча развернувшись, ушла, оставив дверь открытой.

Не очень понимая, следует мне войти или ожидать на крыльце, я шагнула в дверной проем и огляделась. Дом был простым, но следили за ним хорошо, хотя я могла лишь мельком заглянуть в каждую из четырех комнат. Стулья и столы, которые мне удалось разглядеть, были такими же элегантными, как мебель в доме моей тети. Вокруг виднелись предметы, которые можно встретить в любом доме: кто-то оставил на стуле недовязанные носки и моток пряжи, на стене висели гобелены разных размеров, на полке стояли миниатюрные фигурки животных, вырезанные из дерева. Внезапно мне стало стыдно за это вторжение в мир Маркуса. Я явилась в его дом незваным гостем, рассчитывая на его помощь как на что- то безусловное, как будто кроме меня на его время и внимание больше никто не претендовал. Но меня здесь никто не ждал, и я не имела права ожидать от него чего бы то ни было.

В глубине дома раздались шаги. Они быстро приближались, и мне не оставалось больше ничего, кроме как, выпрямившись, смотреть на идущего ко мне Маркуса. Озарившая его черты радость заставила расплыться в равной степени счастливой улыбке и меня.

— Элиза! — воскликнул он. — Я так рад, что ты пришла.

Столкнувшись с таким теплым приемом, которого, по моему мнению, я не заслуживала, я совсем оробела. От уверенности, подтолкнувшей меня к его двери, не осталось и следа. Взволнованно заламывая руки, я начала что-то бормотать в свое оправдание.

— Мне так жаль, что я тебя побеспокоила...

— Вздор! — заверил он меня, но мне в его голосе послышалась настороженность, и от меня не укрылся взгляд, которым он скользнул по моему лицу и рукам в поисках симптомов чумы.

Я и сама научилась украдкой осматривать людей незадолго до того, как все вокруг меня умерли.

— Я здорова, можешь не сомневаться, — поспешно заверила его я.

— Прошу тебя, входи.

Он провел меня в гостиную и настоял на том, чтобы я села в кресло, а сам расположился на стуле напротив. Девочка последовала за нами и остановилась у него за спиной, глядя на меня так пристально, что это граничило с грубостью. В комнату заглянул мальчик на несколько лет младше девочки, но тут же спрятался, увидев меня.

Проследив за моим взглядом, Маркус произнес:

— Это мой сын Лиан. А это моя дочь Эвалина. Эвалина, это Элиза. Мы знакомы с детства.

Это была не совсем правда, хотя ложью это тоже нельзя было назвать. Когда мы познакомились, наши тела были уже взрослыми, но наши мысли и чувства были еще детскими и непостоянными. И я до сих пор не знала, каким мужчиной стал в конце концов Маркус.

Эвалина продолжала с опаской наблюдать за мной. Испытывая неловкость от столь пристального внимания, я посмотрела на Маркуса. Мне так много нужно было ему сказать, но слов не было. Непринужденность нашей встречи переросла в напряженное ожидание. В этом измотанном жизнью отце семейства не было ничего от влюбленного юноши, образ которого я все эти годы хранила в памяти. Неужели, явившись сюда, я совершила ужасную ошибку?

— Вы пришли из города? — резко поинтересовалась Эвалина. — Вы что-то знаете о моей маме?

Я вспомнила о своем предостережении Маркусу относительно того, что в Сент-Элсипе его жене грозит опасность и что он должен немедленно забрать ее домой. Неужели он отмахнулся от моих слов? Я вопросительно посмотрела на Маркуса, но он отвел глаза.

— Элиза пришла из замка по личному делу, — укоризненно произнес он, обращаясь к дочери. Он встал со стула и произнес: — Пойдем. Я покажу тебе, где мы живем, и мы сможем спокойно поговорить.